В апреле 1913 года в Париже вышел сборник стихов Аполлинера "Алкоголи", включивший произведения разных лет. Тридцатитрехлетний автор задумывал некий итог поэтической работы, и, как довольно скоро выяснилось, этот замысел не был напрасным. Через два года он уйдет добровольцем на войну, в 1916 году получит тяжелое ранение в голову, от которого полностью не оправится, и в 1918-м в возрасте 38 лет умрет от последствий этого ранения, осложненных гриппом-испанкой.
Париж того времени был именно таким, о котором в дальнейшем тосковало еще несколько поколений чувствительных, неравнодушных к искусству людей. Конец бель эпок стилистически и сейчас довольно легко себе представить: роскошества буржуазной эстетики, чудеса техники и архитектуры, полураспадная чувственность создавали фон для абсолютного расцвета искусства авангарда.
Аполлинер был удивительным образом похож на то время. Польский аристократ по матери, рожденный от неизвестного отца в Италии, француз по языку и воспитанию, он был органически шире любых границ. Этот мистификатор, в обидчивости и вспыльчивости доводивший себя до театрализованного гротеска, эгоцентричный и наивный, по праву носил титул enfant terrible в среде парижских поэтов и художников, совсем не отличавшихся скромностью.
В памяти любого читающего француза он остается создателем термина "сюрреализм" и автором стихотворения "Мост Мирабо", которое рефлекторно начинает бормотать любой оказавшийся на набережной Сены. Его читают на свиданиях и поют на разные мотивы уже сто лет. "Ночь приближается пробил час / Я остался а день угас". Однако это стихотворение — только один из мотивов полифонических "Алкоголей". Как раз полифония и стала основным авторским принципом при составлении этого сборника, поскольку Аполлинер хотел собрать не цикл, но ансамбль стихов, как когда-то сделал его любимый Бодлер, впервые продемонстрировавший различие двух подходов. Это значит, что сборник основан на задуманном гармоническом единстве многих мотивов. Принять этот принцип как очевидность сложно, хотя бы потому, что уже стихотворение "Зона", открывающее "Алкоголи", кажется воплощенным диссонансом образов, ритмов и звуков, разрывом с традиционными метрикой и образностью. Отсутствие пунктуации — прием, придуманный Сендраром, но увековеченный Аполлинером, стал одним из ведущих символов новой поэзии и повторялся впоследствии Превером, Шаром, Элюаром и Арагоном. Вспоминают, что Аполлинер будто бы приказал наборщикам выкинуть из книги все знаки препинания, когда она уже была в типографии. Некоторые приписывали это решение исключительно незнанию правил пунктуации, другие — природной лени автора. Но, как бы то ни было, Аполлинер создал аритмический стих без пунктуации и впоследствии высказался об этом в том духе, что: "писать нужно сообразно дыханию". Сообразуясь с собственным дыханием, он реализует вечные темы любви и смерти, свободы и веры в детской преданности старинной лирической традиции и постоянном экспериментировании с формой на фоне тогдашних высоких технологий. Так, например, выглядит Вознесение Христа в "Зоне": "Взмывает в небо Иисус Христос на зависть всем пилотам / И побивает мировой рекорд по скоростным полетам". В похожей декорации почти кинематографически ощутимо действует небесная компания: "Какой на небесах переполох Икар Илья --Пророк Енох / В почетном карауле сбились с ног / Но расступаются с почтеньем надлежащим / Пред иереем со Святым причастьем / Сел самолет и по земле бежит раскинув крылья / И стаи ласточек как тучи небо скрыли".
Фото: AFP/Roger Viollet
"Безвременник" — одно из сильнейших лирических французских стихотворений первой половины ХХ века, в котором мотив лилового любовного яда разрешается аллегорией покорности и безволия бредущего по лугу стада. Это стихотворение и сегодня читается с некоторым оторопелым восхищением: "Ядовит но красив луг порою осенней / Отравляется стадо в умиротворенье / Распустился безвременник синь и лилов / На лугу / И глаза твои тех же тонов / В них такая же осень с оттенком обманным / И отравлена жизнь моя этим дурманом". Тот же мотив отравляющего яда памяти звучит иначе в одном из семи стихотворений-баллад "Песни злосчастного в любви". Аполлинер, долго преследовавший бросившую его Анну, пишет о настигающем, жалящем преследовании как жертва: "Змеей струишься ты за мной в пыли / Куда б ни шел как тень ползешь ты сзади / Бог тех богов что в осень полегли / Ты скользким брюхом отмеряешь пяди / По праву отошедшей мне земли".
Незадолго до ранения, отравившего последний короткий период жизни Аполлинера, он мимоходом сформулировал свой творческий принцип в одном из военных писем:
"Война опасна и неприятна, но это меня совершенно не пугает, а может быть, наоборот, страх настолько непереносим, что перерабатывается в искусство или наслаждение". В этом письме знаки препинания стоят на местах.