Двукратный олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, первый в истории отечественного биатлона обладатель Кубка мира, депутат областной думы Свердловской области и консультант сборной России СЕРГЕЙ ЧЕПИКОВ накануне стартующего в четверг в Нове-Месте чемпионата мира в интервью корреспонденту “Ъ” ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ объяснил, почему ждет успеха в первую очередь от наших мужчин. Участник шести Олимпиад, он рассказал о тонкостях подготовки биатлонистов к главным стартам и заявил, что огромный резерв биатлона — в скорострельности.
— Что опыт подсказывает, успешный на этот раз чемпионат для россиян будет?
— Мои сослуживцы теперь не хуже меня в биатлоне разбираются, поэтому скажу то, что и так всем известно. Для мужчин — да, чемпионат по логике просто обязан стать успешным. Все наши биатлонисты вышли на высокий уровень, и большинство из них стабильны. Значит, едва ли не вся команда готова бороться за лидерские позиции. Это стало следствием бешеной внутренней конкуренции, резко возросшей буквально за последний год. Надеюсь, что каждый из тех, кто в сезоне регулярно заезжал в первую десятку, а это Дмитрий Малышко, Антон Шипулин, Евгений Гараничев, Евгений Устюгов, Андрей Маковеев и Алексей Волков, могут и должны реализовать свой, считаю, громадный потенциал. Конечно, если подготовка была проведена грамотно и вирус никто не подцепил.
— В свое время вы много экспериментировали с собственной подготовкой и, в частности, на разных высотах. Старший тренер мужской команды Николай Лопухов, по-вашему, действует правильно?
— Я знаком с его планами. И скажу, что, на мой взгляд, Николай Петрович создал очень продвинутую систему, которая, собственно, уже принесла свои плоды и, надеюсь, принесет еще. И вообще, я считаю, что Лопухов привнес в сборную смелые методические решения, основанные на его богатейшем опыте лыжного тренера. А ведь до сих пор далеко не все тренеры досконально разбираются в тонкостях конькового хода. Потому что, когда они бегали сами и только начинали свою тренерскую деятельность, в ходу был классический способ передвижения, а входившая в моду коньковая техника для теперешнего старшего и среднего поколения была что темный лес. Но сейчас Лопухов подсказывает биатлонистам уже такие тонкости прохождения трассы, что иной раз просто поражаешься. Что касается подготовки непосредственно к чемпионату мира, то она в основном проходила в горах. Были опробованы два тактических варианта. Малышко и Устюгов пошли, так скажем, по длинному варианту и из Оберхофа, где состоялся первый январский кубковый этап, сразу отправились на высоту 1700 м в Итальянские Альпы. Классический способ высокогорной подготовки предусматривает нахождение спортсмена на высоте в течение 18–20 дней. Именно такой срок является залогом стабильности так называемого высокогорного эффекта, которого хватит на весь чемпионат.
— Что происходит со спортсменами в горах?
— На фоне кислородного голодания организм, чтобы утилизировать продукты распада, начинает адаптироваться к непривычным условиям, и в результате многочисленных перестроечных процессов повышается гемоглобин и активизируются митохондрии — клеточные субстанции, которые отвечают за клеточное дыхание. Так вот все другие биатлонисты, за исключением Устюгова и Малышко, готовились по укороченному варианту. После выступления на втором январском этапе в Рупольдинге с высоты 800 м они переехали на этап в горную Антерсельву, и затем вся команда осталась там же неподалеку на заключительный сбор. Таким образом, большинство провело в горах на семь-восемь дней меньше, чем Малышко и Устюгов. Да еще Волков, кажется, останется на высоте вплоть до старта в индивидуальной гонке. Ведь чтобы в организме произошли качественные изменения, повторяю, в горах надо находиться именно 18–20 дней. Значит, так называемого высокогорного эффекта другие спортсмены, за исключением этих троих, недобрали.
— Как ведет себя организм, когда человек с высоты спускается?
— Нове-Место расположено на высоте около 650 м. Это значит, что когда адаптировавшиеся к нехватке кислорода спортсмены спустятся с 1700 м, то, получив вагон кислорода, полетят и долго не устанут. Мы вот, например, перед Олимпиадой 1994 года в Лиллехаммере сбор на высоте 2100 м проводили.
— Где?
— Не скажу, секрет. А перед Играми 1988 года в Калгари — в Бакуриани на высоте 1800 м. Туда, кстати, с нами и лыжники заехали. Пропустив несколько этапов Кубка мира, мы готовились там целый месяц. Потом спустились и взяли целую кучу олимпийских медалей. Так что горная подготовка для повышения общего функционального состояния штука бесценная.
— Сейчас другое время и пропускать этапы в прямом смысле невыгодно…
— Тогда у нас шесть кубковых этапов проводилось, сейчас — девять. Представьте: Оберхоф, Рупольдинг, Антерсельва — а наших нет. Компании между тем за рекламу платят, за трансляции. Эмоции болельщиков опять же. А раньше трансляций с биатлонного Кубка не было вообще. Но все равно экспериментировать надо.
— Почему, по-вашему, именно Евгения Устюгова с Дмитрием Малышко отправили готовиться по длинному варианту? К чему их готовят, к каким гонкам? По логике — ко всем.
— Выбрали двух лидеров. Устюгов достаточно стабилен — почти всегда рядом с пьедесталом, да и в общем зачете Кубка мира он — третий и лучший из россиян. А Малышко — четвертый. И вообще Дима ярче других себя на этапах проявил. Правда, Лопухов все-таки признал свою микроошибку в подготовке этой пары. Помните, после Оберхофа Малышко и Устюгов отправились в Италию, а все другие переехали на следующий этап в Рупольдинг? Так вот когда Дима и Женя в Рупольдинг с гор спустились, то участвовали в Рупольдинге в двух гонках. А по идее должны были бежать в одной: утром спустились, днем пробежали — и обратно, в горы. Они тем не менее остались, а потом на этапе в Антерсельве угодили в яму. Эта небольшая задержка картину им слегка подпортила.
— Какие гонки на чемпионате мира будут, скажем так, в большей степени «наши»?
— Эстафета, индивидуальная… Да что гадать, как карта ляжет. Очень уж часто прогнозы бывают ошибочными. Чем больше прогнозов, тем больше ребята нервничают.
— Работа у них такая — на виду. А стрессоустойчивость — неотъемлемая часть понятия «профессионализм».
— Это не значит, что каждый должен им на мозги капать.
— Вы, как очень надежный стрелок, как оцениваете стрельбу младших коллег?
— У всех качественная и быстрая стрельба. В этом сезоне ребята вышли на средний показатель 20–25 секунд, чем очень порадовали. Расстрелять за такое время пять мишеней — высший пилотаж. Быстрее уже может быть чревато. Хотя, еще когда я бегал, у нас в команде был «клуб тринадцати секунд». То есть принимали мы в него лишь тех, кто расстреливал мишени за 13 секунд. Правда, подчеркиваю, стрелять так быстро можно только в спокойном состоянии. Коля Круглов, Ваня Черезов и я в 13 секунд укладывались, и это было похоже на ковбойские игры.
— А в неспокойном состоянии как быстро закрыть мишени возможно?
— За 17 и даже за 15 секунд. Но при условии, что к стрельбищу ведет легкий подход. Например, как в Рупольдинге, со спуска. Как бы то ни было, но стрелять за 15–17 секунд — реально. И это для биатлона огромный резерв. Тура Бергер в этом плане молодец. Она уже и сейчас в районе 20 секунд порой стреляет. А при хорошем состоянии и легком подходе к стрельбищу запросто отбарабанит и за 17.
— Наша молодежь — таланты-самородки или продукт системы?
— У каждого своя дорога на высокий уровень. Наблюдая, например, за летней подготовкой Малышко, я восхищался его мышечной системой и силовой манерой работы. А в этом году он добавил и стрельбу. Да и Гараничев — бывший лыжник — тоже стрельбу подтянул. Шипулин наконец вышел на уровень, на который был запрограммирован изначально. В Антерсельве звезды сошлись, и плюс к прекрасной функциональной форме он обрел психологическое равновесие, следствием которого стала практически безошибочная стрельба. Были спады, подъемы, но Антон все это превозмог, и теперь дай ему бог стабильности.
— В том, что стрельбу наши биатлонисты подтянули, заслуга Андрея Гербулова?
— Я всегда считал Андрея Гербулова одним из выдающихся тренеров. Последнего десятилетия уж точно. Его отличают не только глубокие знания основ современного биатлона и стрельбы, но также уникальное умение создать в команде комфортный психологический климат. Андрей Александрович — по природе своей человек духовный, поэтому всегда был и остается цементирующим звеном. И когда после длительного отпуска Гербулов в сборную все-таки вернулся, то, считаю, команде крупно повезло. Как бы странно это ни прозвучало, но мне кажется, что он работает не столько за материальное вознаграждение, сколько за идею и творческий интерес. Ребята, думаю, счастливы, общаясь с таким тренером ежедневно. И вообще у Гербулова с Лопуховым альянс сложился во всех смыслах замечательный.
— Года три назад Гербулов сказал, что Алексей Волков ему очень напоминает вас. Но время идет, а ему до Чепикова как до неба.
— И я считаю, что Леша — стрелок от Бога. А ход он еще, надеюсь, подтянет. Ведь из юниоров человек сразу попал в пекло, и времени на адаптацию ему не хватило. Но в эстафете Волков смотрится надежно.
— Может быть, вы знаете, почему чуть ли не весь сезон пропустил норвежец Тарьей Бё?
— Знаю не больше, чем другие. Говорят, вирус подхватил.
— Не кажется ли вам, что Эмиль Хегле Свенссен выглядит уже не так убедительно, как прежде?
— Хуже Свенссен не стал. Но наши ребята здорово прибавили, поэтому так явно он уже не выделяется.
— А на Мартене Фуркаде почему фактор «наших» не сказывается? Кстати, откуда такой замечательный Фуркад, наследник Рафаэля Пуаре, взялся в небиатлонной Франции?
— Дело в том, что всю подготовку французских биатлонистов до малейших нюансов отслеживает национальная федерация. Они понимают, что биатлонисты в их стране — товар штучный. И стрельбищ у них мало. Поэтому весь процесс начиная с детского биатлона структурирован и подконтролен федерации до предела. Начиная от медицинских аспектов, заканчивая подробными отчетами местных тренеров буквально о каждом их шаге. Примерно такая же ситуация в Австрии. Едва ли не вся австрийская сборная укомплектована выходцами из Рамзау. Может быть, один-два человека — из Хохфильцена. Все чаще стали появляться классные биатлонисты и из других стран. Пример — Яков Фак из Словении. Так вот там есть клубная команда и нет отборов, через которые нашим биатлонистам надо продираться буквально с кровью. В России больше материала, поэтому попасть в национальную сборную очень сложно.
— А старший тренер женской сборной Росси Вольфганг Пихлер утверждает, что материала нет…
— Материал есть. Другое дело, что с талантами у женщин сейчас дело обстоит хуже, чем у мужчин. Нет Ахатовых, Ишмуратовых, Медведцевых…
— Значит, и впрямь винить одного лишь немца в отсутствии у россиянок внятных результатов не следует?
— Разве пару лет назад мы думали, что Малышко с Гараничевым окажутся на высоте? Я уверен, пройдет год-два, и то же произойдет с кем-нибудь из сегодняшних наших юниорок. Сам я на сборах женской команды не был, но Пихлер, судя по тому, что я знаю по рассказам очевидцев, старается. Однако по полгода на сборе в Рупольдинге сидеть нельзя. Удобно, понимаю. Отель хороший, лыжи, вещи есть где оставить. Но эффект будет большим, если к выбору мест подготовки подходить с иных позиций. Есть более тяжелые трассы, и их нашим девушкам явно не хватает. В тренировках должно быть больше разнообразия и ради этого удобством следует пожертвовать.