Бывший тренер сборной России по биатлону Вольфганг Пихлер заявил, что российские биатлонистки систематически употребляли допинг. По словам Пихлера, Международный союз биатлонистов тщательно следил за частью российской сборной, куда входили Юрьева и Старых. Внимание к россиянкам было приковано из-за того, что на сборах, где проходил отбор на декабрьские этапы Кубка мира, не проводился забор допинг-проб. Спортивный обозреватель "Коммерсант FM" Владимир Осипов поделился своим мнением по этому вопросу с ведущим Алексеем Корнеевым.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— Такое серьезное заявление, скандальное заявление. Пихлер почему-то об этом сказал сегодня, не знаю, почему, но что последует за этим?
— Да все уже последовало, мне кажется, уже все санкции применены, мы потеряли двух замечательных биатлонисток — Екатерину Юрьеву и Ирину Старых, — просто Пихлер долгое время молчал после того, как покинул пост главного тренера сборной. Я думаю, что очень многие сложно относятся к этому человеку, потому что, я напомню, в свое время он очень сильно ругал нашу команду и, в общем, боролся, кричал. Еще когда, так сказать, не работал на посту тренера, но дело в том, что интервью "Спорт-Экспрессу" было длинным, очень длинное интервью, и почему-то многие агентства зацепились именно вот за эту допинговую историю.
— Просто самая скандальная.
— Конечно. А на самом деле, понимаете, как самое яркое, самое скандальное, я помню, пару лет на встрече теперь уже с бывшим главой Союза биатлонистов России господином Прохоровым, когда нас заставили сдать диктофоны, камеры и попросили не снимать и не записывать этот разговор, более того, не выносить сор из избы. Там господин Прохоров тоже совершенно открыто говорил, что да, проблемы с допингом есть, и мы будем с ними бороться, а может быть даже, если повезет, то победим. Так что никакой сенсации, ничего там такого удивительного-то нет.
А вот другие моменты интервью, на которые многие агентства внимания не обратили. Я очень внимательно прочитал то, что говорил господин Пихлер, опять же при очень сложном к нему отношении. Есть вещи, которые меня потрясли, и я склонен им верить, когда наши чиновники пытались все время вмешиваться в систему подготовки. Вот почему я верю этому человеку, хотя отношусь к нему, скажем так, своеобразно? Потому что это стандарты в нашей стране, ничего с этим не сделаешь. Он там пытался тренировать своих подопечных в высокогорье, потом там использовать для этого палатку, а потом ему сказали, что нет, не нужно этого делать, люди, которые по большому счету к биатлону никакого отношения не имеют.
— Он называл фамилии, нет?
— Он называл Минспорта, у нас там одна фамилия, очень большая и серьезная, я думаю, что все там делается, по крайней мере…
— С ее ведома, да, этой фамилии?
— 100% с ведома человека, который эту фамилию носит. И вот это вот вообще история нашей страны, когда общественное мнение всегда влияет на определенный расклад. Вот нет результата, и сам грешен, каюсь, и многие коллеги-журналисты, мы всегда поднимаем крик, а как же так, а почему же нет результата? Результат ведь не возьмется в одну секунду. Посмотрите, как сейчас красиво ушел Прохоров из нашего биатлона. Он сказал: "Я разработал потрясающую систему, которая вот-вот, вот прямо сейчас должна приносить результаты". И ушел.
А дальше классика: если она не начнет приносить результаты, то тогда, соответственно, люди, которые возглавили биатлон, они просто неправильно эту политику повели. А если, так сказать, результаты пойдут, то "посмотрите, какую я замечательную наладил систему". То есть фантастическая вилка в любом случае, а человек ушел очень красиво. И мы тоже пытаемся сделать это красиво, у нас одна золотая медаль в биатлоне на Олимпийских играх в Сочи, давайте правде в глаза смотреть — это провал. А нам как говорят: "Это прекрасно, это замечательный результат, а могло вообще никакой не быть, а одна-то больше, чем…". Имеется в виду золотая медаль.
— В общем хорошо, что это интервью появилось, потому что серьезнейшие системные проблемы российского биатлона оно обнажило еще больше, да?
— Понимаете, дело в том, что эти проблемы, они были всегда и никуда не делись. Провал за провалом, провал за провалом, и в итоге Сочи, и впереди что — непонятно. И нам говорят, что есть некие молодые ребята, которые вот сейчас должны давать результат, но таких ребят, как Йоханнес Бе, которого совсем недавно никто не знал, у нас просто нет, по крайней мере этих фамилий мы не знаем. Я очень хочу знать кого-нибудь и посмотреть, как это все происходит, но пока, к сожалению, ничего нет. И эти интервью, они дают возможность нам подумать, чтобы впредь таких ошибок не совершать, и, может быть, не надо быть такой закрытой, хотя нам говорят, что мы не закрытая федерация биатлона, но тем не менее интервью появляются вы посмотрите спустя сколько времени после того, как закончились игры в Сочи.
— Но это теперь дело уже будущего руководителя российского биатлона.
— Мы обсуждаем. Непонятно кто, вот самое главное сейчас — кто возглавит биатлон, потому что у нас очень много было разных историй. Во-первых, свернута программа, которая до 2020 года должна была развивать биатлон. Господин Прохоров говорит о том, что он сейчас, может быть, появится в другом виде спорта, кто будет здесь возглавлять вот это все, кто займет расстрельную должность? Потому что должность — расстрельная. Если сейчас не наладить работу серьезную в биатлоне, результаты ниоткуда не возьмутся. Мы вспомним о биатлоне спустя четыре года на следующей Олимпиаде.
— Понятно. Но это зависит от какого-то конкретного человека? То есть может один человек, личность вытащить всю эту застрявшую в трясине махину?
— К сожалению, нет, один человек не сможет ничего. Конечно, лидер нужен, он необходим, если это будет лидер с деньгами, это будет, конечно, вообще фантастика, но для этого нужно реально работать. Не рассказывать, как это происходит, а реально работать в определенном направлении и иметь команду единомышленников, которая пойдет. И вот тогда рассказывать, почему нет тех или иных результатов, всегда встречаться с журналистами, всегда пытаться анализировать те проблемы, которые есть, а не закрываться и говорить: "Мы в домике, мы никому ничего больше не скажем". Я очень надеюсь, что следующий новый руководитель биатлона все-таки будет немножко иначе походить к своим обязанностям, и больше вот таких провалов в биатлоне у нас не будет.