Малый драматический театр — Театр Европы показал премьеру спектакля "Вишневый сад", это второе обращение Льва Додина к одноименной чеховской пьесе. Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
В 1994 году "Вишневый сад" стал первым чеховским спектаклем Льва Додина в МДТ. Двадцать лет назад это было размышление об интеллигенции. Новый спектакль никак не восстановление и не редакция того, первого.
Действие перенесено со сцены в партер. И зрители становятся частью рассказанной Львом Додиным истории. В проходе, совсем у зрительских рядов, стоит бильярд, под белым чехлом угадывается силуэт хрустальной люстры, к ней тянется стремянка, привычные двери зрительного зала заменены на белые верандные, с расстекловкой и присборенными холщовыми шторками.
Внизу у сцены выстроились в линию железная кровать, столик, диваны и кресла под чехлами-саванами, книжный "многоуважаемый шкаф". Ширмочка и детская коляска удивительного силуэта, старинного, барочного, похожего на каретный. Художником спектакля выступил Александр Боровский. Коляска вся завалена столь же старинными книгами, и, глядя на нее, нельзя не думать о культуре, которая росла с поколениями. В день продажи вишневого сада Гаев (Игорь Черневич) будет на этих книгах сиротливо и безучастно есть сардинки на оберточной бумаге, прямо руками.
Начинается спектакль с выхода на черную, пустую сцену Фирса (Александр Завьялов) в старинной потертой ливрее и в валенках. Свою первую реплику (про "жизнь прошла, словно и не жил") он произносит не с сожалением об упущенном, а так, что с первой минуты становится ясно, что жизнь из усадьбы ушла. Горько это, но безвозвратно. С приездом Раневской (Ксения Раппопорт) дом не оживает, даже чехол с "многоуважаемого шкафа" никто и не думает снимать, так и целуют его, откинув на минуту белое полотно. Это уже место встречи, а не дом. Но оживают воспоминания о счастливом доме. К приезду Раневской Лопахин (Данила Козловский), уже заснувший прямо в кремовой тройке в ожидании гостей из Парижа, подготовил фильм с видами вишневого сада и картинами домашней хроники. Цветущий старинный сад театр снимал под Гамбургом. Возникающая на экране в свете стрекочущего киноаппарата начала века картинка выглядит нереально прекрасной (кинооператор Алишер Хамидходжаев). Это почти образ рая, где все были счастливыми. Но рая ускользающего, вот-вот потерянного, утратившего практическое значение. От воспоминаний Лопахин переходит к презентации своего проекта дачных участков. В додинском спектакле герой Данилы Козловского предстает одним из самых сложных героев. В нем есть природное чутье, он понимает, что именно за Раневской стоит что-то важное. Его собственные вкусы невзыскательны, он даже напевает популярную арию Квазимодо из современного мюзикла. Но именно он наделен особой витальностью, особой страстью человека, который делает себя сам, и его настоящей песней оказывается "My Way". Он тоже романтик, только не вишневого сада, а молодого капитализма. И если Гаев кладет шар на бильярде, аккуратно, тихо (перед тем как Фирс, вооруженный расписной фаянсовой вазой, уведет его, взрослого мужчину, так и оставшегося ребенком под надзором векового лакея), то Лопахина сопровождает стук шаров, похожий на резкие выстрелы: он вступает в с жизнью в схватку, берет ее с бою.
Даже лакей Яша (Станислав Никольский), глядя на Лопахина, в какой-то момент почувствует восторг, но тут же опомнится и вернется в состояние глупого, циничного, ограниченного самодовольства. Этот единственный персонаж, кому режиссер отказывает в понимании и симпатии. Между Яшей и Фирсом, конечно, пропасть. Фирс — часть какого-то старого миропорядка, часть большой культуры отношений. Яша — комическое и уродливое явление беспорядка бесприютной жизни, вне своей культуры. Ожидающую его на кухне второй день деревенскую мать он видеть не хочет, но привез ей из Парижа какую-то явно ненужную галантерейную коробочку.
Новый "Вишневый сад" Льва Додина — это собрание очень сильных актерских работ, углубляющих хрестоматийное понимание человеческого и психологического в героях чеховской пьесы и фатального в их судьбах. Раневская — изысканная, аристократичная, потерянная. Из дома она и Гаев уносят две железные коробки с фильмом о саде. Лопахину эти воспоминания не нужны, а у них только они и остались.
Строгая, вынужденная скрывать свою страсть Варя (Елизавета Боярская), интеллигентный и благородный Епиходов (Сергей Курышев). Уверенный и беззащитный Петя Трофимов (Олег Рязанцев), мечтательная и задорная Дуняша (Полина Приходько). Шарлотта Ивановна, чью роль Татьяна Шестакова уводит на звенящую высоту цирка и трагедии. Она навзрыд поет "Все хорошо, прекрасная маркиза", и, оказывается, одна имеет право обвинять эту жизнь, обвинять тех, кто не видит, куда катится эта жизнь.
Но обвинений героям в этом спектакле нет. Чеховский звук лопнувшей струны в МДТ звучит как военная сирена тревоги. В финале в заколоченном доме остаются все зрители. Забытый Фирс засыпает, на него падает экран, за ним оказывается стена дощатого забора, по доскам которого плывут кинокадры, на которых все герои в белом исподнем выходят к этой стенке. Как на расстрел.
Новый "Вишневый сад" в МДТ — спектакль не просто о трагедии слома исторических эпох и потерянного в этом времени человека. Это трагедия ненаследования культуры. Вырубка ее многовековых садов, даже из благих побуждений, приводит к краху гуманизма. Во всяком случае, у Льва Додина это так. А участниками этой катастрофы оказываемся все мы — недаром зрители и актеры в этом спектакле находятся в едином пространстве.