КРАЙ

КРАЙ

Фото 1

Мы — на краю света. Летели, конечно, не за туманом и не за запахом тайги. Тем более что тайги здесь никакой и в помине нет, есть только тундра. Что касается туманов, то ехать за ними специально — себе дороже выйдет: туманы здесь бедствие, потому как самолеты — не роскошь, а средство передвижения по просторам бескрайнего севера — в туман не взлетают. Летели с расплывчатой, но всеобъемлющей целью: своими глазами посмотреть, как там, на окраине России.

А то откуда узнать? Не по анекдотам же, телепередачам «Клуб путешественников» или местным статотчетам выводы о жизни округа делать.

Ведь что сейчас каждому россиянину о своей крайней точке известно? Точно известно, что много снега и океан. Гидроресурсы, так сказать, есть. По карте видно. Есть также снегоресурсы и немалые морозоресурсы. О национальном богатстве края пока все.

Рубль — длинный, как полярная ночь.

И метеосводки. С ними приходится считаться. За бортом самолета — минус сорок. Поздняя осень. Закутавшись потеплее, мы с некоторой опаской спустились по трапу в столицу Чукотского края.


АЭРОПОРТ. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА...

Первое открытие — до столицы еще лететь придется. Теперь уже на вертолете. Просто какой-то шутник-проектировщик расположил аэропорт, как в том анекдоте: взлетная полоса, а через лиман — город. Пассажиры послушно ждали вертолет, который перенесет их до калитки родного Анадыря, и стюардесса. Изящная женщина неопределенного возраста, как и положено стюардессам, улыбчивая. Первая местная жительница могла бы помочь внести ясность, чего нам ждать от столицы. В общем, поговорили за жизнь.

— Ой, это не жизнь, — окунула нас в эту жизнь Жанна, — зарплату задерживают, продукты дорогущие. Муж у меня летчик. Мы его зарплаты уже не знаем сколько времени в руках не держали. Ему на работе двести тысяч должны. Я тоже денег не получаю. А за квартиру, между прочим, каждый месяц почти полторы тысячи платим!

— Надо же! — удивились мы и посочувствовали: — Как же вы выживаете? За квартиру, наверное, большая задолженность накопилась? В долг живете? Или просто впроголодь?

— Да так, крутимся, — неохотно пояснила стюардесса. — Только очень сложно. Справки разные нужно собрать для жилотдела, чтобы нам квартплату в зачет задолженности учитывали. А вы знаете, что это такое?

Справки? Знаем, справки — это серьезно. Сами в Москве разные справки собирали. Правда, в Москве нет такой квартплаты — полторы тысячи. Есть, скажем, рублей пятьсот, если квартира где-нибудь в центре города, четырехкомнатная и зарегистрирована на одного человека. Так что у Жанны, должно быть, двенадцатикомнатный пентхауз.

— Обыкновенная квартира, — пожала та плечами, — из двух комнат. У нас такие вот квартплаты.

Жанна подумала и вдруг решительно заявила для прессы:

— А все это из-за губернатора. У нас все понимают, что нельзя так повышать квартплаты, а он все равно повышает.

Заявление, нужно признаться, не огорошило нас сенсационностью. На губернаторов принято жаловаться во всех регионах, не только Крайнего Севера, но даже значительно более южных.

— Так, значит, если справки все собрать — за квартиру берут деньги взаимозачетом? — уточнили мы с журналистской пытливостью.

— Да при чем тут квартплата? — огорчилась Жанна нашей непонятливостью. — Торбаса детские стоят, к примеру, пятьсот рублей. А мы зарплату не получаем. А ребенок растет. Каждые два года нужно новые покупать. Зарплату не платят. Как жить?

— А сколько лет ребенку? — решили мы подсчитать, сколько лет родителям мучиться осталось.

— Да какая разница — сколько? — огорчилась почему-то Жанна. — Ну, восемнадцать. Другое важно: вы не знаете, как здесь зимой холодно? Шубу обязательно нужно иметь. Шуба в наших широтах не роскошь. Обычно все накопления семьи на одну шубу и уходят.

— Из чего шуба-то? — это наша коллега Ольга Бухаркова спрашивает, в ней, наверное, заговорила не журналистка, но женщина. Стюардесса в грязь лицом не ударила.

— Ну, из рыжей лисы здесь, положим, никто не носит. Потом — енот. Из него мужчины только могут шубы носить. Неплохой мех, но все равно — не очень. В основном здесь носят норку. Хорошо, конечно, из соболя, но это редко кто себе позволяет. Чернобурка хорошо идет.

— Может, если денег нет, что-нибудь попроще придумать? — предложили мы хором свой опыт экономии. А Бухаркова уточнила: — Например, цигейку попробовать. Очень тепло. Если хорошо сшита — красиво.

— Детям в школу — нормально будет, — согласилась стюардесса.

Достойный ответ. Местные запросы, похоже, на порядок разнились с запросами московского обывателя. Выходило так, что мы — столичные гости — супротив черно-бурой лисы и противопоставить северянам ничего не можем.

— Ну а как у вас вообще-то перспективы? — уныло спросили на всякий случай.

— И не говорите! Жизни здесь не будет! — вдруг снова запричитала стюардесса. — Я, когда приехала сюда с мужем и пока не работала, вообще думала — умру. Десять лет каждую ночь плакала. Потом привыкла. А сейчас даже думаю: скоро уеду — так наверняка скучать буду. Обжились здесь мы как-никак. Квартира. Хозяйство свое. Дачка.

— А на дачке ягель для оленей выращиваете? — догадались мы.

— Почему же ягель? — обиделась стюардесса. — Огурчики у меня есть. Помидорчики. В теплицах, разумеется. Совсем недалеко от города, на машине за десять минут добираемся.

А сыновья у меня, — с гордостью продолжала стюардесса, — учатся сейчас у вас в Москве. Я им говорю: нужно жениться только на москвичках. С гонором они все, правда, москвички, да еще развратные. Но я сынам говорю: главное — как мужик себя в доме поставит. Главное, чтобы он этих шлю... Ой, простите, пожалуйста...

— Да, пожалуйста.

— Вы поймите: я такой жизни, как у нас была, своим детям не желаю. Холод, мрак, квартплата, долги. Солнца девять месяцев почти не видим. А свежести здесь почем? Рекордсмены у нас свежести: картошка — восемнадцать, капуста — по сорок рублей. Прошлогоднее шампанское — сто пятьдесят, из сигарет в продаже только «Стюардесса». Лестно, конечно, но я не курю болгарские. Вообще-то цены московские я знаю, к вам сама летаю. Не может там стоить шампанское по сто пятьдесят.

— Что же вы не уезжаете, если так плохо? — посочувствовали пишущие журналисты. — У нас картошки в Москве — завались!

— Ну, вы все о глупостях! Мы время теряем, — озаботился вдруг фотограф Володя Смоляков, давно (за время нашего разговора) отснявший все самолеты. Понятное дело: человек работать приехал.

— И что ты предлагаешь? Вертолета-то до города нет! — скептически ухмыльнулись пишущие.

— Позвонить предлагаю.


ШИРОЧАЙШИЙ РОУМИНГ

Фото 2

Смоляков достал черненький мобильный телефон, откинул крышечку и принялся нажимать какие-то кнопки. Мы смотрели на него, как на факира, пытающегося заговорить кобру.

— Володь, ты чего?

— Сейчас, сейчас... Не видите — станцию ищу.

— А-а-а, — протянули мы, — станцию! А какую станцию?

— Сотовую. Какую же еще?

— Американскую.

— Почему американскую? Нашу, русскую.

— Володечка, ты же на Чукотке!

— Ну и что? В рекламе телефона написано: «широчайший роуминг по всей России».

— Володя, успокойся, эту рекламу на регионы не передают. Здесь о твоей МТС и не слышали даже.

Телефон жалобно пропищал, подтверждая наши прогнозы насчет оперативной связи. Володя помрачнел и достал пейджер:

— Может, скажете, у них и пейджера нет?

— Конечно, нет!

— Не может быть!

Он закрыл телефонную крышечку и решительно подошел к стоящему неподалеку милиционеру:

— Скажите, какие у вас здесь на Чукотке действуют компании-провайдеры?

— Про что? — не понял вопроса милиционер.

— Ну, сотовые телефоны у вас есть?

— Телефоны? Есть.

— Какой компании?

— Да шут его знает, какой компании. Вон они на стенке висят.

Тут уже и мы выяснили, что на Чукотке пока ничего не слышали и о пейджерах. Правда, про Интернет тут кое-кто кое-что знал.

— Есть Интернет! — обрадовался опрошенный мальчишка. — В Якутске есть, мне приятель рассказывал.

Услышав наш разговор о прогрессе, гражданин из очереди к вертолету небрежно извлек из кармана кашемирового пальто убедительных размеров рацию и, вытащив длинный ус антенны, проговорил в микрофон так, чтобы слышно было во всех уголках зала ожидания:

— Горка, горка, я прилетел, встречайте.

Вот это да!

Володя Смоляков горестно вздохнул:

— Ах, здесь непаханое поле для бизнеса! Да тут же кто первым придет, все сливки снимет. Будь у меня свободное время, уж я бы тут развернулся.

Фотограф мечтательно закрыл глаза. Наверное, в этот момент воображал развернутую на сопке Пэккинэй антенну сотовой связи.


ГОРОД ИЗ ОКНА АВТОБУСА

Прилетели. На автобусе доехали. В окна смотрели, все пытались северную романтику высмотреть. Но ничего захватывающего взгляд и в помине нет. Разве что жилые кварталы раскрашены оригинально: снизу — гнетуще-красным, сверху — грязно-желтым. Но может, просто на Крайнем Севере краска одного колера закончилась.

— А кто у вас главный архитектор? Не экспрессионист, часом? — попытались мы уточнить у визави по автобусу, по виду — местного жителя. Северянин тут же обиделся.

— Вы знаете, что такое вечная мерзлота? — спросил он с достоинством. — Вы хоть представляете, какая здесь должна быть краска, чтобы на следующий день не осыпалась?

«Одноцветная», — перешепнулись мы. Но громко о своей догадке предусмотрительно не заявили. Это надо же, гордые какие северные обитатели. Непривычку московского обывателя к особенностям национального окраса сразу воспринимают как личное оскорбление.

«Есть на свете много дыр, самый главный — Анадыр!» Это не мы придумали. Это самый что ни на есть анадырский городской фольклор, подслушанный от местных обитателей в автобусе.

Что еще здесь не московского? Линолеум, например, во всех помещениях при входе настелен. Как войдешь со снежка на промерзших подошвах — так и дух захватывает. Получаешь острые ощущения, точно на лыжном курорте Швейцарии. Кто бывал — тот знает. Остальным что толку рассказывать? Пусть инженеры по технике безопасности местным жителям рассказывают.


ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Фото 3

Времени на обзор достопримечательностей здесь не так уж много. Использовать его с пользой нужно. Телевизора в номере не было. «Газетку-то свеженькую можно у вас найти?» — поинтересовались мы в гостинице у дежурной. Женщина почему-то обиделась.

— Что значит — свеженькую? Вот все последние перед вами лежат.

Тут, в свою очередь, обиделись мы. Перед нами лежали «СПИД-инфо» за 1997 год от Рождества Христова и «Аргументы и Факты» за июнь.

— Все новые. Новее не быват. Уж какие с «материка» доставляют!

— Мы на острове? — уточнили мы на всякий случай.

Оказалось, нет. Просто все так называют землю, где есть газеты, автомобили и вообще — цивилизация.

Ну и ладно, что свежей информации нет и ночь уже. Будем ночную жизнь города изучать на ощупь.


НОЧНАЯ ЖИЗНЬ АНАДЫРЯ

— А куда у вас в городе можно ночью пойти? — спросили мы у первых встречных анадырских милиционеров. Их здесь легко можно встретить везде и всегда.

— Да куда хотите. У нас на улицах не грабят.

— Ну, может, вы что-нибудь посоветуете?

Еще один взгляд, теперь уже изучающий. Наконец, кажется, нас поняли.

— Направо по улице пойдете, через два дома свернете за угол, там магазин допоздна работает.

— А еще где у вас кипит ночная жизнь? Где то место, где не смолкает музыка и сверкает неон? Куда съезжается бомонд или где, может быть, всю ночь напролет гуляют мужественные золотоискатели?

— Это вам в наш бар нужно, — догадались милиционеры. — Там она и кипит.

Бар, по московским меркам что-то среднее между рюмочной и кафетерием, был пуст. Ассортимент строго выдержан в красном: рыбка красная, икра красная, красное вино. Красная цена на это изобилие превосходила московские представления о суточных командировочных. Посему мы решили ограничиться коктейлем.

Столичный журналист Валера Чумаков блеснул своими коктейльными познаниями перед местными:

— Пино-колладу, пожалуйста!

— Вам с ананасовым соком или с банановым? — немолодой уже бармен, похоже, нисколько не удивился заказу.

А шут его знает, с каким лучше. Берем с ананасовым.

— А ты, отец, что не спишь?

— Так с вами же сижу. Кабы не вы, так давно бы уже спал.

Почувствовав в его словах тонкий намек, мы быстро платим по счету почти триста рублей за один коктейль на троих и возвращаемся в гостиницу из мира развлечений.


ДЛИННЫЙ СЕВЕРНЫЙ РУБЛЬ

Утром нам надо было добираться до заброшенного военного поселка. Это недалеко: всего каких-нибудь полтора часа езды на вездеходе. Или полчаса лету на вертолете. Совсем как в Москве: вышли на большую дорогу и стали голосовать. Голосовали минут пятнадцать, но без толку. Наконец притормозил симпатичный газик.

— Вам куда? — спросил водитель в ватнике и шапке-ушанке с подвязанными ушами.

— Нам в Апрелево.

— На дачу, что ли?

— А разве в Апрелеве дачи есть?

— Да сколько угодно, ежели дом хороший, то он пустым недолго простоит. Мой сосед там в библиотеке дачу сделал. А что, дом каменный, большой. Он там все выходные пропадает. Печку поставил наподобие буржуйки. Раскладушку расставит и лежит целый день, читает. Отдыхает! А что, чистым воздухом всем подышать хочется! А летом он там еще помидоры выращивает. В парнике. Во как устроился!

Я в город заезжать не буду, а то я с вами от курса отклонился, так что извините.

— Да что вы, — засуетились мы и полезли за бумажниками. — Сколько мы вам должны?

— В смысле?

— Ну, сто рублей хватит?

— За что?

— Ну, двести...

— Чего? — никак не мог взять в толк Николай.

— Этих... рублей...

— За что???

— Ну это... как его... за подвоз...

— За подвоз?!?! — лицо шофера исказила гримаса гнева. — Я вас... Как нормальных людей... А вы!!! Выходите из машины!

Мы покорно вылезли на холод.

— Обидели человека, — произнес наконец фотограф, — жалко, хороший мужик. Такому и триста рублей не жалко дать.


НЕБО В АЛМАЗАХ

Фото 4

Значит, так. Первые впечатления по итогам дня: капуста здесь по сорок, но дачи — с огурцами; связи с материком нет, но она, похоже, здесь никому и не нужна; жить здесь — никаких денег не хватит, но за подвоз платы не берут. Народ уезжает, но почему-то весь никак не уедет. И вообще близится полярная ночь. Словом, столица Чукотки на гостей произвела впечатление противоречивое.

Интересно, а что губернатор скажет по поводу столь очевидных экономических невозможностей области? Что федеральный центр денег давно не перечислял? Что на подходе льготный кредит и западные инвестиции? Осталось потерпеть немножко? Что некоторые задачи уже успешно решены, скажем, обеспечение северян жильем в округе, где больше тридцати процентов населения попросту уехали? Это не ново в дотационных областях.

Александр НАЗАРОВ, нынешний начальник Чукотки, прокомментировал экономическую ситуацию коротко, но весьма убедительно:

— Нужно осваивать добычу рудного золота. Чукотка буквально стоит на золоте, а взять богатство некому — для разработки месторождений нужны емкие капиталовложения. Вот такая парадоксальная ситуация. Вдобавок инвестиций ждать не приходится, потому как пока недостаточно подготовлена законодательная база. Не хочу оправдываться, но стоит сказать: законодательные аспекты в области использования недр не вина Совета Федерации. Тянет с проработкой закона как раз нижняя палата...

— Значит, «экономическое чудо» Чукотки теперь зависит от исхода выборов? Тогда, наверное, вы ищете в нижней палате сторонников — пролоббировать нужный закон?

— В Думу должны прийти люди, которые сами заинтересованы в законах, необходимых для полноценного инвестирования в производство. Современные промышленники с масштабными задачами. Тогда разумные начинания лоббировать не придется.

— А что выходит по опыту других регионов? Решение проблем Севера, наверное, везде стоит недешево?

— Проблемы, действительно, у нас схожие. Но вместе с тем обратите внимание, как поднялась экономика некоторых северных регионов. Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий округа, Омская, Томская области — территории-доноры. Почему? Потому что там вовсю идет промышленная разработка минерально-сырьевой базы. В Чукотской области потенциал, кстати сказать, ничуть не хуже. Согласно последним данным, на нашей территории обнаружены нефтяные месторождения.

— Получается, что и у вас скоро потекут нефтяные реки среди алмазных берегов?

— В разработку новых месторождений нужно вкладывать еще большие средства А в территориях-донорах основная часть бюджета как раз формируется за счет таких структур, как «Газпром», «Лукойл», Тюменская НК, «Сибнефть». И, разумеется, следом развивается социальная сфера, увеличивается количество рабочих мест... Выходит, перспектива и у нас есть.

...Действительно, ситуация несколько прояснилась. Неба в алмазах мы, правда, пока не увидели, но Анадырь теперь выглядел повеселее.

Ольга БУХАРКОВА, Валерий Чумаков

На фотографиях:

  • Первая жительница Чукотки, которую мы встретили, тут же принялась жаловаться: зарплату здесь задерживают, продукты не завозят, а те, что завозят, — дороги. Кому есть куда уехать — уезжают, остальные спиваются. Словом, не жизнь, а сплошной ужас и мрак.
  • Выходило так, что мы, московские гости, ничего против черно-бурой лисы противопоставить не можем, и суточные наши по представлению северян — копейки. Оно и понятно: рубль здесь длинный, как полярная ночь.
  • Ситуация несколько прояснилась. И хотя неба в алмазах мы пока не увидели, но Анадырь выглядел значительно веселее. Перспективы завораживали.
  • Александр НАЗАРОВ прокомментировал экономическую ситуацию коротко:
    «Нужно осваивать добычу рудного золота. Чукотка буквально стоит на золоте, а взять богатство некому — для разработки месторождений нужны емкие капиталовложения».
  • В материале использованы фотографии: Владимира СМОЛЯКОВА, Александра ЛЫСКИНА, Юрия ФЕКЛИСТОВА
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...