Малийский классик Сейду Кейта — воплощение романтической европейской мечты. Гениальный самородок, не знакомый ни с кем из значительных современников, личным творческим усилием превращает кустарное ремесло студийного фотографа…
Фото: ©Keita/IPM Courtesy CAAC-The Pigozzi Collection, Geneva
Фото: ©Keita/IPM Courtesy CAAC-The Pigozzi Collection, Geneva
Фото: ©Keita/IPM Courtesy CAAC-The Pigozzi Collection, Geneva
Фото: ©Keita/IPM Courtesy CAAC-The Pigozzi Collection, Geneva
В МАММ в рамках биеннале "Мода и стиль в фотографии" проходит выставка работ из коллекции фотографа Жана Пигоцци. Год назад эта же коллекция была представлена здесь мрачным хроникером криминального Нью-Йорка Уиджи, теперь — совсем другого типа автор, малийский классик Сейду Кейта.
Родившийся в 1921 году Кейта начал профессионально заниматься фотографией в 1940-х и вскоре стал самым востребованным фотографом малийской столицы Бамако. В начале 1960-х, когда к власти в стране пришли социалисты под руководством его однофамильца Модибо Кейта, Сейду стал официальным государственным фотографом. После военного переворота 1968 года раздолье кончилось и Кейта остался в относительной забытости. В начале 1990-х его практически случайно открыли западные кураторы, подарив старику нежданное десятилетие славы. Умер фотограф в 2001 году в Париже.
Для европейского человека Кейта — в каком-то смысле воплощение романтической мечты. Гениальный самородок, не знакомый ни с кем из значительных современников и даже, кажется, ничего не знающий об их творчестве, личным творческим усилием превращает кустарное ремесло студийного фотографа в большое искусство. Интересным образом Кейта в свой золотой период, 1940-1950-е годы, кажется фотографом не середины XX века, а каким-то чудом выжившим осколком ранней фотографии или, по крайней мере, свидетельством альтернативной ее эволюции. Его работы — семейные и дружеские портреты с нарядными красавицами и матронами, буржуа, чиновниками и модниками. Но, помимо архаичности жанра, впечатление принадлежности другому веку рождается из-за полного отсутствия у Кейта трюкачества, изобретательских амбиций. Вместо них — абсолютное доверие к камере.
Это доверие фотографа: Кейта из экономии пленки всегда делал только один кадр, и его портреты — результат некоей предельной объективности, невозможности вмешаться, исправить. Студийные фотографии, требующие вдумчивого принятия поз и выражений, он делал, рассчитывая на случай, будто это репортажные снимки. Отсюда их странность, недооформленность. Но это и доверие моделей — иногда окрашенное трепетным выжиданием, иногда самодовольством. Кейта снимал своих героев, когда в традиционалистски-мусульманское Мали начала постепенно проникать западная мода — элегантные костюмы и открытые платья, дорогие автомобили, шляпы, часы, сигары. Его герои с радостью и нерешительной надеждой примеряют все эти образы другой, новой жизни.
1956-1957 годы
Фото: ©Keita/IPM Courtesy CAAC-The Pigozzi Collection, Geneva
Для Кейта это была сознательная позиция: в студии у него был целый ассортимент новейших предметов, и он, как фотографы XIX века сажали клиентов в торжественные кресла, усаживал своих на мотороллер. Для него и для его героев фотография будто бы становилась свидетельством, обещанием этой новой жизни. Работы Кейта безусловно интересны в социальном, историческом смысле. Но важнее другое: этот образ меняющегося общества он восхитительно умел ловить в отдельных людях. Создавая в строго заданных жанровых условиях пространство непредсказуемой свободы, он, возможно, неосознанно, ставил эксперимент по проявлению движения истории на частных лицах, по поиску выражения перемены. Это делает его фотографии документом совершенно уникального характера.
Мультимедиа Арт Музей, до 5 апреля