О факте вручения объявил председатель Нобелевского комитета Турбьерн Ягланд на пресс-конференции в Осло. По его словам, награда была присуждена организации за ее заслуги в содействии ООН по уничтожению химического оружия в Сирии. Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Борис Долгов обсудил ситуацию с ведущей Татьяной Ильиной.
Фото: REUTERS/Michel Kooren, Reuters
— Организация по запрещению химического оружия ранее не значилась в числе фаворитов. Однако буквально несколько часов назад норвежское телевидение сообщило, что именно она является фаворитом. Как вы считаете, это неожиданное решение?
— Да, действительно, это решение Нобелевского комитета выглядит, по меньшей мере, странно. Поскольку эта Организация по запрещению химического оружия не значилась в числе кандидатов. И главное, эта организация является механизмом для реализации решений по запрещению, по уничтожению химического оружия. Она не может никак быть инициатором или субъектом, который дает какие-то заключения по решению тех или иных проблем. Здесь, конечно, это выглядит, по крайней мере, странно.
То, что главным инициатором уничтожения химического оружия в Сирии являлся российский президент, общепризнано даже со стороны наших западных партнеров. Поэтому, конечно, это решение неадекватно. Хотя сам факт того, что момент запрещения и уничтожения химического оружия в Сирии представляется как шаг в сторону мирного решения сирийского кризиса, – это является позитивным моментом. Но конкретное решение Нобелевского комитета, конечно, вызывает недоумение.
— Вы не согласны с этим решением?
— Оно странное. Оно не согласуется с логикой и здравым смыслом. Как может быть нобелевским лауреатом организация, механизм, который осуществляет, реализует решения, принятые другими субъектами?
— Это сполнитель фактически, да. А вот еще в четверг фаворитом на присуждение премии считалась молодая пакистанская правозащитница Малала Юсуфзай. Как вы считаете, возможно, она была бы более заслуженным лауреатом этой премии?
— Да, конечно, она тоже могла быть в числе претендентов и фаворитов, но я все-таки отдал бы пальму первенства нашему российскому президенту. Поскольку и президент, и российский МИД сделали невозможным военный удар по Сирии, а фактически, и начало войны не только против Сирии, но этот военный удар предполагал расширение этого конфликта на весь регион. Удар дестабилизировал бы ситуацию и в Сирии, и в регионе, и во всем мире. Поэтому премия мира естественным образом и по логике вещей должна была бы быть присуждена тем, кто инициировал этот мирный процесс.