Учения ведутся с участием Балтийского флота, ВВС и ВДВ. В Минобороны отмечают, что параллельно в Европе аналогичные учения проводят военные НАТО. Историк, военный эксперт Борис Юлин прокомментировал ситуацию ведущим утреннего шоу на "Коммерсантъ FM" Оксане Барыкиной и Олегу Богданову.
Фото: Леонид Якутин, Коммерсантъ / купить фото
Пресс-служба ведомства подчеркивает, что численность военных, участвующих в калининградских испытаниях, равна силам НАТО по численности задействованных военных и техники. Согласно плану учений, силы флота обеспечат охрану границы и защиту морских коммуникаций, а также найдут и уничтожат подводные лодки и корабли условного противника.
Ок.Б.: Борис Витальевич, ну вот такое совпадение, как вы считаете, оно случайное или это практика такая?
Б.Ю.: Нет, это не совпадение совершенно. Дело в том, что есть, в общем-то, обычные учения, плановые, которые служат повышению боеготовности войск. И есть учения, которые являются политическим сигналом, то есть, надо перебрасывать, допустим, дополнительные самолеты, в Польшу там в свое время американцы перебросили, в начале еще украинского кризиса шли разговоры о переброске дополнительных сил на территорию стран Восточной Европы.
Это политический сигнал о том, что мы готовы в локальном масштабе применить силу. Соответственно, у нас идет как бы ответная реакция, то есть либо уступить требованиям Запада, либо отстаивать свои интересы. В этом случае делается ставка с нашей стороны, допустим, подводятся войска к границе с Украиной. Вот сейчас НАТО устраивает учения. Наши могли бы, допустим, проглотить и показать, что мы согласны на все требования Запада, а можем провести в ответ учения. То есть, эти ставки могут идти, в принципе, по нарастающей. Это всегда определенный политический сигнал, что мы готовы наращивать конфронтацию для защиты своих интересов.
О.Б.: Борис Витальевич, но всех всегда интересует вопрос: а сможем ли мы противостоять? Вернее, без учета каких-то ядерных вооружений. Обычное вооружение с нашей стороны и НАТО, у нас как-то вот паритет наблюдается сейчас в этом регионе?
Б.Ю.: Паритета у нас нет. Но дело в том, что есть еще такая вещь как масштаб конфликта. Например, у того же самого Вьетнама Северного паритета с Соединенными Штатами тоже не было совершенно.
О.Б.: Но итог мы знаем, кстати.
Б.Ю.: Да, то есть, в данном случае все зависит от масштабов конфликта, от того, насколько серьезно в него захочет и сможет вложиться Запад, и насколько серьезно захотим и сможем вложиться мы.
Ок.Б.: Борис Витальевич, но означает это, то, что сейчас происходит, что все-таки действительно очень заметно ухудшились отношения?
Б.Ю.: Разумеется. Это просто означает то, что Запад идет на конфронтацию, используя как повод события на Украине.
Ок.Б.: А последний раз что-то подобное когда было?
Б.Ю.: Подобные вещи были во время событий в Югославии, тогда мы отступили. В какой-то мере это было связано с Грузией, тогда мы не отступили. А самый серьезный уровень конфронтации, когда ставки повышались практически до предела, то есть следующей ставкой была бы уже война, это был Карибский кризис.
О.Б.: В Советском союзе вообще много раз масштабные учения, "Запад", помните, такие, там "Запад-86"?
Б.Ю.: Дело в том, что это были плановые еще учения.
Ок.Б.: А это не плановые, получается, да, вот то, что сейчас?
Б.Ю.: Есть учения, которые делаются в соответствии с политической ситуацией, а есть… Дело в том, что вооруженные силы без учений существовать не могут. То есть, для того, чтобы проверить боеготовность, обеспечить боеготовность войск, для этого требуется проводить учения достаточно регулярно. То, что они у нас не проводились достаточно долгое время, сказалось на боеспособности нашей армии. Есть учения внеплановые, когда дополнительно подтягиваются куда-то силы, и начинается бряцание оружием. Вот сейчас конкретные учения — это бряцание оружием.
Ок.Б.: Вот пресс-служба российского ведомства подчеркивает, что численность военных, участвующих в калининградских испытаниях, равна силам НАТО, по численности задействованных военных и техники. То есть, это как бы такое вот идет успокаивание?
Б.Ю.: Нет, это не то что успокаивание, это означает, что мы оставляем инициативу, так сказать, на стороне Запада, и просто поддерживаем ту ставку, которую они выдвигают, то есть фактически это почти как в покере получается. То есть мы не хотим усиливать конфронтацию, но мы готовы принять вызов. Если бы мы выдвинули большие силы, это была бы заявка на то, что мы готовы усиливать конфронтацию.
Ок.Б.: А, вот как.
О.Б.: То есть это такой дипломатический военный язык, понятный военным специалистам и дипломатам?
Б.Ю.: Почему военным специалистам? Он, в общем-то, больше понятен дипломатам. Это их работа.
О.Б.: Борис Витальевич, вот скажите, есть какие-то секретные штуки у нас, которые мы могли бы предъявить, вот как туз в рукаве, раз вы с покером сравнили, в случае чего, в этом регионе? Ну, вот Калининградская область, Балтийский флот, вот что-то такое, чего…
Б.Ю.: Дело в том, что для Запада есть наши вполне себе темные лошадки, не совсем понятные, это как реальные возможности наших РВСМ, Западу недостаточно известны, и недостаточно известны возможности комплекса "Искандер". Это оперативно-тактический комплекс, собственно говоря, он представляет угрозу, в основном, для Европы, но их напрягает очень сильно.
О.Б.: Да, вот насколько я читал про "Искандеры", они не фиксируются со спутников. Такая сложная траектория полета у этих ракет, я не специалист, просто вас спрашиваю, так ли это на самом деле?
Б.Ю.: Дело в том, что, я говорю, точные возможности этих ракетных комплексов как раз таки неизвестны, то есть, есть декларируемые возможности, есть реальные возможности. Вот точные реальные возможности являются объектом государственной тайны, это военная тайна.
О.Б.: Я понял. Скажите, а вот то, что на 4 тыс. сбили самолет на Украине, с ПЗРК, говорят, новое ПЗРК, это тоже такая маленькая козырная карта в рукаве?
Б.Ю.: Вполне возможно, потому что обычно ПЗРК, они работали на высоте километров до двух.
О.Б.: Да-да-да.
Б.Ю.: Поэтому здесь это тоже была определенная неожиданность, то есть на таком обычно действуют зенитно-ракетными комплексами ближнего действия, не переносными уже.