Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ проследил весь путь украинской команды паралимпийцев в Сочи вплоть до выхода на стадион «Фишт», услышал слова президента России, которые могли привести к скорейшему отъезду этой команды из Сочи, убедился в том, что церемония открытия Паралимпиады была лучшей из трех последних церемоний на стадионе «Фишт», и рассказал, почему.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Утром 7 марта, в день открытия Паралимпиады, в главном пресс-центре прошла пресс-конференция, посвященная церемонии открытия и вероятному бойкоту Паралимпиады со стороны украинских спортсменов. Вероятность считалась высокой, тем более что других событий накануне церемонии не предвиделось.
Без сомнений, Международный паралимпийский комитет (МПК) был обеспокоен ситуацией. МПК намерен был продемонстрировать, что он против политики в паралимпийском спорте.
МПК и так уже хватало проблем. Накануне вечером украинские спортсмены вышли сначала на церемонию поднятия национального флага, а потом на демонстрацию с лозунгом «Украине – мир!» - от площадки, где проходила церемония, до места сбора делегации (а это метров двести).
И утром на пресс-конференции президент МПР Филипп Крейвен уже говорил в самых, видимо, резких тонах, которые только у него нашлись:
— Если это был протест, политическая акция, то мы выразим разочарование.
Между тем журналисты активно интересовались у генерального директора Первого канала Константина Эрнста, почему он семь лет назад обещал пригласить к участию на церемонии открытия Потапа и Настю (знать бы, кто это) и не пригласил, а он объяснял, что с тех пор концепция изменилась.
Филипп Крейвен убеждал журналистов, что все собрались здесь, в Сочи, только ради спорта, но не все, похоже, так считали. И все ждали пресс-конференцию президента Паралимпийского комитета Украины Валерия Сушкевича, на которой он должен был сказать «да» или «нет» участию украинской делегации в Играх.
Владимир Путин тоже накануне вечером приезжал в горную паралимпийскую деревню. Он обошел ее всю: начиная с поликлиники и заканчивая столовой. Здесь, в столовой, он прошел мимо нескольких украинских тренеров. Было, казалось, легко понять, что это украинские тренеры: они ужинали в зимних куртках цветов национального флага. И они-то легко поняли, что перед ними Владимир Путин (он хоть был и не триколоре, но опознавательным знаком служил себе сам) — и при виде него сосредоточенно уткнулись в тарелки. Они просто, видимо, не понимали, как на него реагировать: несколько часов всей сборной они провели в жарких дискуссиях, как реагировать на его поведение, и на его появление среагировали молниеносно и машинально.
Он, в свою очередь, не задержался у их стола: жовто-блакитные цвета показались ему, видимо, просто одним из ярких пятен в столовой (в конце концов, слово «Ukraine» было написано только на спинах у тренеров, а он зашел к ним, так сказать, с фронта). Не исключено, впрочем, что он успел их заметить и проигнорировать на всякий случай, тоже не успев толком осмыслить свое поведение. Так или иначе, фотокорреспонденты после посещения столовой казались расстроенными.
Мало кто знал ( вернее, совсем мало кто знал), что через час, после церемонии поднятия российского флага, президент России поедет из этой горной деревни не вниз, в Сочи, как предполагалось, а, по сведениям "Ъ", в другую горную деревню — туда, где живут украинские спортсмены. Он встретился с Валерием Сушкевичем и говорил с ним минут 15. За это время и решился вопрос насчет участия украинских паралимпийцев в Играх.
Валерий Сушкевич заверил Владимира Путина, что решение является бесповоротным, но может измениться в любую минуту.
На пресс-конференции в главном медиа-центре Валерий Сушкевич появился взволнованным. Двадцатиминутное опоздание он объяснил тем, что его не пускали в Олимпийский парк. Среди журналистов (в зале «Достоевский» собрались вчера, кажется все корреспонденты, какие аккредитовались к той минуте на Паралимпиаде) поднялся ропот, но господин Сушкевич успокоил их, добавив, что на самом деле у его водителя просто не было пропуска в «чистую зону» Олимпийского парка. Снова поднялся ропот, но подоплека его была другой.
Речь свою перед журналистами президент Паралимпийского комитета Украины произносил около сорока минут. Без сомнения, ему было трудно, и без сомнения, это был его звездный час. За все 14 лет в Верховной раде Украины ее депутат Валерий Сушкевич не собирал такой аудитории.
Он рассказал, что перед выступлением к нему подошли члены МПК и попросили дать почитать текст выступления — ну просто пробежать глазами.
— А я не знаю, что я скажу! — воскликнул Валерий Сушкевич.
Это было, конечно, не так: он прекрасно знал это еще с вечера, после разговора с Владимиром Путиным, когда озвучил ему решение украинской делегации.
Господин Сушкевич скорее не знал, как он это скажет. Но он уже говорил — про «волшебную силу паралимпийского спорта» и про то, «что человек без рук, ног и глаз может стать равным среди равных».
— Но любая команда на Паралимпиаде, — добавил он, — не есть команда, в которой есть что-то отдельное от страны, от которой она прибыла… Мы не можем быть в стороне от уникальной политической ситуации. Ценности паралимпизма связаны с миром.
— Уедут!.. — шепотом крикнула журналистка рядом со мной и лихорадочно стала писать в фейсбук.
Она хотела стать первой. Шансов у нее было не много: кто-то уже писал в твиттер.
А вообще-то писали уже все.
— Война и паралимпийские идеалы несовместимы! – продолжал Валерий Сушкевич. – Украинские паралимпийцы удовлетворяют свои права на мир! Команда Украины, кроме желания результата, приехала сюда с колоссальным желанием мира в стране и мира в мире.
Тут уж и я, хоть мне и были известны предварительные результаты участия украинских паралимпийцев в соревнованиях, понял, что они уезжают.
А Валерий Сушкевич говорил о «колоссальной опасности миру и праву на мир в сегодняшней ситуации вокруг политической и уже военной напряженности в Крыму».
Он зря, наверное, употребил слово «Крым»: сотрудники МПК, безусловно, встрепенулись и взяли это слово на заметку.
— Я благодарен за то, что удалось встретиться с руководством России, — продолжал господин Сушкевич, и я подумал, что он решил наконец перейти к разговору с Владимиром Путиным.
Но он добавил:
— В частности, с господином Козаком.
Безуловно, Вплерий Сушкевич тщательно обдумал свою речь, и теперь она представляла собою длительное драматическое действие. Он не спеша вводил в него новых действующих лиц (вскоре в нем появились уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин и несколько членов Международного паралимпийского комитета) и новую интригу. Он понимал, что другого шанса держать в напряжении столько журналистов со всего мира (пусть даже спортивных) ему, скорее всего, не представится больше никогда в жизни.
Он подробно рассказал про себя: чем занимается в раде и в жизни, — и перешел к своему главному желанию:
— Чтоб не началась война во время Паралимпиады.
Валерий Сушкевич тут наконец спохватился и добавил для МПК:
— Это не политика! Это мир для всех! Я молю Господа Бога, чтобы Паралимпиада принесла мир для всех!
Когда казалось, что сказать больше нечего и что он теперь просто вынужден озвучить решение украинской делегации, как бы ни хотелось добавить что-нибудь еще, Валерий Сушкевич произносил:
— А теперь я хочу, чтобы вы правильно поняли позицию национальной паралимпийской команды Украины!
И он повторял, что «желание участвовать в Паралимпиаде несовместимо с тем, чтобы быть безучастным к народу Украины»:
— Я разговаривал с новым министром спорта Украины. Во время событий, еще месяц назад, он был распят, ему отрезали ухо, подвергли пыткам. Но он тоже надеется, что паралимпийцы выступят с миром.
Господин Сушкевич вспомнил, как волонтеры провожали делегацию Украины, когда она шла, скандируя «Украине — мир»:
— Они стояли по бокам, прохожие кричали, не было ни одного безучастного!
Конечно, волонтеры в очередной раз справились со своей задачей. Их так и учили приветствовать членов команд.
Этот момент ему не стоило переоценивать.
Слова господина Сушкевича о том, что «спортсмены должны напоминать всем, что они хотят мира», вызывали уже недоумение. Действие не то что затормозилось, а казалось, встало и пошло вспять. И он, видимо, почувствовал это, потому что добавил:
— И вчера вечером мне предоставили возможность встретиться с Путиным Владимиром Владимировичем.
Все, апофеоз. Журналисты безмолвствуют.
Следует опустить объяснение Валерия Сушкевича о том, почему он ничего не сказал президенту России про ситуацию в Крыму: оно заняло больше времени, чем сама встреча с президентом России.
— Я понимал, что у меня есть эксклюзив встречи с президентом, — произнес господин Сушкевич, — и повторил одну и самую важную просьбу: чтобы во время Паралимпиады был мир! Чтобы были сделаны шаги, которые поддержали бы право человека на мир в своей стране! Чтоб в национальной сборной Украины не было паралимпийцев, которые получат инвалидность во время войны!
Он повторил, что «было желание с миром выступить здесь», и я уже перестал ждать, когда он наконец озвучит решение про отъезд украинской делегации из Сочи.
Тут Валерий Сушкевич сказал:
— Мы остаемся на Паралимпиаде.
Журналисты не поняли. Не поняли, почему. Все, что он говорил до этого, было о том, почему они уезжают, звучало в целом резонно, хоть и невыносимо длительно.
А вот это прозвучало коротко, целеустремленно и необъяснимо.
— Я очень боюсь, что несмотря на желание мира во время Паралимпиады, случится непоправимое. Тогда мы тут же покинем Игры, — заявил он. — Если случится то, чего мы боимся.
Потом еще были вопросы. Казалось, в зале нет удовлетворенных таким решением. Французские журналисты требовали от господина Сушкевича признаться, дал ли ему господин Путин гарантии мира на Украине, и что может быть причиной для того, чтобы команда Украины все-таки уехала с Игр. Журналисты уже буквально выталкивали господина Сушкевича из Сочи. В конце концов, за последние 45 минут он сам приучил всех тут к мысли, что он уедет.
А так получалось совершенно по-довлатовски: «И тогда я ушел. Вернее, остался».
Между тем, Валерий Сушкевич сообщил, что «на параде открытия у делегации Украины будет особый формат», и отказался рассказывать, какой именно.
Журналисты, похоже, приободрились: интрига сохранялась. Все еще могло случиться.
Да и решение украинской делегации было интересным: в конце концов, всю Паралимпиаду тут будут думать, покинет Украина Сочи или еще нет.
И рейтинг телетрансляции церемонии открытия рос на глазах.
И окончание Паралимпиады совпадает с днем референдума в Крыму.
Как-то все сходится.
В конце концов, Валерий Сушкевич прекрасно вышел на коду. В Симферопольском драмтеатре он был бы вообще вне конкуренции.
Он еще рассказывал, что лозунг «Украине — мир!» придумала массажистка команды, но это было лишнее: лирики в этой истории и так было намного больше, чем физики.
Владимир Путин в этот момент уже изучал возможности безбарьерной среды в Сочи. На Курортном проспекте ему и президенту МПК Филиппу Крейвену продемонстрировали лифт, по которому инвалид в коляске может спуститься в переход без лестницы ( за час до приезда господина Путина, во время демонстрации возможностей лифта, в нем, увы, застряла журналистка).
Филипп Крейвен отдавал должное усилиям организаторов, которые столько сделали для инвалидов, но оговаривался, что по многим уклонам, сделанным для них, могут подняться только паралимпийцы (имея в виду углы этих уклонов).
— И я, — пожимая плечами, добавлял он.
В городском художественном музее им показали выставку картин для слабовидящих.
— В музеях нельзя касаться картин, а здесь надо, — рассказывала художница Ольга Хрисанова.
Это и правда впечатляло. Слабовидящие могли разобрать цвета на картинах: если они трогали апельсин (а по фактуре можно было понять, что это кожа именно апельсина), то значит, это оранжевый цвет, если траву, то зеленый. Слепой человек ощупывал цвета и запахи.
Это, наверное, не касалось тех, кто потерял зрение с рождения.
Уже перед церемонией открытия Владимир Путин в Олимпийской деревне встретился с командой российских слеш-хоккеистов. Они сидели в столовой на третьем этаже одного из домой российской делегации: там же где ужинали хоккеисты на Олимпиаде. Только тогда по всем углам этой столовой физически распространялась тоска и усталость, а теперь я видел веселье и такую жизнеутверждающую энергию, исходящую от этих людей, что самому хотелось кого-нибудь хоть во что-нибудь обыграть.
Ног почти ни у кого из них не было.
— Вы же всего четыре года играете, а взяли бронзу на чемпионате мира, да? — спросил их президент.
— Да, — подтвердил один из них. — И это первая наша Паралимпиада. Одно желание — взять золото!..
— Подождите, давайте не будем! — сказал им господин Путин, вспомнив, видимо, опыт их коллег двухнедельной давности. — Просто играйте!
— Сыграем! — заверили его.
Тренер рассказывал президенту правила игры: нельзя атаковать на встречном движении, в каждой руке по клюшке, которыми хоккеист и толкается; шайбу бросают одной рукой…
— Некоторые у нас одной рукой бросают сильнее, чем члены олимпийской сборной двумя, — рассказал он.
Господин Путин опять оказал сопротивление:
— Ну все-таки…
— А что, — перебил его тренер, — если это замеры… Стекло за воротами разбивали даже…
Министр спорта Виталий Мутко рассказал спортсменам, что и Владимир Путин для них много сделал:
— Инвентарь для вас отобрал у армии…
— У нашей армии ничего отобрать нельзя, — сообщил господин Путин, а я подумал, не станет ли это заявление теперь поводом для отъезда украинской делегации из Сочи.
Свободных мест на стадионе «Фишт» не было. Эта церемония изо всех трех на этом стадионе произвела на меня самое сильное впечатление. Не тем, что спортсмены выходили с пустыми рукавами курток, и не тем, как виртуозно они закладывали виражи на инвалидных колясках.
Парад спортсменов вышел самым впечатляющим эпизодом церемонии потому, что даже из 10-го ряда я видел глаза спортсменов, которые были счастливы оттого, что с ними сейчас происходит, и не собирались скрывать этого. Здесь не было просто хорошего настроения, вежливых улыбок и удовлетворения от еще не достигнутого, как во время церемонии открытия Олимпиады. Здесь не приходилось никого уговаривать придти на эту церемонию, ну пожалуйста придти, потому что и так никто не хочет…
Появление на паралимпийском стадионе стало для этих людей свершившимся смыслом жизни. И это было так хорошо видно даже издалека и без помощи телевизора.
Чудесным было музыкальное сопровождение выхода спортсменов. Узбекская делегация появилась под мелодию «А если я по дому загрущу, то вспомню о Москве!», американская — под «А я иду, шагаю по Москве!..», а российская — под «Гуд бай, Америка, о-о-о!..» (и вот именно такая ирония делает страну и в самом деле уверенной в себе).
Я все думал, в каком же особом формате, как говорил Валерий Сушкевич, выйдет украинская делегация. Что и как она продемонстрирует?
Я подумал, что, может, им надо с собой белых голубей принести и выпустить на виду у всех. Было бы концептуально.
Но вышло, как известно, иначе. Без затей: на стадион вышел только знаменосец украинской команды.
Остальные оказались лишены этого счастья.