"История — это что-то вроде инструкции по эксплуатации собственной страны"

Борис Акунин представил свой новый проект – "История российского государства". В продажу поступил первый том. Он называется "Часть Европы". Иллюстратором книги стал Игорь Сакуров, создатель графики романов о приключениях Эраста Фандорина. Накануне презентации проекта с Борисом Акуниным встретилась обозреватель "Коммерсантъ FM" Арина Мороз.

— Григорий Шалвович, сейчас вышел первый том "Истории российского государства". Что это за проект? На кого он рассчитан?

— Я думаю, что эта книга вызовет много раздражения у самых разных людей, прежде всего, у профессиональных историков. И это нормально. Потому что эта книга написана не историком и не для историков, а для, что называется, обычных людей, которые плохо знают отечественную историю и, честно говоря, даже не особенно ею интересуются. Вот я хотел бы этих людей отечественной историей заинтересовать. Это будет большой восьмитомный труд. Первый том, который сейчас выходит, охватывает события от истоков российской истории до монгольского нашествия — это история Древней Руси. Я рассказываю просто события. У меня там нет трактовки, у меня нет концепции, я не придерживаюсь никакой идеологии. Я неслучайно в названии "История российского государства" как бы пересмешничаю название карамзинского труда "История государства российского", потому что я понимаю, что это сравнение звучит нахально, но Карамзин тоже не был профессиональным историком, он был беллетристом, он стал популярен как беллетрист. Именно поэтому "Историю государства российского" читало тогда все российское общество. Я не надеюсь на то, что меня будет читать все российское общество, но я надеюсь на то, что прочтет, по крайней мере, обычная акунинская аудитория. А это уже не мало.

— Почему вы тогда сразу думаете, что эта книга у историков вызовет раздражение?

— Во-первых, историки, как всякие специалисты, ужасно не любят, когда дилетанты вторгаются в их профессиональное пространство. Это раз. Во-вторых, каждый историк, и это нормально, придерживается той или иной концепции. Кроме того, так уж получилось, что мы вообще сейчас оказались в ситуации, когда история становится государственной наукой, вырабатывается единая концепция, выпускается какой-то там высочайше утвержденный учебник, то есть какая-то одна точка зрения будет объявлена преобладающей. С моей точки зрения, история — это не средство пропаганды, а история это что-то вроде инструкции по эксплуатации собственной страны. Для того, чтобы не повторять ошибок, которые делали предки, надо хорошо понимать, что вот это, это и это было неправильно, а вот это, это и это работает, и было правильно, и надо двигаться вот в этом направлении. Я, когда садился за эту работу, оставил в стороне все свои политические пристрастия и убеждения. Я решил, что буду как бы работать с чистого листа, постараюсь быть максимально объективным. И надо сказать, что в результате уже работы по первому тому, я вижу, как некоторые мои обычные и привычные взгляды в некоторой степени изменились. Эта работа, прежде всего, важна для меня самого. Я хочу понимать собственную страну. Я хочу понимать, почему наше государство такое, какое оно есть со всеми его плюсами и минусами. Если мне придется на это потратить десять лет своей жизни, я сделаю это с большим удовольствием.

— Но тут нужно еще раз сказать, что по форме "История российского государства" — это не совсем обычный проект.

— На самом деле, выйдет не одна книга, а выйдет две книги, потому что мой проект двойной. Помимо собственно исторических томов, я пишу параллельно беллетристику. Одновременно с первым томом про историю Древней Руси выйдет сборник исторических повестей, действие которых происходит в то же самое время. Если историческое повествование сухое, там нет никакой фантазии, то все идеи, вся игра воображения, она убрана в беллетристический том. И эти беллетристические тома, выстраиваясь один за другим, будут выстраивать такую, что ли, человеческую историю страны. Это будет история одного и того же рода, который проходит через разные века разной эпохи, то поднимается, то опускается, с ним происходят самые невероятные и самые обычные вещи. Для меня очень важно именно соединение двух этих линий.

— Естественно, я не могу не спросить про Фандорина. Он погиб навсегда?

— Про Фандорина с самого начала было запланировано 16 книжек у меня, 14 вышли, значит, остались еще две, и я их обязательно напишу, так что еще две книжки про Фандорина будут.

— Нас ждет воскрешение героя?

— Может быть, и так. Значит, у меня выработалось путем проб и ошибок такое, что ли, "фандоринское дыхание": книга выходит раз в три года. Я не хочу частить, потому что мне нужно соскучиться по моему герою, там должна накопиться некоторая энергетика.

— Мы уже соскучились.

— Я еще пока не очень. Значит, последние две книги это, собственно говоря, будут два тома одного и того же сборника повестей. Он будет называться "Приключения Эраста Фандорина в ХХ веке". Вот, собственно говоря, все, что я пока могу про Эраста Петровича сказать.

— Было достаточно много экранизаций ваших романов. Появится ли что-то еще?

— Что касается кино, то сейчас у меня в российском кинематографе два работающих контракта. Один из них — на детскую книгу со студией Disney, второй — на "Декоратора" с новой молодой российской киностудией. Я к этой экранизации отношусь с большой опаской, потому что сценарий, я его не писал, который я прочитал, привел меня в некоторый трепет. "Декоратор"  это повесть про Джека Потрошителя, про маньяка, который кромсает женщин и не только женщин. Когда ты пишешь про это книжку, это все складывается в слова, это достаточно неприятно. Когда это все вываливается на экран, это такой ужас-ужас, что смотреть на это невозможно. Поэтому я предложил создателям фильма некоторые приемы, которые позволят перевести это в некую иную плоскость, так что это можно будет в принципе смотреть. Вот они сейчас про это думают. Получится что-то из этого или нет, я пока не знаю.

— А чем закончилась история с Полом Верхувеном?

— С Полом Верхувеном у меня договор, к сожалению, закончился ничем. Там по разным причинам этот проект не состоялся. Одна из этих причин, я бы сказал, позитивная и радостная — это то, что Милла Йовович, которая должна была играть героиню, прямо перед съемками задумала рожать. Я не знаю, какой получился бы фильм, но, по крайней мере, появился на свет ребенок, и слава богу. Сейчас у меня идут переговоры уже на довольно продвинутом этапе по созданию англоязычного сериала про Эраста Фандорина в Великобритании. Мне это очень интересно, потому что я ужасно люблю английские костюмные драмы. Они умеют это делать просто лучше всех.

— Григорий Шалвович, спасибо вам за интервью, будем ждать этих картин. А 1 декабря выйдет продолжение проекта "История российского государства" — книга "Огненный перст".