Подготавливая к печати этот выпуск, я узнала много нового. О том, как немало компаний стараются помочь другим, о благотворительных фестивалях, аукционах, акциях... Но за всем этим пафосом нет-нет да и мелькала мысль о том, что большинство из нас совершенно не представляют повседневную жизнь человека-инвалида. Того, кому не помогают ни фонды, ни банкиры. Я знаю одну такую немолодую женщину. Вся жизнь ее стала сплошным преодолением, когда утром не хочется просыпаться и нет причин вставать с постели. Но она каждое утро встает, заковывает себя в ортезы, берет костыли... Мать рожала ее тяжело — ребенок лежал в утробе поперек. Акушерка постаралась — сломала новорожденной позвоночник в двух местах, и нижняя часть тела девочки навсегда осталась парализованной. А врач-акушерка благополучно осталась работать в том же советском роддоме. Девочке повезло, как ни кощунственно это звучит: ее мать — сама хирург — приложила все силы для того, чтобы ребенка прооперировали кто надо и где надо. Именно поэтому дочь осталась не прикованной к инвалидной коляске, а смогла передвигаться с помощью ортезов и костылей. Ее детские воспоминания — о том, как до семи лет ползала по коридору коммуналки, лежала в гипсе, училась ходить на костылях, падая плашмя лицом вниз; о снах, в которых бегала вместе с другими детьми. Мать отдала ее в специализированный интернат в Пушкине, за что дочь всю жизнь благодарна — она стала социально адаптированной и полностью себя обслуживает. Потом училась в университете, получила высшее образование, до сих пор работает со своей нерабочей первой группой инвалидности... Возможно, эта женщина стала такой стойкой именно потому, что ей никто не помогал. Сила личности и самоуважения заставляют ее жить. И никакая помощь не может повлиять на насущные проблемы: полностью разрушенную систему производства ортопедической обуви и протезирования, отсутствие автомобилей с ручным управлением и пандусов вместо ступенек, высокие подножки в транспорте и невозможность купить одежду на такую нестандартную фигуру... Есть, конечно люди, которые могут помочь. Если заметят и захотят. И государство, которое не хочет замечать таких, как она.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ