Премьера литература
Фото: Дмитрий Михаевич/Фото ИТАР-ТАСС
В Санкт-Петербурге состоялась презентация книги Михаила Мильчика "Иосиф Бродский в ссылке. Норенская и Коноша Архангельской области". Это третья книга из негласной серии "места Иосифа Бродского", которая, за неимением музея поэта, является и виртуальным музеем, и реальным путеводителем для краеведов и поклонников. Вечно актуальная для русской литературы тема ссыльного поэта в ее краеведческом ракурсе заинтересовала КИРУ ДОЛИНИНУ.
13 марта 1964 года в Ленинграде в клубе ремонтно-строительного управления на Фонтанке состоялся показательный суд над обвиняемым в тунеядстве Иосифом Бродским. Судья Савельева вместе с каждым сказанным ею словом в записи Фриды Вигдоровой вошла в историю всемирной литературы, а цитаты из того процесса разлетелись было на анекдоты, в реальность которых новые поколения поверить не могли, хоть убей, если бы за прошедший год такой тон и такую судейскую логику они не услышали сами: "Судья: А вообще какая ваша специальность? — Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.— Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам? — Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому? — Судья: А вы учились этому? — Бродский: Чему? — Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят... где учат...— Бродский: Я не думал, что это дается образованием.— Судья: А чем же? — Бродский: Я думаю, это... (растерянно)... от Бога..."
Приговор был по нынешним временам довольно вегетарианским: "выселить из г. Ленинграда в специально отведенную местность на срок пять лет с обязательным привлечением к труду по месту поселения". В конце марта 1964 года Бродский был этапирован в тюремном вагоне в Архангельскую пересыльную тюрьму, а оттуда — в Коношу, где был расконвоирован и выбрал из нескольких предложенных ему мест деревню Норенскую, расположенную в 22 км от райцентра. Выбрал наугад, ткнув в то название, которое хоть как-то напоминало о доме,— Норенская была созвучна фамилии близкой подруги Бродского, Галины Наринской.
Строго говоря, от выбора этого ничего не зависело: почти все деревни Коношского района были небольшими, бедными, соединенными разбитыми, а весной и вовсе размытыми грунтовыми дорогами, в деревнях тогда еще жили, пили и работали, но народу становилось все меньше. Бродский приехал в Норенскую в начале апреля, 8-го числа был зачислен на должность рабочего совхоза "Даниловский", три месяца прожил в холодной комнате одного из деревенских домов, потом переехал в другой, по соседству. В Норенской Бродский проживет почти 18 месяцев.
Когда он приехал в эту свою деревню, ему не было двадцати четырех. Городской, книжный, модный мальчик. Деревенские над ним посмеивались, никакой серьезной работы не поручали, а от той, что ему приходилось делать, сами и страдали — общая производительность резко падала. Спасением обеих сторон стала дружба Бродского с местным книголюбом Владимиром Черномордиком, который выхлопотал поэту должность фотографа в местном комбинате бытовых услуг. При этом относились к нему неплохо, по воспоминаниям одной из жительниц деревни, он был настолько вежливый, что никто ему в помощи отказать не мог.
Помнящих Бродского деревенских почти и не осталось уже. В Норенскую ведет теперь асфальтовая дорога, вот только в самой деревне почти никого нет. Уходящую эту натуру оживляют теперь только тени "Болдинской осени" Бродского, откуда он привез более 150 стихотворений и себя, ставшего совсем другим поэтом. Про все это в новой книге друга Бродского Михаила Мильчика собраны многочисленные свидетельства. Здесь же — фотографии 1964-1966 годов, многие из которых публикуются впервые. Отменный получился том. Но настоящей звездой презентации книги стал совсем не ее автор, а губернатор Архангельской области Игорь Орлов, сообщивший, что в конце прошлого года за собранные со спонсоров 300 тыс. руб. был выкуплен дом Пехтеревых, в котором провел 15 ссыльных месяцев Иосиф Бродский. Осталось найти еще миллион на ремонт почти полуразрушенного сруба, и там будет музей. Сам губернатор честно признался, что впервые имя Бродского услышал года полтора назад, когда к нему пришла его просвещенный советник с предложением выкупить дом. Теперь господин Орлов читает ссыльные стихи поэта во время своих выступлений и верит, что народная тропа к нобелевскому лауреату в лесах Русского Севера не зарастет. Планы вполне реалистичные — у будущего музея Бродского нет конкурентов: выкупить последнюю комнату в коммунальной квартире на улице Пестеля петербургские власти так и не удосужились. А у их архангелогородских коллег уже есть и экспонаты — банка из-под растворимого кофе, диван, фотографии, стихи, наконец. Не так уж мало — для увековечения памяти о ссылке Ленина в Шушенском и того не было. Зато традиция крепкая — что-что, а биографии мы делать умеем, да и любим только мертвых.