Накануне вчерашнего заседания правительства ожидалось, что его проведет Борис Ельцин. Но он ограничился встречей с Владимиром Путиным. Путин же, прибыв от президента с каменным лицом, решил карт не раскрывать. Скрепя сердце и. о. членов правительства были вынуждены поддержать премьерскую игру в кадровый покер.
Путин опоздал на заседание правительства на полчаса. На три минуты меньше задержался Аксененко. В ожидании высших чинов остальные члены кабинета заметно нервничали. Долгое отсутствие Аксененко взволновало его коллегу, и. о. первого вице-премьера Виктора Христенко, и он вышел из зала вместе с министром по чрезвычайным ситуациям Сергеем Шойгу, чтобы обсудить происходящее. Вскоре после того, как они вернулись, появился Аксененко, а затем — Путин.
И Путин, и Аксененко, по сведениям Ъ, успели побывать у Ельцина еще до заседания. Увольнение Аксененко было своего рода "завещанием" Сергея Степашина, который, сдавая дела Путину, дал понять, что правительство в целом работает нормально, однако Аксененко нужно уволить. Путин, открывая заседание, подтвердил, что встречался утром с президентом (почему и опоздал), обсудил с ним кадровый состав нового правительства, причем президент принял его предложения, и соответствующие указы будут подписаны со дня на день. В итоге приглашенные на заседание чиновники так и не поняли, уволен Аксененко или нет. Тем более что Аксененко за все заседание ни разу не посмотрел на Путина — он то изучал свои бумаги, то обводил пристальным взглядом остальных присутствующих. Судьба младших чинов кабинета стала еще менее определенной.
Впрочем, они прекрасно понимали, как следует себя вести в подобных ситуациях: клясться в верности президенту. Тем более что повестка дня позволяла сделать это без труда. Первыми обсуждались действия кабинета по обеспечению всеобщих равных тайных декабрьских выборов в Государственную думу.
Докладывал председатель Центризбиркома Александр Вешняков. Хорошо зная, что премьер Путин более всего ценит дисциплину и порядок, Вешняков всякий раз, когда произносил слово "порядок", делал на нем ударение и повышал голос, даже если речь шла просто о порядке финансирования выборов.
Выступающие в прениях также усиленно ратовали за порядок и в какой-то момент даже перегнули палку, потребовав не допускать до выборов в Думу ранее судимых и подследственных.
— Не следует,— не выдержал Путин,— тюкать человека по башке до гробовой доски и загонять в угол до смерти. Если он однажды ошибся, а потом понес наказание, пусть избирается.
Исполняющие обязанности согласно закивали. Далее слово получил и. о. министра экономики Андрей Шаповальянц, который должен был ознакомить присутствующих с прогнозом экономического развития страны на 2000 год. Он также постарался начать свою речь с выражения лояльности.
— Нынешняя экономическая ситуация в стране,— уверенно заявил Шаповальянц,— результат политики президента.
После этих слов по залу пробежал шорох. И. о. недоуменно переглядывались: что он хотел этим сказать? Однако Шаповальянц, моментально овладев ситуацией, пояснил, что имел в виду положение в экономике по сравнению с 17 августа прошлого года: началось импортозамещение, рубль стабилен, промышленность выходит на докризисный уровень.
Третий докладчик — и. о. министра финансов Михаил Касьянов — действовал тонко. Он не стал выражать преданность президенту в лоб, а, напротив, подчеркнуто бесстрастным, строгим тоном доложил параметры бюджета-2000 (см. справку). Однако при этом не забыл раз пять упомянуть о хороших перспективах переговоров с Лондонским и Парижским клубами кредиторов. Ведь за ход именно этих переговоров его лично и весь Минфин не так давно похвалил сам президент.
В целом верная тактика, однако, не успокоила участников заседания, подавляющее большинство которых присутствовали на мероприятии в ранге и. о. Особенно нервничали, по впечатлению корреспондента Ъ, и. о. министра налогов и сборов Александр Починок и и. о. вице-премьера Валентина Матвиенко. Что же касается Аксененко, то он, как выяснилось ближе к вечеру, в правительстве пока остается (см. материал на этой же странице). Путин об этом знал, естественно, еще утром. Однако доволен ли он этим решением, определить по его непроницаемому лицу было совершенно невозможно ни в начале, ни в конце заседания.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ