Нога Москвы

Главной новостью прошлой недели стало известие о назначении Николая Цискаридзе и. о. ректора петербургской Академии русского балета имени Вагановой. О подоплеке этого кадрового решения и реакции на него балетной общественности — Татьяна Кузнецова.

Смена власти в петербургской академии прошла в лучших российских традициях, напомнив по своему стилю операцию спецслужб. Сначала была допущена утечка информации. В субботу, 26 октября, новостные СМИ со ссылкой на источник в Министерстве культуры сообщили о назначении Николая Цискаридзе ректором академии. Замминистра культуры Григорий Ивлиев тут же информацию опроверг, заявив, что, напротив, недавно продлен контракт с действующим ректором академии Верой Дорофеевой. Министр Мединский высказался более двусмысленно: "Николай Максимович без работы не останется". И добавил: "Слухами земля полнится". В понедельник, 28 октября, "слух" оказался фактом. Замминистра Ивлиев опроверг уже сам себя, поведав тем же СМИ о назначении Цискаридзе ректором Академии Вагановой. Получасом позже в ее стенах состоялся брифинг Владимира Мединского, на котором министр лично представил педагогическому коллективу и журналистам Николая Цискаридзе в качестве исполняющего обязанности ректора. Одновременно был назначен новый художественный руководитель (по уставу академии худруком, ведающим всеми творческими вопросами, может быть только ее выпускник): народную артистку РФ Алтынай Асылмуратову, работавшую с 2000 года, заменила народная артистка РФ Ульяна Лопаткина. Прима-балерина Мариинского театра дала свое согласие (по телефону, поскольку находилась на гастролях) при условии, что она продолжит танцевать на мариинской сцене.

Любопытно, что увольняя руководителей академии, министр не высказал никаких претензий в их адрес — напротив, пообещал представить их к правительственным наградам. Этот парадокс разъяснила экс-ректор Вера Дорофеева, которая, по ее словам, узнала о собственном увольнении за час до собрания. На брифинге она прямо объявила, что ее уход — плата за независимость академии. Неуступчивая руководительница жестко отстаивала полную автономию балетной школы от притязаний худрука Мариинского театра Валерия Гергиева. Тот отчаянно нуждается в дополнительных площадях. Дело в том, что в гигантской новой Мариинке-2 имеется всего один балетный репетиционный зал, и, когда историческое здание театра закроют на реконструкцию, разросшейся по велению Гергиева труппе будет просто негде заниматься. А вот Николай Цискаридзе, похоже, не станет перечить маэстро Гергиеву. В день назначения он заявил в интервью, что артисты театров, репетирующие в стенах училищ,— давняя практика (он, правда, забыл упомянуть, что в те давние времена в балетных школах учеников было вчетверо меньше).

Неудивительно, что Валерий Гергиев с энтузиазмом поддержал смену руководителей академии, назвав новые назначения "виртуозным кадровым решением". Министр Мединский действительно виртуозно проскочил между Сциллой и Харибдой: необходимостью трудоустроить Николая Цискаридзе (у которого, как утверждают посвященные, есть высокопоставленные покровители) и необходимостью удовлетворить желания Валерия Гергиева, лично вхожего к президенту.

Что касается маэстро, то его идея объединить Мариинский театр, Академию имени Вагановой, Санкт-Петербургскую консерваторию имени Римского-Корсакова и Российский институт истории искусств, высказанная в личном письме Владимиру Путину, встретила ожесточенное сопротивление практически всех деятелей культуры. После чего он, похоже, поумерил аппетиты, сосредоточившись на академии. В середине октября на встрече с советником президента по культуре Владимиром Толстым дирижер высказал претензии к качеству петербургского балетного образования. Это заявление в адрес лучшей балетной школы страны, чьи выпускники сегодня занимают лидирующие позиции во многих труппах мира, у присутствовавших на встрече балетных профессионалов вызвало крайнее недоумение. Сейчас, правда, Валерий Гергиев свою позицию разъясняет, причем уже публично, и она несколько отличается от первоначальной. И объединения, дескать, он не предлагал — Минкульт попутал, и на Вагановку он не претендует: в Мариинке-2 якобы аж пять залов (наверное, он считал вместе с хоровым, оркестровым, оперным и зрительным), а о недостатках балетного обучения говорил лишь для того, чтобы "усовершенствовать" отношения театра и школы. Однако результат один: руководительниц Академии Вагановой сняли уже к концу месяца.

Трудоустроить Николая Цискаридзе, ставшего безработным 30 июня — после того, как тогдашний гендиректор Большого театра Анатолий Иксанов не продлил с ним оба контракта, педагогический и артистический, оказалось труднее, чем удовлетворить маэстро Гергиева. Экс-премьера Большого устраивали не все руководящие должности: в сферу его внимания попали только балет Большого, балет Мариинки и Академия имени Вагановой. А вот, скажем, на непрестижный Кремлевский балет Цискаридзе не соглашался и, возмущаясь пересудами о своем трудоустройстве, обрушивался на любопытствующих: "Чего хотят? Выдавить из страны? По именам назвать тех, кто этого добивается?" И хотя за границу его никто не звал (разве что Шарль Жюд, пригласивший артиста танцевать в провинциальном Бордо), угроза отъезда, вероятно, подействовала.

Однако похоже, что надежда возглавить Большой все лето не оставляла ни танцовщика, ни его всемогущее окружение, поскольку в сентябре министру культуры пришлось лично встретиться с Цискаридзе. После чего Владимир Мединский позвонил новому генеральному директору Большого театра Владимиру Урину с предложением организовать прощальный бенефис народного артиста. Дипломат Урин идею поддержал со всем заметным энтузиазмом. Корреспонденту "Власти" он рассказал, что трижды встречался с Николаем Цискаридзе, предложив ему целых три бенефисных спектакля. Однако от заключения полноценного срочного трудового договора гендиректор упорно открещивался, ссылаясь на сложный моральный климат в театре. Вопрос о бенефисах повис в воздухе, пока в середине октября явно раздосадованный Цискаридзе не заявил публично, что танцевать он больше не хочет. После фиаско в Большом и невысказанном официально, но вполне очевидном нежелании Гергиева назначить Цискаридзе худруком балета Мариинки, ему оставалась только Академия Вагановой.

Виртуозность кадрового министерского решения оценили немногие. Кроме заинтересованного Валерия Гергиева, находчивого генерального директора Михайловского театра Владимира Кехмана, вздохнувшей с облегчением Марины Леоновой (ректора Московской государственной академии хореографии) и петербургских чиновников, в официальных СМИ назначению Цискаридзе порадовались режиссер Лев Додин и балетмейстер Борис Эйфман, только что открывший в Санкт-Петербурге собственную Академию танца. "Театры Москвы и Санкт-Петербурга, даже очень крупные, испытывают колоссальный кадровый голод, артистов не хватает. Эта проблема назрела давно, и ее необходимо решать",— посетовал Эйфман, не уточнив, впрочем, каким образом, поменяв ректора, можно увеличить количество выпускников, особенно если отобрать у них учебные классы. Из менее известных персон оптимизм проявил Леонид Сарафанов, премьер Михайловского театра и выпускник Киевского училища.

Остальной балетный мир известие о новом ректоре принял в штыки. Речь не о подавленных и растерянных педагогах академии, создавших свою скорбно-протестующую страницу в соцсетях. Твиттеры, блоги, форумы, российские и зарубежные, полны паники: "Какой ужасный выбор!", "Что будет с академией!". Тут дело не только в том, что петербуржцев обидело назначение москвича: антагонизм школ уходит корнями в историю, причем превосходство петербургской методики обучения, как правило, не подвергалось сомнению. На протяжении двух веков петербуржцев-ленинградцев отправляли в Москву для укрепления московского балета, они занимали ключевые места и в школе — к примеру, в 1930-х годах, когда главой московского училища был назначен замечательный педагог Виктор Семенов. Однако во всей истории отечественного балетного театра не было прецедента, чтобы москвич возглавил петербургскую балетную школу. К тому же выпускник Московского хореографического училища Николай Цискаридзе не имеет ни сколько-нибудь серьезного опыта работы с детьми, ни, как можно предположить, исходя из скоропалительности назначения, сколько-нибудь состоятельной программы методических преобразований.

Но недовольных министерским решением более всего оскорбило даже не это, а циничная бесцеремонность проведения кадровой революции и личность ее главного персонажа. Балерина Диана Вишнева свела всеобщие стенания к чеканной формуле, публично заявив: "Больно осознавать, что смена руководства нашей легендарной школы могла стать разменной монетой в чьих-то играх, не имеющих к академии никакого отношения". И добавила: "Также нельзя забывать, что школа — это прежде всего дети, и ее руководитель должен быть морально безупречен".

Это, пожалуй, ключевой вопрос. Действительно, с моральной безупречностью у Николая Цискаридзе, похоже, не все гладко. Человек, который с экрана телевизора называет своих коллег шавками и выражает желание расстрелять их из автомата, едва ли годится в идеальные руководители. Добавим к этому публичные оскорбления в адрес и худрука Ратманского, и педагогов Большого, и артистов труппы. Можно припомнить и бездоказательные разоблачения Николая Цискаридзе о "золотой краске" и "пластмассе" в отреставрированном Большом, после чего все зрители принялись скрести позолоченную лепнину в ложах. И письмо маститых деятелей культуры Владимиру Путину, организованное самим артистом, с предложением назначить его гендиректором театра. И престранную реакцию на увечья Сергея Филина: Николай Цискаридзе, самозваный знаток химии и офтальмологии, тем не менее публично подвергал сомнению и диагноз врачей (не только российских, но и немецких), и их бескорыстие. Кстати, эта труднообъяснимая черствость артиста по отношению к своему худруку шокировала не столько российское общество, сколько международное: судя по иноземным публикациям, репутация Цискаридзе за рубежом теперь непоправимо подорвана.

У нас же все затеянные народным артистом скандалы было принято списывать на его вспыльчивость и правдолюбие. Но, допустим, у Рудольфа Нуреева тоже был несносный характер. Что нисколько не мешало ему пользоваться огромным авторитетом и спросом в балетном мире.

В случае с Цискаридзе дело не только в характере, хотя и он, безусловно, вызывает опасения, особенно в детском учебном заведении. Дело еще и в том, что экс-премьер и экс-педагог Большого театра котируется в профессиональной среде отнюдь не так высоко, как считают его почитатели и покровители. Вопрос, почему оставшийся без работы артист такого ранга не был завален предложениями со всех концов довольно тесного балетного мира, отнюдь не праздный. Напрашивается логичный ответ: возможно, он не так уж и нужен. Во-первых, Николай Цискаридзе не балетмейстер. Как руководитель он тоже не проявил себя никак, поскольку ничем не руководил. Как репетитор балетной труппы потерпел крах: доверенный его попечению балет "Урок" с афиши исчез, "Дочь фараона", в последний раз прошедшая почти год назад, оказалась в разболтанном состоянии. Да и педагогические заслуги Николая Цискаридзе в Большом театре весьма сомнительны. Известно, что первый из трех его учеников, Артем Овчаренко, был готов сбежать от него в другой театр и преуспел в мастерстве, лишь перейдя к другому педагогу. Второй, Денис Родькин, при Цискаридзе станцевал главную роль в "Дочери фараона" полумертвый, как зомби, а свои лучшие партии — Спартака и Курбского — подготовил с другими репетиторами. Третья, Анжелина Воронцова, которой прочили звездную карьеру еще до выпуска, в Большом театре под руководством педагога Цискаридзе стала танцевать грязнее и небрежнее, чем в школе.

Что ждет Академию Вагановой при новом ректоре, кроме возможной утраты независимости или столь же возможного коммунального сосуществования с труппой Мариинского театра? Похоже, материальное благополучие. Николай Цискаридзе был принят и обласкан городскими чиновниками. Вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи уже пообещал расселить студентов педагогического отделения академии в общежитиях города. Можно предсказать и получение грантов для учителей, и, вероятно, увеличение бюджета академии — с чиновниками высокого ранга Николай Цискаридзе, поддержанный своими покровителями, наверняка поладит. Точно известно, что функции ректора академии будут не просто расширены, но изменены: Николай Цискаридзе, первый в истории танцовщик на этом административном посту, не ограничится финансово-хозяйственной деятельностью, как было принято в Петербурге испокон веков. Возможно, детей новый ректор учить и не захочет, зато учителей поучит несомненно: уже объявлено, что Николай Цискаридзе будет "определять художественную политику знаменитого учебного заведения". Тем более что новому худруку Вагановки Ульяне Лопаткиной, остающейся примой Мариинского театра, на это наверняка не хватит времени. Для справки: когда блистательной балерине Алтынай Асылмуратовой в 1999 году предложили эту должность, от нее категорически потребовали уйти со сцены. И она ушла — в 38 лет. Сейчас ее судьба не волнует, похоже, никого. А вот несгибаемый экс-ректор Вера Дорофеева уже получила отличное предложение от Владимира Кехмана: с ноября она станет заместителем гендиректора Михайловского театра.

И хотя для того, чтобы стать полномочным ректором, Николаю Цискаридзе еще предстоит пройти через процедуру голосования, чиновники, кажется, не сомневаются в ее благополучном исходе. Не потому, что уверены в покорности или беспринципности педагогов — наоборот, верят в их порядочность и благородство, ведь заложниками любого противостояния окажутся ученики. А школа — что школа? За 275 лет она пережила и войны, и революции. Переживет и нового ректора.