Евгений Жилин: вы можете в ходе задержания отломать одну руку, одну ногу, выбить один глаз — и вам за это ничего не будет

Руководитель харьковского бойцовского клуба «Оплот» ЕВГЕНИЙ ЖИЛИН попал в фокус внимания СМИ после ряда неоднозначных высказываний в адрес участников Евромайдана. Он успел засветиться со своими спортсменами в Киеве, где они, по его словам, помогали милиции. Клуб «Оплот» упомянул в числе других организаций председатель Харьковской облгосадминистрации Михаил Добкин, когда после создания в Харькове общественного движения «Украинский фронт» призвал записываться в народную гвардию. В интервью корреспонденту СЕРГЕЮ БОБКУ господин Жилин рассказал, почему можно безнаказанно сломать евромайдановцам руку и выбить глаз, инструктируют ли его бойцов российские спецслужбы и зачем надо быть готовым защищать Харьковскую облгосадминистрацию, которую пока что никто не захватывает.

Руководитель харьковского бойцовского клуба "Оплот" Евгений Жилин

Фото: Сергей Бобок

— Евгений, вы заявляли, что в случае беспорядков вы готовы выйти на защиту зданий органов власти. Получается странная вещь: в Харькове Майдан ничего не захватывает и заявляет о том, что захватывать не собирается, и при этом именно здесь идут разговоры о том, что надо выйти на защиту зданий?

— Я знаю, что харьковчане массово на это не пойдут, но мы ждем не харьковчан. Захватывают облгосадминистрации в областных центрах не жители этих областей. Всем уже понятно, что захваты администраций — это не спонтанные акции. Есть специальные команды, которые ездят из одной области в другую. Приезжает одна-две тысячи человек, вламываются в администрацию, захватывают ее, строят баррикады, а потом передают под охрану своим активистам. В Киеве постоянно формируются какие-то команды для того, чтобы поехать на Харьков и сломать хребет Харькову. Я был на Майдане и слышал такие разговоры. Из опыта — нападению подвергается здание облсовета или облгосадминистрации. Мы придем к этому зданию и в случае, если будут предприняты попытки его захвата, мы будем людей задерживать и передавать милиции. Для задержания мы будем использовать все законные разрешенные нам методы и применять насилие в рамках закона.

— Вы действительно рекомендуете своим спортсменам что-нибудь отломать или выбить?

— Рекомендую. Чтобы каждый почувствовал на себе силу закона и чтобы больше у него не возникало желание нарушать закон. Я хочу им дать понять, что да — я готов это сделать. Я хочу людей заставить уважать закон, уважать порядок, они, лежа в больнице с поломанной рукой, может быть, поймут, что те 100, или 200, или 500 гривен, которые им заплатили за нарушение закона, не стоят того вреда, который им могут причинить за это. И если милиция работает, к сожалению, не применяя к нему насилия с целью его задержания, то это не значит, что это хорошо и этому надо радоваться. Слава богу, есть другая сила, которая готова исполнить закон, которая готова воспользоваться своим правом. И мы ему причиним эти телесные повреждения. Я хочу таким образом хотя бы людей образумить, страх должен у них поселиться в душе. Преступник должен бояться закона. Я пугаю людей.

В кодексах всех стран есть норма об освобождении от уголовного преследования в определенных состояниях, в том числе при необходимой обороне и при задержании преступника. В случае же превышения пределов необходимого лицо несет пониженную уголовную ответственность за причинение вреда. То есть закон дает право причинять вред лицу, от которого ты обороняешься или которого ты задерживаешь. Задержание — это физическое подавление сопротивления, принуждение и выполнение необходимых действий, связанных с доставкой человека в органы внутренних дел. И если при задержании причиняются легкие телесные повреждения или повреждения средней тяжести, государство освобождает от ответственности. Тяжкие телесные повреждения — когда человек живой, но у него в результате повреждений отказала какая-то функция — зрения, рук, ног. Средней тяжести — это все, что ниже тяжкого телесного повреждения. То есть если у человека выбили один глаз, но функция зрения осталась, он вторым видит — это средней тяжести телесное повреждение. Если человеку отломали одну руку или ногу, но вторая существует — это средней тяжести телесное повреждение. И если ты совершаешь преступление и тебя задерживают, и тебе причинили такие повреждения — не нужно даже жаловаться, потому что, когда ты совершал преступление, ты должен был понимать, что тебе их могут причинить. И даже если человек, задерживая преступника, причинил ему смерть — он несет за это пониженную уголовную ответственность, до 3 лет лишения свободы. Это фактически все равно, я считаю, что условный срок.

Согласно Уголовному кодексу, если преступники нападают группой, или вооруженные, или хотят проникнуть в жилище, то любой гражданин имеет право применить для защиты своих интересов или для задержания преступника оружие и причинить вред любого масштаба, вплоть до смерти, за что он не несет уголовной ответственности. Поэтому если вы будете в ходе задержания пытаться ударить лицо, которое задерживает вас, палкой, то вас можно убить, и за это ничего не будет. Я это говорю не для жестокости, я говорю преступникам, которые есть,— не берите палку, вас убьют. Я также хочу сказать другим людям, которые задерживают преступника: действуйте решительно, закон вас защищает.

И когда мои сотрудники интересуются, что они могут сделать для задержания, я им объясняю, что вы можете в ходе задержания отломать одну руку, одну ногу, выбить один глаз — и вам за это ничего не будет. Но при этом вы не имеете права избивать человека. Если человек упал, то вы должны ему связать руки и передать в милицию. Других прав у нас нет. Издеваться над человеком, выкалывать ему специально глаза не надо, но вы имеете право это делать. И тогда, когда человек знает, что у него есть такие права, ему проще, он более уверенно себя чувствует в ходе задержания преступника.

Человек, который захватывает административные здания, пытается наносить работникам милиции телесные повреждения — преступник. Многие говорят, что суд не признал его преступником. Но здесь Уголовный кодекс говорит, что преступление явное дает очевидцу право задерживать преступников. И если на моих глазах будут захватывать обладминистрацию или городской совет, мне не нужно решение суда, чтобы их признать преступниками — закон мне уже с этого момента дает право применять силу.

Работник милиции имеет право применять огнестрельное оружие, если его жизни и здоровью угрожает опасность. Если ему кидают камнем в голову, если в него кидают бутылкой с зажигательной смесью — ему угрожает опасность, и он может применять оружие, но может и не применять. Но я знаю свои права и применю их в полном объеме.

— Почему милиция в таком случае не применяет оружие?

— Я думаю, больше по каким-то политическим причинам, это перестраховка: милиции просто не дают оружие. Выходит, что и нападающий, и милиционер одинаково экипированы — и у тех, и у других палки, щиты, бронежилеты. Только у нападающих еще коктейли Молотова и их больше. И просто чудо, как работники милиции еще стоят и удерживают эту толпу.

— Если произойдет такая попытка захвата, сколько людей вы можете вывести на защиту?

— У нас в клубе официально 16 человек на зарплате. Это спортивная команда. Мы устраиваем соревнования, проводим тренировки, финансируем тренеров. Я занимаюсь подготовкой людей для службы в армии, для отражения агрессии на свою Родину. Все остальные — это люди, которые тренируются. В Харькове около 18 клубов, где занимаются боями без правил, и они все связаны с клубом «Оплот», потому что только здесь можно проводить соревнования серьезного уровня. В каждом таком клубе занимается от 50 до 100 человек. Вот то, что может объединить «Оплот». Это только по Харькову. В соседних с нами областях, в Крыму люди тоже занимаются этим видом спорта. Так как у нас единственная в Украине площадка, где можно так выступать, все наши бои входят в рейтинг Sherdog, за прошлый год мы провели 919 боев, то есть 1,8 тыс. спортсменов из разных стран. Я могу сказать, что их всех объединяет клуб «Оплот». И как только мы сказали, что у нас есть вопросы и мы готовы с кем-то сражаться, сразу откликнулись Дагестан, Москва, Казахстан, Грузия и другие страны. Эти спортсмены здесь дерутся, они знают наши принципы — в боях без правил честность имеет большое значение. Нас ценят в мире боев без правил. И к сильному костяку кто-то примыкает всегда. К нам пришли пейнтболисты, люди из Союза ветеранов, коммунисты, анархисты, пришли разные люди, потому что у нас есть костяк, который может переломать кого угодно. И нас уже много, но сказать, сколько от «Оплота» может выйти людей, сложно. Москва, Санкт-Петербург говорят: мы приедем. Если они приедут, я вообще сомневаюсь, что что-то останется от людей, которые выйдут против нас. Это страшная машина. Но я всем говорю: спасибо большое, не надо, мы тут как-то сами, я всех успокаиваю.

— Когда Михаил Добкин после создания «Украинского фронта» призвал организовать народную гвардию, он в числе прочих назвал вашу организацию. Вы вошли туда?

— Естественно. Нам хотелось бы объединяться со своими единомышленниками. И мы в этом участвуем, и я рекомендую другим областям юго-востока тоже присоединиться. И когда мы все соберемся и пойдем... я знаю, какое в Донецке громадное желание простых шахтеров пойти разогнать этот Майдан. В Крыму такой же настрой, в Николаеве, Херсоне, Запорожье, Луганске, Одессе. Я сказал: я — пойду, мои — пойдут. Мы все наденем майку «Оплот» и пойдем.

— В другие области?

— В другие области. Полтаву освобождать?— Полтаву пойдем освобождать. Раз милиция ничего не делает и у нее связаны руки, давайте это будем делать мы.

— В прессе много писали о том, что вас готовят инструкторы из российских спецслужб.

— У страха глаза велики. И когда ты не можешь победить, ты начинаешь рисовать большой образ врага. Для нас Россия — это братский народ. Мы можем ссориться, но, когда тяжело, братья все равно приходят друг к другу за помощью, и из-за зова крови брат пойдет помогать брату. Но, поскольку мы живем за своей межой, я сторонник того, чтобы мы в своем государстве разбирались сами. Макиавелли писал, что если два правителя в одном государстве начинают между собой воевать и один из них идет за помощью к другому государству и просит у него войско, то он должен помнить, что это войско никогда не уйдет само — почувствовав слабость правителя, оно поймет, что оно и есть сила. И нам не нужно сюда приводить никого. У меня есть чувство собственного достоинства — неужели мы такие «невдалые», что не сможем сами разобраться в своей семье, без посторонней помощи? Мне стыдно обращаться к кому-то за помощью — и здесь не может быть ни ФСБ, ни кто-то еще... Когда мне говорят, что мы перенимаем какой-то опыт, мы можем перенимать опыт только спортивный. На сегодня лучшими бойцами считаются дагестанцы. Многие из них у нас выступают, и мы перенимаем у них опыт. Кто-то из этих дагестанцев, чеченцев служит в войсках, они говорят об этом. Но сюда он приезжает драться в клетке. Кроме того, когда мы проводим чемпионат СССР, некоторые команды сопровождают представители службы безопасности страны. Они представляются нам в этом качестве и ставят в известность о своем прибытии СБУ. Это тот максимум контактов со спецслужбами, который у нас есть. Я за помощью к ним не обращаюсь.

— Как вы относитесь к тому, что по Харькову ходят ребята с битами?

— Конечно, было бы лучше, чтобы ребята были без бит. Но после того, как на нас в Киеве напали с битами, мне очень тяжело отправить людей без бит задерживать ребят с битами. Поэтому пусть лучше у нас будут биты. Мои в том числе ходят и с кольями, и с битами. Хождение с битой — еще не преступление.

— Они участвовали в нападениях на Евромайдан 25 и 26 января?

— Ни разу в Харькове мы не вошли в физическое соприкосновение с представителями Евромайдана. Агрессивно настроенных людей очень много. Когда в Нагорном Карабахе азербайджанцы били армян только за то, что они армяне, армяне в Армении били азербайджанцев только за то, что они азербайджанцы. Эти азербайджанцы говорили: за что вы нас бьете, мы живем на этой земле уже второе поколение, и мы не делали вам ничего плохого. И армяне им отвечали: мы то же самое говорили вашим землякам там. И мы, в принципе, где-то понимаем вашу правоту, но мы будем вас бить и резать, потому что нас били и резали за то, что мы армяне. Так вот, когда харьковский автобус приезжает в Киев и его бьют битами евромайдановцы, то очень тяжело удержать человека, чтобы он, приехав в Харьков, не ударил битой евромайдановца. И каждый удар битой в Киеве по харьковскому автобусу или представителю нашего города отражается адекватной реакцией по отношению к их идеологическим союзникам. Агрессия порождает агрессию. И необходимо пресечь зло, потому что оно разрастается.

Интервью взял Сергей Бобок

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...