Премьера балет
Фото: Anne Deniau/Opera national de Paris
Фото: Anne Deniau / Opera national de Paris
Фото: Anne Deniau/Opera national de Paris
Фото: Anne Deniau/Opera national de Paris
Фото: Anne Deniau / Opera national de Paris
Фото: Anne Deniau/Opera national de Paris
В Парижской опере завершилась одна из самых ожидаемых программ текущего сезона — вечер одноактных балетов "Легенда Фолл-Ривер" американки Агнес Де Милль и "Фрекен Жюли" шведки Биргит Кульберг. Первый не возобновлялся почти двадцать лет, второй — новое приобретение французской труппы. Из Парижа — МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.
Руководительница балета Парижской оперы Брижит Лефевр давно мечтала заполучить в репертуар "Фрекен Жюли" (1950) Биргит Кульберг — программный спектакль пионерки театра танца в Швеции и основательницы "Кульберг балета". Ее хореография стоит особняком в истории XX века, так что тем сложнее Лефевр было подобрать ей подходящую пару. В итоге выбор пал на другую "одиночку" — американку Агнес Де Милль и ее балет "Легенда Фолл-Ривер" (1948). Две сильные женщины одного поколения, два новаторских хореографических языка и две раритетные постановки, в центре которых опять же женщины.
В Швеции танцовщицу и хореографа Биргит Кульберг давно причислили к культурному пантеону как прародительницу шведского современного балета. Однако в остальном мире ученица основателя танцтеатра немца Курта Йосса известна меньше. Театры незаслуженно предпочитали другую его воспитанницу — Пину Бауш, а с приходом в "Кульберг балет" сына Кульберг, хореографа Матса Эка, спектакли шведской интеллектуалки сами собой отошли на второй план. "Фрекен Жюли" на музыку Туре Рангстрема Биргит Кульберг поставила к столетию Августа Стриндберга. Натурализм и экспрессия его драматургии полностью совпадали с представлением хореографа о танцтеатре, да и сам Стриндберг всегда считал танец и пантомиму главной формой драмы. Трагедию похотливой аристократки Жюли, соблазнившей своего лакея Жана, Кульберг утрамбовала в четыре картины. Сохраняя единство действия, места и времени, она меняла лишь интерьеры (хозяйские покои, хлев, кухня — и обратно в господский дом). Обличительной массовкой выступила карикатурная толпа крестьян; в роли моралистки не менее утрированная любовница Жана, кухарка Кристина. Стриндберг выбрал открытый финал, Кульберг предпочла его прописать: несчастная фрекен не просто сводит счеты с жизнью, но делает это фактически руками лакея. Таким образом хореограф выносит своей героине приговор: она проиграла и как аристократка, и как женщина. Спустя более полувека социальный конфликт имел все основания затеряться, уступив место смачным любовным схваткам, благо в балете их предостаточно. Но в Опере мысль шведки сохранили, по крайней мере один из составов точно.
Пара Эва Гринштайн и Одрик Безар (оба — первые танцовщики) ювелирно балансировали между физиологией и психологией. Темпераментная балерина Гринштайн с повадками блудницы и апломбом аристократки выглядела убедительно в обеих ипостасях Жюли. Сколь аппетитно она хлыстала кнутом, раздавала пощечины и притворялась невинной кошечкой, столь покорно и элегантно она в итоге и сдалась. Да и как тут устоять, когда партию коварного лакея исполняет двухметровый красавец Безар. Танцовщик с прекрасными природными данными — мягкими ногами, большим шагом, аккуратной стопой и божественным торсом — в классике, увы, с трудом справляется со своим длинным телом. Зато в современном репертуаре предстает во всей красе. Двойственность Жана, его внутренняя трусость и внешнее превосходство, считывались и в манере Безара держаться на сцене, и в его танце. Он смаковал развязные батманы, увязал в широких выпадах, пренебрежительно заключал свою жертву в объятия и забрасывал в дерзкие поддержки. Почуяв опасность, его Жан с той же виртуозной убедительностью привычно расшаркивался в скрюченных реверансах, принимая вид ущербного плебея, готового исполнить любой приказ своей повелительницы. Под финал балета герои словно меняются ролями: он заканчивает господином, она — слугой.
Если Биргит Кульберг — это театр, то Агнес Де Милль однозначно — кино. Она росла на коленях у Чарли Чаплина, снималась в немых фильмах своего отца, голливудского режиссера Уильяма Де Милля, затем увлеклась балетом, танцевала в Лондоне, ставила в Американском балетном театре (АВТ) и на Бродвее, дружила с Мартой Грэм, а на пенсии боролась за права артистов в Конгрессе и Сенате. В основу "Легенды Фолл-Ривер", поставленного на музыку Мортона Гулда, легла реальная история одного американского убийства. В 1892 году в штате Массачусетс Лиззи Борден зарубила топором своего отца и мачеху. Судьи ее оправдали. Де Милль — нет. В этой трагедии хореографа интересовали причины, толкнувшие девушку к двойному убийству. Над балетом она трудилась восемь лет, и он совсем не похож на ее предыдущие работы: криминальная трагедия, никакого смеха, ничего, что могло бы развлекать или услаждать. Непривлекательной эта постановка казалась и артистам ABT, которые, по признанию хореографа, бредили только балетными сказками и не могли освободить свои тела и головы для эксперимента.
Де Милль начинает свой балет с виселицы, рядом судья зачитывает обвинительный приговор. Все дальнейшее — кинематографический флешбэк, воспоминания Обвиняемой. Перед зрителем пролетает ее беспросветная жизнь: смерть матери, жестокость мачехи, безучастность отца, предательство пастора, в которого она была влюблена. От балерины эта партия требует не столько техники, сколько эмоциональной отдачи. И фирменная патетичность этуали Летиции Пюжоль, неуместная, к примеру, в "Ромео и Джульетте", героине "Легенды Фолл-Ривер" оказывается к лицу. Сухощавая, с маленькой головкой, посаженной на коротенькую шею, ее Обвиняемая выглядит диким зверьком, терпеливо выжидающим перед нападением. Своей странностью она наводит ужас на родителей задолго до того, как впервые хватается за топор. Пюжоль ведет свою героиню от страха к безумию. Обвинения она принимает сухо и отрешенно: терять ей больше нечего. Зато есть что терять балету Парижской оперы. Программой Де Милль/Кульберг директриса Брижит Лефевр, уходящая на пенсию со следующего сезона, в очередной раз продемонстрировала и грамотный кастинг, и отменный художественный вкус, на который давно равняются худруки мировых театров.