В начале XVII века испанская культура испытала период небывалого расцвета. Испанский натюрморт этого периода стал ярким и самобытным явлением в истории европейской живописи. Отрешенность предметов от повседневности и отсутствие намека на "невидимое присутствие человека" свойственны испанскому натюрморту, рассказывает обозреватель Дмитрий Буткевич.
Вот, наконец, дошла очередь до naturaleza muerta — испанского натюрморта. О нем, кстати, я тоже писал доклад в университете.
Собственно, так его применительно к испанской живописи никто почти не называет. Говорят бодегонес и флорерос — так принято именовать картины из повседневной жизни (бодегон) и букеты (флореро). Само слово бодегон (исп. "трактир, харчевня") — это жанр, характеризующийся изображением сцен в трактире, на улице, в лавке, с участием небольшого количества персонажей (в основном, простолюдинов), сочетающий в себе элементы бытовой сцены и натюрморта.
Вам наверняка знакомо имя Веласкеса. Диего Родригес де Сильва-и-Веласкес. Он родился в Севилье в 1599 году в семье марранов — евреев, принявших христианство, выходцев из Португалии. Так вот, во время своего раннего, "севильского", периода он писал очень много бодегонес. Сохранилось девять картин раннего Веласкеса, одна — "Завтрак" — в Эрмитаже. Это сценки с тщательно прописанными кувшинами и прочей утварью на первом плане.
Также известен религиозными композициями и Франсиско де Сурбаран. Он, кстати, всего годом старше Веласкеса. Бодегоны Сурбарана мощны и суровы.
Хуан Санчес Котан родился почти на сорок лет раньше. Он справедливо считается основоположником реалистического стиля и натюрморта в Испании. Писал, в основном, овощи и фрукты. Удалился от мира в самом начале XVII века, однако оказал огромное влияние на обоих гигантов испанской живописи.
Я же более всего люблю работы Антонио де Переда-и-Сальгадо, который, напротив, на 12 лет моложе Веласкеса. Сходите в Пушкинский музей и посмотрите на его "Натюрморт с часами"; на мраморной столешнице — стеклянная и фаянсовая посуда, орехи, раковины, позолоченные бронзовые часы. Фактура предметов передается фантастически точно. При этом в их расположении не наблюдается "случайной жизненной естественности", которая отличала голландские и фламандские натюрморты того же времени. Нет и намека на "невидимое присутствие человека". Предметы, отрешенные от повседневности, замерли в тишине, прислушиваясь к ходу времени.