Павел Иванов, заместитель директора Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава России
То, что у нас идет геномная регистрация заключенных, это, конечно, хорошо. Другой вопрос, что соответствующий закон был принят еще в 2009 году (я был одним из его разработчиков), и он, кстати, предусматривает забор генетического материала из трех источников — это заключенные, неопознанные трупы и биологические следы, изъятые с мест нераскрытых преступлений. Так вот, неопознанными трупами должен заниматься Минздрав, однако я пока не слышал о том, что подобная работа ведется.
То есть прежде всего нам в этом вопросе не хватает системности. Например, не установлен национальный стандарт, единый для всех служб. В таком стандарте обычно указывают, какие гены тестируют, чтобы отличить одного человека от другого, и сколько тестов для этого проводят. Насколько я знаю, в МВД будут работать по американскому стандарту CODIS, который, к сожалению, уже устарел. Почему выбран именно этот стандарт, я не понимаю. Те же американцы его уже заменили на новый. По каким критериям и кто конкретно выбирал его у нас? Фактически речь о том, что МВД может использовать для идентификации одни маркеры, мы — другие, и их просто невозможно сравнить. Невозможно гарантировать и точность результатов: только определение ДНК по строго отобранным маркерам исключает или, по крайней мере, снижает возможность злоупотреблений или ошибок...
Отдельная тема — отечественные лаборатории. Мы у себя делаем и продолжаем делать сложнейшие исследования — и по погибшей команде "Локомотива", и по останкам польского президента Качиньского, и по другим резонансным делам. Но большая часть похожих лабораторий в нашей стране пока довольно низкого уровня, и ситуацию, конечно, необходимо исправлять. Много подобных центров не требуется — сегодня образцы для анализа часто пересылают в зарубежные учреждения, они приходят из-за границы и к нам. Нужно понимать, что далеко не каждая лаборатория должна этим заниматься.
Наконец, самое главное — сделать так, чтобы у нас все-таки появилась полноценная национальная база данных ДНК. Подобные базы есть уже более чем в 150 странах! Да, все эти базы отличаются по тому, какие категории объектов исследуются (например, в Великобритании ДНК-материал собирается не только на месте совершения тяжких преступлений, но и в случае мелких правонарушений), сколько хранятся данные и так далее. Но главное — на Западе они существуют и развиваются. Что нас тормозит? Наверное, не хватает государственной воли. Про такую родовую отечественную проблему, как отсутствие финансирования, я вообще не говорю. При том что стоимость ДНК-исследований, в принципе, снижается, если говорить о классических исследованиях, без навороченной техники. Чтобы вы понимали: исследование одного объекта (пятна крови или, допустим, фрагмента тела) обходится примерно в 200-300 долларов — цифры не запредельные. Уверен, все это мы вполне можем себе позволить.