Появление в составе "Уралана" 32-летнего Ахрика Цвейбы стало одной из главных сенсаций межсезонья. О защитнике-ветеране после рокового для российской сборной промаха на московском стадионе "Динамо" осенью 1997-го потихоньку стали забывать. После ухода из "Алании" Ахрик не смог найти для себя сильный клуб и последний год играл в Китае. А начинал он свою карьеру в Сухуми. АХРИК ЦВЕЙБА дал эксклюзивное интервью корреспонденту "Коммерсанта" БОРИСУ Ъ-ХОДОРОВСКОМУ.
— Мне кажется, что наш благословенный край просто создан для футбола. Не случайно здесь выросло так много хороших футболистов: Симонян, Дзяпшипа, Граматикопуло, Сичинава... В Абхазии всегда жили дружно представители разных народов, и никому не было дела до того, грузин ты или абхаз, армянин или еврей. Жаль, что бессмысленная война поставила крест и на взаимоотношениях людей, и на футболе.
— А в тбилисском "Динамо" в конце 80-х ощущалось противостояние на национальной почве?
— О чем вы говорите?! В Тбилиси никто в паспорт не заглядывал. И по сей день я дружу со своими бывшими одноклубниками. Регулярно перезваниваемся с играющим сейчас в Англии Темури Кецбая. Он очень порядочный человек. Родом, кстати, из Гальского района Абхазии. Я бы мог перечислить практически весь состав тогдашнего тбилисского "Динамо", назвав ребят своими друзьями.
— Чем же в таком случае был вызван ваш переход в киевское "Динамо"?
— Меня позвал Валерий Лобановский, и этим сказано все. В сборную СССР, которую тренировал Валерий Васильевич, меня пригласили из Тбилиси. Команда готовилась к чемпионату мира в Италии, а в Грузии уже шли разговоры о национальном чемпионате. Лобановский, прослышав об этом, оставил мне свои координаты и сказал: "Хочешь дальше играть на солидном уровне, звони". После этого никаких сомнений не было. Играть в команде Лобановского — великое счастье.
— Трудно ли было выдержать сверхнагрузки, которыми славится тренировочный процесс в киевском "Динамо"?
— Если не пить, не курить и соблюдать режим питания и отдыха, то можно выдержать любые нагрузки. Конечно, тренировки у Лобановского существенно отличались от тех, что практиковались в Тбилиси. Грузинская команда делала упор на технику, а киевская — на скорость. Но Валерий Васильевич — великий психолог. После общения с ним заряжаешься какой-то энергией.
— В Киеве не только методика тренировок другая, но и образ жизни...
— С этим как раз не было никаких проблем. Я ведь с 16 лет живу жизнью кочевника. Из Тбилиси, к примеру, пришлось лететь в Хабаровск и играть за местный СКА. А в Киеве мне все очень нравилось. До сих пор из всех блюд моим любимым остается борщ с пампушками.
— Вы сыграли в одном товарищеском матче за сборную Украины. Почему после этого предпочли выступать за национальную команду России?
— Не буду оригинальным, сказав, что в то время только российская команда имела какие-то перспективы на международной арене. Меня, кстати, и в сборную Грузии звали. Покойный Нодар Ахалкаци, возглавлявший национальную федерацию футбола, специально звонил. Говорил, чтобы я не обращал внимания на политические катаклизмы и немного подождал, пока все утрясется.
— Заноза от того, что последний матч за сборную России сложился так неудачно, до сих пор сидит в сердце?
— Ох, не бередите старые раны! Мы ведь прекрасно понимали, что значит для всей России матч с Италией. В профессиональном плане вроде бы готовились правильно. Даже бутсы специальные надели, приспособленные для игры в такую погоду. И все равно, поскользнулся в самый неподходящий момент, позволив Кристиану Вьери забить гол. Но это футбол. Такое может случиться с каждым.
— В начале 90-х вам довелось поиграть в Японии. Футбол в Стране восходящего солнца — это серьезно или все закончится, как только иссякнут мощные спонсорские вливания?
— Когда я выступал в J-лиге, там играли выдающиеся мастера и платили большие деньги. Конечно, мне бы хотелось попробовать свои силы в солидном европейском клубе, но после чемпионата Европы 1992 года, который сборная СНГ откровенно провалила, хороших предложений не было.
— Зато в Японии у вас родилась дочка. Мне довелось беседовать с Олегом Протасовым, и он утверждал, что пополнению семейств нашей футбольной колонии способствовала японская кухня...
— Ну, у меня-то двое детей, и сын родился еще в Союзе. А за Олега и его жену Наташу и я, и Сергей Алейников искренне радовались. У них очень долго не было детей, и Наташа даже обращалась за помощью к специалистам. Мне вообще очень повезло, что в Японии играл в одной команде с Олегом и Сергеем. Это замечательные ребята, настоящие профессионалы.
— Последний сезон вы провели в Китае, где обязательным условием для того, чтобы попасть в футбольную команду, является прохождение теста Купера. Для вас нормативы из этого теста были по силам?
— Месяц все футболисты нашей команды готовились только к Куперу. Специально с нами занимался тренер по легкой атлетике. Иногда закрадывалась мысль, а футболист ли я вообще. Ведь при занятиях бегом задействованы другие группы мышц, и очень трудно переключиться на работу с мячом. В Китае вообще своеобразная система подготовки к сезону. Все 16 команд высшего дивизиона собираются на высокогорной базе, где есть 15 прекрасных полей. Территория базы надежно охраняется и выйти за ее пределы невозможно. Отбой по расписанию в 11 вечера, и специальный представитель федерации проверяет, выключен ли свет в комнатах, где живут футболисты. Многие иностранцы, не знавшие, что такое сборы, попросту не выдерживают такой обстановки.
--Россиянам в этом плане легче?
— Нас ничем не удивишь. Особенно, если в команде несколько человек, прошедших школу советского футбола. Я играл за клуб "Вангард Хвандла" из города Чунчинь. Сначала вместе со мной выступали земляк из Грузии Георгий Чихрадзе, который сейчас защищает цвета донецкого "Шахтера", и Олег Еремин. С ним мы как-то сразу нашли общий язык. Увы, этим ребятам не удалось закрепиться в Китае. Руководители клуба пригласили двух легионеров из Южной Америки.
— А как возник вариант с "Ураланом"?
— Я был в отпуске в Москве и усиленно занимался легкой атлетикой. Без этого в Китай возвращаться было просто бессмысленно. Здесь меня и разыскал главный тренер элистинцев. Мы с Павлом Яковенко познакомились в Киеве и с тех пор постоянно поддерживали связь. Я звонил ему из Китая и Японии, советовался по многим вопросам. Естественно, ни минуты не раздумывал, когда получил приглашение в "Уралан", хотя на первый сбор на Кипр приехал в "разобранном" состоянии.
— Что означает в переводе с абхазского ваше имя?
— Скала. С этим связан один эпизод, который я часто вспоминаю. Какое-то время тбилисское "Динамо" тренировал питерский специалист Герман Зонин. Замечательный человек с потрясающим чувством юмора. Он тоже, знакомясь со мной, поинтересовался происхождением имени. И на разборе одной из неудачных игр выдал такую фразу: "Посмотрите, от нашей скалы одни булыжники остались".