Доцент философского факультета Вячеслав Дмитриев был задержан и допрошен сотрудниками ФСБ за перепост публикации в Facebook. Член совета правозащитного центра "Мемориал" Олег Орлов прокомментировал ситуацию ведущим Дарье Полыгаевой и Олегу Богданову.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Как рассказал сам Дмитриев корреспонденту портала Slon, он перепостил статью о возможной смене власти в России на странице сообщества "Движения прямой демократии". "Текст жесткий, но я его подавал теоретически, как возможный сценарий". В настоящий момент публикация удалена из общего доступа.
Д.П.: Скажите, что у нас с понятием "экстремизм" в стране? Насколько тонка грань между тем, что является экстремизмом, а что нет?
О.О.: Понимаете, наше антиэкстремистское законодательство, как говорится, "резиновое", под те невнятные и нечеткие формулировки, которыми у нас характеризуют экстремизм, можно подвести все, что угодно, в том числе, при натяжке, при неправильном употреблении экстремистского законодательства.
Я знаю, что подобные цитаты служили основанием для привлечения к уголовному делу по обвинению в экстремизме. Это, конечно, совершенно недопустимо. Это прямой политический сыск, на мой взгляд, если действительно статья была посвящена всего лишь обсуждению возможности смены власти в России, то это ни в какие ворота не лезет.
О.Б.: Судя по тому, что нам до вас рассказал декан философского факультета Миронов, речь шла о конкретных инструкциях по изготовлению некого оружия, я так понимаю.
О.О.: Понимаете, дальше возникает вопрос о том, что надо исследовать контент, который был размещен в перепосте. Сам по себе факт интереса ФСБ к тому или иному контенту и проверка возможности на привлечение к уголовному делу не вызывает особенных сомнений.
Если в этом контенте, кроме принципиальных обсуждений возможности смены власти, есть конкретные инструкции к изготовлению самодельного взрывного устройства или закладки его где-то в городах, конечно, в таком случае есть безусловное основание для привлечения к уголовной ответственности. Поэтому пока мы можем только гипотетически обсуждать. Надо понять, что было конкретно в этом контенте.
Д.П.: С чем вы связываете интерес спецслужб к интернету — ко всяким сообществам, обсуждениям, ужесточение законов об экстремизме — это все куда ведет?
О.О.: Понимаете, только что были взрывы в Волгограде. Вспомним, как тогда и общество, и журналистское сообщество обрушилось с критикой на спецслужбы — со справедливой критикой. Но ведь потребовали чего: почему не внедрили, почему не нашли, почему не предотвратили?
Понятно, что одна из возможностей — искать людей-членов экстремистского сообщества, в том числе через социальные сети, через интернет. Конечно, это не может быть основой, это только какое-то подсобное направление поисков, но, тем не менее, и такое возможно. Думаю, накануне Олимпиады и после взрыва в Волгограде спецслужбы усиленно роют в самых разных направлениях. Им надо отчитываться перед начальством, надо писать отчеты, и поэтому любой найденный новый экстремист или потенциальный член экстремистского сообщества — это плюс в их работе.