Неотмирность для всех

Умер Джон Тавенер

Некролог

Фото: Getty Images/Fotobank/Eamonn McCabe/Redferns

В своем доме в графстве Дорсет скончался на 70-м году жизни сэр Джон Кеннет Тавенер, самый известный академический композитор современной Англии.

Он любил говорить, что является отдаленным потомком другого великого английского композитора, которого и звали почти так же,— Джона Тавернера, работавшего в эпоху короля Генриха VIII. С генеалогическими таблицами в руках это родство никто не проверял, но в истории английской музыки двух композиторов прописали почти по-родственному — достаточно взглянуть на репертуар именитых британских вокальных ансамблей вроде King's Singers или The Sixteen, где имена Тавернера и Тавенера соседствуют сплошь и рядом. Тем более что как Тавернер в XVI веке был знаменит своими полифоническими мессами и мотетами, так и Джон Тавенер известен в первую очередь благодаря произведениям духовной тематики.

Эта тематика, по распространенному мнению, считается прерогативой композиторов, убеленных сединами или хотя бы поживших; Тавенер же впервые заявил о себе еще в 1968-м, когда ему было 24 года. Его драматическая кантата "Кит", посвященная истории библейского пророка Ионы, в одночасье стала сенсацией. Ее на правах самого серьезного достижения современной британской музыки исполнили на концерте-инаугурации новопостроенного в то время Queen Elisabeth Hall, а среди ее поклонников неожиданно оказались и The Beatles, с подачи которых запись "Кита" вышла на их лейбле Apple Records. Бенджамин Бриттен тоже оценил начинания Тавенера высоко — вплоть до того, что убедил "Ковент-Гарден" заказать молодому композитору оперу.

Ранние вещи Джона Тавенера — это плотное письмо, настойчиво авангардный язык, отчетливые оммажи Стравинскому и Мессиану. Такого Тавенера на самом деле не так просто узнать в тех произведениях, которые он писал потом, начиная с середины 70-х, и которые сейчас более всего на слуху. Там все, как правило, совсем иначе — прозрачность, разреженность, ясность, медитативность, минималистская структурная лаконичность. Причем подкрепленная обращениями к старым традициям духовной музыки, не столько западной, сколько восточно-христианской — и византийской, и русской (в диапазоне от знаменных распевов до Рахманинова).

В случае с человеком, с юности склонным к мистицизму, это по идее не должно удивлять — список западноевропейских поэтов, художников и музыкантов, восхищавшихся (кто более, а кто менее поверхностно) глубиной и содержательностью православного искусства и православного богослужения, и без того огромен. Однако надо заметить, что Тавенер-то православие знал не по верхам. Встреча со знаменитым митрополитом Сурожским Антонием (Блумом) в 1970-е годы сказалась и в языке сочинений Тавенера, и в выборе конфессиональной принадлежности: в 1977-м он принял православие. Что не помешало ему многим позже в своих духовных поисках зайти и дальше — в его грандиозном семичасовом опусе "Храмовая завеса" (The Veil of the Temple, 2003) примиряются и христианство, и ислам, и индуизм, и зороастризм.

Каким бы экзотичным и неотмирным все это ни выглядело, музыка сэра Джона Тавенера ни в коей мере не оказалась запертой в каком-то гетто, не стала музыкой для узкого круга ценителей. Его "Покров" (Protecting Veil), написанный в 1988 году, и поныне остается одним из самых популярных произведений для виолончели с оркестром (среди написанных во второй половине прошлого века уж точно). В 2004 году он написал свою "Сердечную молитву" (Prayer of the Heart) специально для Бьорк — и Бьорк таки спела и записала эту вещь, возможно, самую нетривиальную во всем своем многолетнем репертуаре: певице там приходится бесчисленное множество раз повторять слова так называемой Иисусовой молитвы ("Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя") по-гречески. Его мемориальная "Песнь для Афины" звучала на похоронах принцессы Дианы в 1997-м. Его хоровые вещи — и на тексты богослужебных песнопений, и на стихи еще одного мистика, Уильяма Блейка,— стали частью стандартного репертуара многих хоров, вовсе не только британских; "Агнец" на блейковские стихи и вовсе нежданно-негаданно пополнил число общеизвестных рождественских песен и колядок, так что в соответствующий сезон эту вещь можно услышать даже из динамиков в торговых центрах. И своеобычность, и эзотерика, и популярность, и мистицизм, и успех — так все действительно мало у кого складывалось из больших композиторов последних пятидесяти лет.

Сергей Ходнев

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...