Новые вызовы для нашей экономики, связанные со снижением темпов экономического роста и, отчасти, западными санкциями, никак не уменьшают желания правительства увеличить госрасходы. В том числе — путем модификации бюджетного правила.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ
Сейчас правило определяет верхнюю планку расходов федерального бюджета. Этот лимит задается суммой налоговых поступлений от "ненефтяной экономики", нефтегазовых доходов, рассчитанных в зависимости от базовой (средней за последние несколько лет) цены на нефть, и дефицита бюджета в 1%. Базовая цена в 2013 году была определена на уровне $91 (фактическая составила $107,5). На 2014 год она определена в $93, на следующие два года — $95. По правилу все нефтегазовые доходы, полученные сверх базовой цены, должны зачисляться в Резервный фонд или Фонд национального благосостояния. И тратиться Резервный фонд может только при снижении цены ниже базовой. Например, если цена на нефть снизится до $80, фонда, который составляет сейчас 3,148 трлн руб., хватит на два года. Это должно позволить перестроить политику, не допустив обвального прекращения финансирования расходов. Напомню, что в 2009 году цена была $61.
Но в правиле есть оговорка: если иные запланированные доходы бюджета не поступают, нефтегазовые доходы можно тратить на их замещение. Эта лазейка сработала в прошлом году, когда из-за меньшего роста ВВП были недополучены "ненефтегазовые" доходы на 454 млрд руб. и провалилась программа приватизации еще на 386 млрд руб. Зато за счет высокой цены на нефть и слабого курса рубля доходы сверх базовой цены составили 985 млрд руб., из которых большая часть пошла на компенсацию недополученного. В Резервный фонд оставалось зачислить только 212 млрд руб.
В нынешнем году при нулевом росте ВВП, откладывании приватизации из-за плохой конъюнктуры и отмене внешнего займа на $7 млрд бюджет может недополучить примерно 700 млрд руб. при общем объеме доходов около 13,6 трлн руб. И вновь выручает "авось": высокая цена на нефть (около $106) и слабый курс (около 36 руб. за доллар) дадут примерно 800-900 млрд руб. Ситуация в 2015-2016 годах ожидается еще более острой.
И на этом фоне предлагается увеличить бюджетный дефицит, который вновь должен быть покрыт дополнительными заимствованиями или, при вновь хорошей внешней конъюнктуре, нефтегазовыми доходами еще примерно на 1% ВВП. Даже если бы темпы роста так стремительно не падали, рынки заимствования не захлопывались, а Запад не форсировал план уменьшения закупок нашего сырья, изменение правила выглядело бы сомнительно. Но в нынешних условиях это представляется авантюрой.
Аргумент относительно нехватки денег на госинвестиции в инфраструктуру и стимулирование экономики выглядит слабо, так как в этом году расходы на оборону и безопасность выросли на 700 млрд руб. и в ближайшие годы еще будут прирастать на 300-400 млрд руб. ежегодно при уменьшении федеральных расходов на образование и здравоохранение. Социальные параметры, включая пенсионный возраст, не пересматриваются. Неучтенными остаются серьезные потребности ряда регионов в федеральной поддержке.
Политика последних лет привела нас к тому, что в момент наступления стагнации все резервы оказались исчерпанными. Структурные реформы или маневр в пользу роста не рассматриваются. Очевидно, вопрос здесь не к Минфину, а к отсутствию политической воли к реформам. Нынешняя политика Минфина по покупке валюты для Резервного фонда не уменьшает количества денег в экономике, не приводит к стерилизации, поскольку он покупает валюту на рынке, а не у ЦБ. В свою очередь ЦБ кардинально сократил эмиссию и перешел к более свободному курсу. В условиях давления рынка на рубль ЦБ разумно проводит сдержанную политику и больше использует механизмы рефинансирования.
Ослабление правила, по моей оценке, приведет к снижению суверенного кредитного рейтинга страны минимум на 1 пункт. Займы государства и частного сектора подорожают.
Известно, что если вы повышаете расходы, то впоследствии неизбежно вырастут налоги и долг страны. Я бы посоветовал правительству искать решение без повышения расходов. Это вынужденная мера и "меньшее зло" по сравнению с обвалом финансирования расходов, который может случиться в рамках более пессимистического сценария.