ЮРИЙ ГОРНЫЙ: «КАКАЯ ЭКОНОМИКА?! ЛЮДЕЙ ИДИОТАМИ ДЕЛАЮТ»
«Человек с сильной волей навяжет другим кучу мусора».
Пабло Пикассо
Два года подряд Юрий Горный поражает сыщиков с Петровки занимательным трюком. Он просит спрятать иголку в любом месте здания, а также загадать любую книгу из находящихся там, а в ней страницу и слово. «Берусь найти иголку и разгадать слово и книгу за три минуты, иначе плачу вам миллиард рублей». В прошлом году ему потребовалось две минуты, так как пришлось бежать на другой этаж. В этом — хватило одной. Криминалисты преподнесли Горному пропуск, чтобы свободно проходить внутрь здания. А ему вполне хватает своего искусства. Иногда Горному приходится трудно. Однажды зеки всунули иголку в стручок и на нитке спустили в пищевод кого-то из своих. Но и здесь Горный вышел победителем. С ходу отгадал. Он считает пятизначные числа, руками рвет корабельный канат, с завязанными глазами метко стреляет на запах или звук. По лицу он разгадывает мысли, и часто заходит еще дальше.
— В этом году Международная академия в Калифорнии присудила мне Большую золотую медаль им. Эйнштейна. По четырем номинациям: наука, образование, искусство и спорт. Наградили не за мои исполнительские способности. Здесь-то я и без медали знаю, что первый и в ближайшие двадцать лет таковым останусь. Выдающиеся люди прошлого — Кастелло, Гутман, Орнальдо, Мессинг — проявлялись одноаспектно. Кто-то мысли читал, у кого-то гипноз, или счет, или память. Я же объединяю все возможности человека. Так вот, вручали медаль в американском посольстве, а по протоколу я должен быть с женой. Но жена была в отъезде и сообщила, что вернется только к шестому. «Почему?» — спрашиваю. «На Копперфилда пойдем!»
— Вас это задело как профессионала?
— Нет, к Дэвиду я отношусь неплохо. Он, кстати, тоже член нашей академии. Но у Копперфилда нет ни одного ноу-хау. Все его этюды заимствованы из разных источников, Дэвид Коули делал кое-что и много, много других... Он, конечно, молодец, все это аккумулировал. Облек в яркую форму. Понятно, изменились технологии, вкладываются большие деньги.
— Но и сам Копперфилд довольно артистичен...
— Вы меня извините, я воспитан на телодвижениях, присущих спорту. А вот эти балетные штучки (и Горный, выбежав на середину комнаты, показал какие), эти гомосексуальные покачивания... может, девочкам и нравятся. Тут дело вкуса. Есть ведь народы, где уважают кривые ноги, в других что-то делают с шеей... Но я очень ценю мысль в выступлениях, и у Копперфилда она присутствует. Жаль, что в газетных интервью это никак не проявляется. Единственную попытку на «оригинальность» я нашел в «Комсомольской правде». Там он сообщил, что поклонницы нередко хватают его... за член!
— Очевидно, талант Копперфилда проявлен не в разговорах...
— Да, я очень уважаю его организаторские способности сделать такое шоу. Вот, к примеру, исчезающий железнодорожный вагон. Это же очень простой фокус. Вагон надутый, пластиковый. И каркас, под которым можно пройти. Когда покрывало набрасывают и оно поднимается на метр на проволочном каркасе, вагон начинает сдуваться и опускается с землей вровень. После чего покрывало падает и все удивляются.
— А что сдувается, когда летает сам Копперфилд?
— Для «левитации» надевается особая сбруя, к которой крепится тросик, а помощники в нужный момент тросиком управляют. Тогда Дэвид, особенно в полумраке, порхает очень впечатляюще. В цирке уважающие себя артисты этим не занимаются, поручают трюк униформистам. Конечно, все этюды я могу пояснить, но не принято в иллюзионном искусстве раскрывать секреты.
— Расскажите хотя бы о знаменитом опыте — когда завелись часы.
— Это придумал Геллер, а я повторил однажды по телевизору. Заработали холодильники, часы, стиральные машины. Но я-то здесь ни при чем. Любой из вас сядет, помашет, и, когда обработают статистику, окажется много «ожившей» техники. Это происходит само по себе, все время, по многим причинам. От статического электричества, перепадов влажности воздуха, магнитных полей, движения земной коры. Но фокусник концентрирует внимание людей на одной минуте, и мы регистрируем, замечаем эти перемены. То же происходит и с организмами. Кому лучше стало: «О, так это Кашпировский!» Так называемые «бесхозные случаи исцеления».
— Копперфилду удалось проделать нечто и с часами Биг-Бена...
— Здесь уже не фокус, а целая афера. Причем в ней одним боком участвовал и покойный наш спецкор Всеволод Шишковский. Не обошлось, конечно, без больших денег. Это друзья, политика. Я подозреваю, что кому-то, на самом высоком уровне, нужно было вызвать у населения разжиженно-суженное состояние сознания. Устранить косность в материалистической традиции.
— Люди вообще очень доверчивы и склонны нагнетать «мистический» туман, не так ли?
— По большому счету в чем-то виноват я сам. Я «открыл шлюзы» — в 1978 году дал интервью в «Советской индустрии». Потом появились интервью во всех газетах. На телевидении с Володей Соловьевым сделали программу «Это вы можете». Первое место по рейтингу! И тут же мой друг Володя, при поддержке Сагалаева, Лысенко стали втаскивать Чумака. Я говорю, мол, профанация это, нельзя! «А наше дело, Юрочка, маленькое. Пускай ученые разбираются». Потом зав. отделом пропаганды говорит: «Здесь Киев просит помочь Кашпировскому — сделать передачу». Так был сделан уклон на лечение. И однажды собрался круглый стол, цвет науки, решать вопросы перестройки, философы, экономисты, включая Гайдара. Я предложил написать письмо главным идеологам, чтобы остановить эту вакханалию с «лечением». «Юра, — говорят, — не до этого. Сейчас экономика!» — «Ребята, какая экономика может быть, если людей идиотами делают!» Пришлось самому написать письмо Крючкову, Сухареву, Бакатину.
— Погодите, а что Крючков-то должен был делать — сажать?
— А как вы думаете? За последние 20 — 30 лет большей диверсии над духовным и физическим здоровьем нации в стране не было. Зачем это нужно? Чтобы повернуть интерес государства в тупиковом направлении. Мы ведь тоже провели американцев с СОИ. И те купились! Хотя Кашпировский меня и хвалил — я обрушился на него с критикой. И он по телефону запричитал: «Что я тебе, козел, сделал плохого?..» У меня есть метод дискриминационного анализа, который я применяю к таким людям, как он, Джуна, Чумак, Лонго. Был у нас вечер в начале девяностых в Институте философии, четыреста человек народу. И все это гипнотизеры. Предложил им семь пластин в конвертах: тепловая (плюс 1 градус), радиационная, деревянная, металлическая и прочие. Не смогли определить, где какая. Потом предложил определить болезни у двух человек за ширмой, а вместо них поставил манекены. Нашли у манекена в генеральской форме женские болезни, у «женщины» — сердечные, язву...
— Жестоко обошлись с «целителями». Каковы же ваши авторитеты в этой области?
— Я был знаком с королем гипноза Гутманом. Сейчас готовится его столетний юбилей, и сын Гутмана, сам прекрасный гипнотизер, просил меня принять участие. Жаль, что Сережка не продолжил дело отца и сейчас торгует шубами. А получил по наследству и талант и внешность. Ушел со сцены, когда был вынужден с этими «козлами» конкурировать, идти на дешевые трюки. А сейчас, кроме денег и женщин, у него в голове ничего нет. Но последнее от отца. У Гутмана было 24 жены, и закончил он тем, что в 73 года женился на девочке 23 лет. А умер на сцене в возрасте 81 года.
— Чем же он побеждал женщин, гипнозом?
— Да, конечно. Я об этом знал, не осуждал, но не разделял его позиции. У меня всегда была одна жена, семья и тому подобное. За Гутманом числится абсолютный рекорд — 20 тысяч выступлений. Я же дал их 10 тысяч, а прославленный Мессинг, несмотря на 50 лет работы, — всего 4,5 тысячи. Вот недавно я видел передачу «Профессия — гипнотизер». И Райков, Кашпировский сидели рядом с психотерапевтом, практикующим гипноз, и пытались теоретизировать, опереточно, и совсем запутали себя и зрителей. Вид причем имели самый эстрадный. Один в желтых ботинках вышел, другой фальцетил. Гутман же не претендовал на теорию. Он был блестящий актер, с великолепной речью, жестами и, конечно, опережал этих товарищей, которые, являясь актерами, ведут себя как ученые. Гипноз — это эстрадное искусство. Поэтому давайте называть тех, кто гипнозом лечит, психотерапевтами, владеющими техникой помещения человека в суженное состояние сознания.
— Вряд ли с вами согласятся они и их почитатели... Оттого и нет между вами дружбы?
— Со всеми патриархами этого жанра не было никаких распрей. А новых людей не считаю профессионалами. Раньше зазорным считалось «слизывать» номера, а теперь это норма. Понятно, многие знаменитости видели мои концерты и чему-то учились, но зачем «лямзить» без спросу? В жизни из развлекательного жанра создали какую-то лечебную процедуру. Лечат без установления диагноза! Легко называть Кашпировского гениальным гипнотизером, не зная того, что любому нормальному человеку, владеющему словом, речью, жестом, хватит недели, чтобы овладеть техникой на его уровне. И потом заставлять людей на стадионах жевать траву или валить с ног ударом по лбу. Обывателей удивить легко, но я все ждал, когда представители науки скажут свое слово. А научный руководитель центра «Мозг» в Петербурге академик Бехтерева заявила: «Кашпировский — гений!» Но я у ней отобрал соску, доказал, что Кашпировский проходимец. И она согласилась!
— Накопленный вами аналитический опыт удается ли кому-то передать?
— Раньше меня слушали больше. Женя Евстигнеев часто бывал у меня, учился. Анализировал мои спектакли. Он был мастер микродвижения. А у меня на этом построено выступление. Я должен улавливать все, что в публике происходит, и расшифровывать. А это и актерам нужно... Вспоминаю, как в бане на Кропоткинской, в бассейне «Москва», где сейчас храм построили, часто собирались влиятельные и просто известные люди. Однажды я пришел, и в компании кто-то, видимо из психиатров, начал меня подначивать. И я показал несколько номеров. Потом Моргунов рассказал мне: «Когда ты ушел, Юра, мы потом спорили часа два. Севка Абдулов, Высоцкий». «Подожди, — говорю, — всех помню, а Высоцкого — нет». Просто Володя был настолько внимателен, что как бы растворился, стал незаметен. Это характерно для всех глубоких художников. Они не суетятся...
— Но ведь и гипноз в каком-то смысле — творчество? А вы разделываетесь с художниками внушения, как с врагами нации...
— Уже не только я. Мне приятно, что американцы повторили мой метод дискриминационного анализа, подсекли 40 тысяч проходимцев. И полмиллиона долларов в доказательство своих способностей не получил никто. Сейчас размер премии увеличился до 750 тысяч. Я написал письмо, что готов приехать и показать то, что действительно выходит за рамки человеческих возможностей. А они ответили: «Мы верим вам, Юрий. Вы считаете пятизначные числа, а мы и не возражаем. Бубка прыгает на шесть метров, а вы считаете числа. Это выдающиеся виды спорта! Вот если вы заявите, что умеете летать...» Вот в чем моя трагедия, даже этим я не могу заработать себе денег!
— Каковы же ваши последние разоблачения?
— Вот в «Известиях» сказано о предсказаниях Гробовского по поводу станции «Мир». Зам. руководителя полетами Благов подтверждает: да, так оно и было, стрела отклонялась. Здесь же сказано о причинах гибели болгарского самолета в Узбекистане: мол, он увидел коррозию в фюзеляже. Все это натяжка чистой воды. Стрела корабля всегда отклоняется, и потом ее корректируют приборами, а в фюзеляжах самолетов всегда коррозия, а также в области крыла, например. Когда же потерялся самолет с Камчатки, Гробовский месяц облетал те места и ничего не нашел. Использовать трагедию в своих целях кощунственно. И не менее гнусно пользоваться прессой для одурачивания людей.
Есть два языка — цифровой и аналоговый. Демонстрирую аналоговый язык (и Горный взял мою ладонь, изучая линии руки). По натуре вы человек доверчивый. Жизнь вас научила осторожности. Лишь двум-трем людям вы доверяете сокровенное, но при этом испытываете чувство невысказанности. Правильно я говорю? Сейчас я любого с улицы заведу, и всем мои слова подойдут. Цифровой язык — это язык науки. И с его помощью легко разобраться, что в статье, например, недосказано, что искажено, а что правда.
— Но, похоже, ваши результаты мало кому добавили ума...
— Не совсем. Пришли ко мне раз крутые ребята, спортсмены, «крыша», одним словом. «Мы, — говорят, — работаем с Кашпировским, а у тебя против него накаты. Осложняешь работу!» Я объясняю, в чем дело, по порядку, а после спрашиваю: «У вас есть бабушки, дедушки?» «Есть», — отвечают. «Вот вам, лбам, от этих сеансов ни х... не будет, а старых людей, у которых ритмика на пределе, это дезинформирует, вызывает неуверенность, тревогу. Так вы хотите деньги зарабатывать ценой здоровья ваших мам, бабушек, дедов?!» «Нет, — бормочут, — прав ты, Кашпировский — козел, жлоб, уйдем от него». И позже случайно встретились, оказалось, действительно ушли. «Вот, — говорю, — сколько писем написал государственным деятелям — и никакой реакции, а вы, уголовщина, преступный мир, поняли меня. Что же это значит?»
На фото: Горный на фоне собственного портрета. Один англичанин так уверовал в чудодейственную силу портрета, что купил его за 5000 $. Хотя, может, принял Горного за Пастернака.
Фото Л. Шерстенникова, М. Штейнбока, FOTObank/REX, М. Сердюкова