Вчера президент России Владимир Путин встретился с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, категорически отсоветовал ему увозить с собой в Турцию активистку Greenpeace Гизем Акхан и отказался содействовать вступлению Турции в ШОС, а Украины — в ЕС. С подробностями из Константиновского дворца Санкт-Петербурга — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Утро в Константиновском дворце Петербурга началось немного странно. Владимир Путин появился в зале вместе с турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом в очевидно приподнятом настроении. От этого набор протокольных слов, которые он должен был произнести, стал, кажется, неожиданностью для него самого:
— Мы с вами давно не виделись, между тем и без нашего участия...— тут он запнулся, потому что, видимо, не знал, как продолжить.
Дело в том, что Владимир Путин, видимо, думал в этот момент о чем-то другом и начал говорить, особенно не предполагая, что именно он сейчас скажет, потому что и так провел тысячу таких протокольных встреч и вряд ли мог произнести что-то не то. Но оказалось, что произнес и загнал себя в тупик, потому что закончить ведь следовало более или менее разумно.
Господин Путин засмеялся такому развитию сюжета и еще долго не мог успокоиться, но все же закончил:
— ...без нашего участия развивается успешно.
Получилось все-таки не очень хорошо: вышло, что в развитии российско-турецких отношений Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган могут не принимать вообще никакого участия.
И это насмешило Владимира Путина еще больше. Он еще минуту с трудом подавлял смех.
Вряд ли все это было понятно большинству присутствующих, тем более турецким журналистам, и они, видимо, списали на то, что господин Путин иногда такой смешливый бывает по утрам.
Начались переговоры в узком составе, а на том же этаже было подготовлено помещение для заседания Совета сотрудничества высшего уровня между Россией и Турцией. Здесь уже были несколько российских министров, глава "Газпрома" Алексей Миллер, глава Сбербанка Герман Греф.
Именно господин Греф был вчера утром, без сомнения, самым актуальным человеком в этой компании. Это он стал героем газетных комментариев после того, как стало известно, что Сбербанк включил свой процессинг для клиентов лопнувшего Мастер-банка (см. "Ъ" от 22 ноября). Все сразу стали гадать, заботится ли Герман Греф о клиентах Мастер-банка или просто хочет присоединить их к клиентской базе Сбербанка.
Об этом я его и спросил.
— Сейчас ни о каком заработке речи нет. Десятки тысяч людей оказались без действующих пластиковых карт. Наши специалисты с прошлой ночи сидели думали, как лучше решить,— сказал он.
— Тем более что ваша роль теперь и социальная тоже. Эти десятки тысяч могут на улицы выйти. А еще сотни тысяч начнут забирать свои деньги из банков, в том числе и из вашего,— попытался я обратить его внимание на проблемы.
— Не начнут. А если бы вдруг и начали, Сбербанк был бы последним, мне кажется, на ком это почувствовалось бы.
— В 2008-м, по-моему, и из Сбербанка забирали деньги? — уточнил я.
— Да,— согласился Герман Греф.— Но мы с самого начала приняли решение выдавать все до копейки по первому требованию, и через некоторое время люди поняли, что их деньгам в Сбербанке ничего не угрожает, и начали возвращаться к нам.
— Сейчас, вы думаете, даже забирать не будут?
— Это вообще-то очень хорошая история. Давно пора было это сделать. Там отмывали очень большие деньги. И прежде всего это хорошая история для частных банков.
— В том смысле, что к тем банкам, которых не коснется чистка, можно будет относиться с полным доверием?
— Да...
Господин Греф хотел продолжить, но тут подошел турецкий журналист, который прервал этот бессмысленный для него диалог и поинтересовался, хорошо ли себя чувствует турецкий Denizbank, который был куплен Сбербанком около года назад.
Господин Греф объяснил, что прибыль от Denizbank по итогам этого года будет примерно $600 млн, что для банка, недавно купленного за $3,6 млрд, где-то беспрецедентно.
Было неясно, обрадовался или опечалился турецкий журналист. Комментарий господина Грефа прежде всего означал, что до прихода Сбербанка менеджмент Denizbank оставлял желать лучшего, а это не могло положительно сказаться на турецком самолюбии.
Журналист поинтересовался, на каком языке идет общение российского менеджмента с турецкими сотрудниками.
— У нас многие знают турецкий язык,— разъяснил ему Герман Греф.
— Правда?! — переспросил журналист.
— Ну конечно,— с недоумением посмотрел на него глава Сбербанка.
Еще минута, и выяснилось бы, что господин Греф и сам по-турецки говорит с еле заметным английским акцентом.
Но турецкий журналист не догадался зайти так далеко. Он стал спрашивать, хорошо ли работают турецкие строители в Сочи на объектах Олимпиады.
— Очень,— сказал господин Греф.— В пик строительства на объектах, которыми занимается Сбербанк, работали 14 тыс. турецких строителей. Но сейчас, когда осталась отделка, да и то уже мало где, мы привлекаем русских. Турки все делают методично и без вопросов. А нам сейчас нужны наши люди, которых можно завести так, чтобы они самозабвенно работали день и ночь.
В конце концов, сдать все объекты Олимпиады без учета национальных особенностей строителей уже, видимо, не получается.
Но, видимо, получится.
После совещания членов совета Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган дали пресс-конференцию. Были взаимно вежливы. Господин Путин рассказал о том, что Россия построит в Турции АЭС за $20 млрд, причем деньги на это сама и даст.
Журналисты поинтересовались, как Россия и Турция собираются конкурировать за проведение в 2020 году выставки Expo (претендуют Екатеринбург и Измир).
— Лучший выбор — в пользу Екатеринбурга,— предсказуемо пошутил господин Путин.— Но если не Екатеринбург, то Измир. Лучше Измира тогда никого нет!
Последняя фраза удалась ему лучше остальных.
Господин Эрдоган тоже решил поддержать на глазах растущий уровень юмора:
— А если оба выиграют, тогда что? Вот чего я боюсь!
Турецкие журналисты выслушали шутку своего премьер-министра в гробовом молчании.
Потом начались вопросы, конечно, про Сирию.
Турецкий премьер с самого начала конфликта говорил, что решить его политически невозможно, то есть, по сути, первым предложил сделать то, от чего в конце концов отговорил американских коллег Владимир Путин: нанести по Сирии ракетный удар.
В ответ на вопрос, что господин Путин думает по поводу создания гуманитарного коридора для беженцев из Сирии, президент России рассказал, что он несколько дней назад поговорил по телефону с Башаром Асадом ("Впервые с 2007 года",— добавил он, и в это даже трудно поверить, если учесть, сколько всего и в каких компаниях было сказано Владимиром Путиным по поводу ситуации в Сирии и особенно по поводу самого Башара Асада.— А. К.):
— И должен вам сказать, что он и сам обеспокоен гуманитарной ситуацией (было бы странно, если бы господин Асад оставался к ней равнодушен.— А. К.). Вопрос в том, кто виноват в этой трагедии. Не секрет, что на территории Сирии воюют фундаменталистские группировки. Ведут себя очень жестоко. Но мы, конечно, не должны забывать о драме мирного населения.
Вопрос был не об этом, но господин Путин хотел, видимо, сразу дать понять, что возвратиться к идее ракетного удара, обвиняя во всех бедах в Сирии только режим Асада, при нем, Владимире Путине, бессмысленно.
Но так не считал господин Эрдоган.
— Я хотел бы снова обратиться ко всему миру из Санкт-Петербурга (он намерен был обратиться из Москвы, где изначально предполагалось провести эти переговоры, но в последний момент турецким коллегам был предложен Санкт-Петербург: подозреваю, из-за того, что Владимир Путин хотел в этот день сходить еще на чемпионат мира по самбо, который проходит здесь, да и вообще остаться на выходные.— А. К.),— заявил Реджеп Тайип Эрдоган.— 1,5 тыс. человек погибли в Сирии от химического оружия. Другие виды оружия унесли жизни 150 тыс. человек, ответственным за это является сирийский режим.
Господин Эрдоган хотел сказать, что ликвидация химического оружия в Сирии — не повод отменять ракетные удары. Это он пытался, кажется, и в самом деле объяснить не столько Владимиру Путину, сколько американским и европейским партнерам, то есть действительно обращался ко всему миру из Санкт-Петербурга.
— Режим Асада уничтожает буквально все объекты, в том числе и мечети! — продолжил турецкий премьер.— И это не химическим путем происходит!
Он уже не в первый раз предложил судить Башара Асада в Гааге.
— Однако,— с сожалением добавил Реджеп Тайип Эрдоган,— в Совбезе ООН пока отсутствует единое мнение.
Насчет конференции "Женева-2" Реджеп Тайип Эрдоган не питает особых иллюзий:
— "Женева-1" не дала результатов,— пояснил он, что имеет в виду.— Но "Женеву-2" проводить надо, потому что все время, что мы теряем сейчас, выигрывает сирийский режим.
Так мирно начинавшийся утром совет к середине дня привел к ультиматуму, а вернее, к разговору двух людей, которые не способны договориться по самому главному вопросу, который они обсуждают. Впрочем, это не помешает и АЭС в Турции строить, и "Южный поток". Господин Эрдоган демонстрирует в этом смысле необходимый ум.
Турецкий журналист спросил премьер-министра про судьбу турецкой активистки Greenpeace Гизем Акхан, отпущенную накануне под залог и находящуюся сейчас как раз в Санкт-Петербурге.
— Говорят, что ей запрещен выезд в Турцию. Вы увезете ее с собой? — прямо спросил Реджепа Тайипа Эрдогана турецкий журналист.
— Он же с женой приехал! — возмущенно откликнулся Владимир Путин.— Как он может! Что за вопросы вы задаете?!
Владимир Путин как будто нарочно демонстрировал преимущества безбрачного образа жизни. Вот если бы он захотел куда-нибудь увезти турчанку или русскую активистку Greenpeace — ему бы и слова никто не сказал, а только благодарили бы все.
— Господин Эрдоган в Эрмитаж с женой собрался! — укоризненно продолжил российский президент под хохот турецких журналистов.
Они, кажется, так и ждали чего-то в этом роде и вот дождались.
Конечно, в Эрмитаж с женой можно и нужно идти, тем более что за время "двадцатки" (G20) в Санкт-Петербурге господин Эрдоган за пределы территории Константиновского дворца не выходил.
К тому же Эрмитаж — не Большой все-таки театр.
— Хорошо, что ее отпустили под залог,— очень серьезно, даже трагически отозвался Реджеп Тайип Эрдоган.— Очень важно, что человек, чувствующий вкус свободы, вышел из-за решетки.
— Существуют юридические процедуры,— добавил Владимир Путин,— и мы не в состоянии вмешиваться в них. Нет желания что-то усугублять...
Но собственная дипломатичность быстро надоела ему, и он прибавил:
— Скоро все (гринписовцы, которые выйдут из петербургского СИЗО.— А. К.) соберутся в Турции и поработают там над вашими проектами как следует.
Радости турецких журналистов снова не было предела. Видно, им обычно скучновато со своим премьер-министром.
Прозвучал вопрос по поводу встречи литовского и украинского президентов, которая состоялась накануне. На этой встрече литовский президент Даля Грибаускайте говорила про давление, которое Россия оказала на Украину в истории с приостановкой работы над соглашением об ассоциации Украины с ЕС. Произошло это, передают агентства слова литовского президента, оттого, что Владимир Путин гарантировал Виктору Януковичу избрание президентом Украины на новый срок (на самом деле, чтобы это произошло, господину Путину сейчас придется, наверное, объявить украинского лидера национальным врагом России), и еще по нескольким примерно таким же причинам.
— Я не знаю,— сказал господин Путин,— о чем разговаривал президент Украины с президентом Литвы. Может, у американских друзей спросить, они подскажут? Но пока они ничего не говорили.
Хохот турецких журналистов, демонстрировавший, что они-то уж, конечно, в курсе разоблачений Эдварда Сноудена, становился уже неприличным.
— Комментировать комментарии очень сложно,— добавил президент России, но потом еще долго комментировал, повторяя в который уже раз, что это вопрос не политический (хотя от этого, сколько ни повторяй, неполитическим он не станет) и что у России сейчас с Украиной по многим видам товаров нулевые экспортно-импортные тарифы, и вот их, если Украина подпишет соглашение, уже не будет.
Господин Путин настаивал, что реакция Европейского союза на приостановку договора об ассоциации и есть пример настоящего давления на Украину: "Мы сейчас, когда услышали (я вчера только узнал), что Украина приостановила — не прекратила, а приостановила — переговоры с ЕС и хочет все посчитать как следует; по сути мы услышали угрозу со стороны наших европейских партнеров в отношении Украины вплоть до способствования проведению массовых акций протеста. Вот это и есть давление, это и есть шантаж".
— У Турции,— произнес господин Путин,— богатый опыт работы с ЕС (Турция много лет не оставляет попыток вступить в эту организацию.— А. К.). Мы спросим совета премьера, как вести себя в этом вопросе.
— Совершенно верно,— подтвердил господин Эрдоган.— 50-летний опыт. Но у меня встречное предложение! Возьмите Турцию в ШОС (Шанхайскую организацию сотрудничества.— "Ъ")!
Казалось, Владимир Путин должен ухватиться за это предложение. Но он медленно и серьезно отвечал, что "авторитет Турции на международной арене дает все основания, чтобы Турция принимала все более активное участие в международных организациях".
— Что касается ШОС,— повторил господин Эрдоган,— то мы имеем такое намерение.
В какой-то момент показалось, что Реджепу Тайипу Эрдогану в принципе все равно куда вступать — лишь бы куда-нибудь взяли.
Но на самом деле все, конечно, не так просто. В том числе и с ШОС. И с позицией господина Путина по этому поводу.
Похоже, скорей в ШОС окажется Сирия, чем Турция.