Трудные мартышки

"Обезьяний театр" Йорга Иммендорфа в Клагенфурте

Выставка современное искусство

В австрийском Клагенфурте открылась выставка Йорга Иммендорфа "Обезьяний театр". Неизвестный владелец представил коллекцию работ художника, посвященных политике и искусству. Атмосферой убийственной иронии наслаждался специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.

Йорг Иммендорф (1945-2007) принадлежал к числу самых ярких и наиболее радикальных учеников Йозефа Бойса. Созданный им художественный язык, сочетающий абстрактное и фигуративное, опознается сегодня с первого взгляда, а его систему ценностей не смогло бы вынести множество политических режимов. Но Иммендорфу повезло: он рос в Германии, находившейся после войны в ситуации мучительного раздвоения. Двойным, а то и многослойным, оказывалось все вокруг — этические стандарты и художественные ценности, политическая риторика и общественная мораль. Апофеозом этого расслаивавшегося, словно торт "Наполеон", сознания было деление страны на две части, удвоение президентов и парламентов. В этих условиях привычная роль искусства — провоцировать буржуа и преодолевать границы дозволенного — неизбежно дополнялась ролью политического бунтаря.

Выставка "Обезьяний театр", открывшаяся в городской галерее австрийского Клагенфурта, выглядит мини-ретроспективой. Она собрала работы и середины 1960-х годов, и выполненных в конце жизни художника, когда он страдал неизлечимой болезнью, боковым амиотрофическим склерозом, почти полностью парализовавшим его тело. Из-за склероза авторство многих полотен 2000-х вызывает сегодня споры, хотя причастность Иммендорфа к их созданию очевидна. Паралич мышц не означает паралича мозга, что доказывает документальный фильм "Я, Иммендорф", демонстрируемый в последнем выставочном зале. Сидящий в инвалидной коляске художник ведет мастер-классы: движения руки, очевидно, затруднены, мысль жестка, реакции быстрые.

Искусство Иммендорфа сродни лабиринту: здесь постоянно натыкаешься на уже виденное. Среди его любимых сюжетов и символов — габсбургские орлы и пролетарские серп и молот, нацистская символика и детские пупсы-неваляшки, часть большого проекта 1960-х, связанного с понятием Lidl и детским языком в искусстве. Он был начат еще во времена учебы в дюссельдорфской академии и продолжен серией перформансов, вызывавших подозрение полиции.

Особое место в иконографии Иммендорфа занимает артистическое кафе как центр духовной жизни, интеллектуальное средоточие эпохи. На протяжении 1977-1983 годов Иммендорф работал над циклом картин "Кафе Германия". Он соединял в одном пространстве живых и мертвых, воплощая тем самым в кафе (чаще всего — с реальными интерьерами реальных кофеен и ресторанов) культурную и историческую память, единственное, что придает ощущение целостности настоящему.

Многие персонажи, такие как Бойс, узнаются даже иностранцами, мало что сведущими в подробностях немецкой жизни. А некоторые лица выучиваешь потому, что они постоянно встречаются. К числу вечных героев Иммендорфа принадлежит А. Р. Пенк — классик восточногерманского андерграунда, перебравшийся в 1980-м в Западную Германию. Дружба с ним — важная часть не только личной, но и художественной биографии Иммендорфа. Совместные работы они создавали уже с середины 1970-х, фигура Пенка представлена и в цикле скульптур из золота, изображающих в виде обезьян важнейших, с точки зрения автора, персонажей мирового искусства. Сам образ обезьяны, столь любимой мировой живописью, особенно в XIX веке, когда обнаружилось биологическое родство с ней человека, полон двусмысленностей. С одной стороны, Иммендорф и себя изображал гоминидом, с другой — у картины "Обезьяна-художник" (1999) ироничный подзаголовок "Догматик". Обезьяна умна, она напоминает художника привычкой сомневаться, но и творческий человек полон чисто обезьяньего самодовольства, может украсть или выступить в роли придурка.

Искусство Иммендорфа, увлекавшегося то маоизмом, то оперой, похоже на памфлет, его будто создавал Домье наших дней, лишенный уже пафоса нового, только формирующего свою власть и свое сознание класса. Но оно и на редкость серьезное, касается ли дело истории или возможностей искусства "собезьянничать" божественный замысел.

В Клагенфурте представлено более 70 картин, рисунков и скульптур. Они хранятся в музее модерна Зальцбурга, но не являются его собственностью, принадлежат некоему "собранию MAP". Кто скрывается за аббревиатурой, неизвестно, владелец сохраняет инкогнито. Судя по преобладанию в собрании работ, относящихся к последнему десятилетию жизни художника, сама коллекция молода. В ней также находится множество работ ближайшего друга Иммендорфа Маркуса Люперца, фотографов Нобуеси Араки и Хельмута Ньютона. Это стремление оставаться в тени, предлагая обществу лишь результаты собственного взгляда на искусство,— характерная черта западной арт-жизни. Скромность коллекционеров здесь разительно отличается от византийского образа жизни их многих российских коллег.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...