По данным полиции, в шествии за отмену "антимагнитского закона" приняли участие 7 тыс. человек. На марш приехала и автор поправок о запрете на усыновление, депутат Госдумы от "Единой России" Екатерина Лахова. Она пояснила свою позицию ведущей Оксане Барыкиной.
Основными требованиями протестующих были отмена закона, который запрещает американцам усыновлять российских сирот, а также роспуск Госдумы.
–– Вы действительно приезжали к месту проведения марша?
–– Я действительно приезжала, действительно перемерзла. С половины первого мы там были. Мне просто было интересно, каким образом и как на площади Пушкина шел активный сбор тех людей, которые спускались вниз по улице. Очень медленно, очень медленно, я вам хочу сказать. Вы когда называете цифры – 7 тыс. человек – я так думаю, что даже 7 тыс. вряд ли дошло до площади Сахарова. Я вот, например, до половины второго постояла, я даже засохла, потому что на улице-то не жарко.
–– Так ведь было заявлено, что в 14 часов только само шествие начнется, а до этого будет сбор.
–– Я понимаю, но сбор-то у них по-разному начинается: и в 11 часов, и в 12 бывает, и потом, наконец, с часу до двух. Вот я и посмотрела до половины второго, сколько, какой сбор у них был, кто приходил, какие люди приходили. Вы знаете, любая акция, которая проводится, она проводится с какой-то целью. То, что касается закона так называемого Димы Яковлева, как мы его уже называем коротко, то вообще все очень странно.
Помимо этого закона президент принял еще указ, который направлен на действительно решение проблемы, связанной с детьми-сиротами в России, как на профилактику, чтобы их было меньше, то есть работать с конкретными неблагополучными семьями, так и для того, чтобы можно было облегчить ситуацию с усыновлением российским гражданам. Ведь очередность у нас довольно приличная.
–– Замечательно, что есть такой указ. Но, тем не менее, можно же и действовать и в этом направлении, и в том направлении? Тогда детям будет лучше.
–– Вы знаете, что меня больше всего поражает? Меня поражает больше всего то, что люди собираются на такую большую акцию вроде как в поддержку американского бизнеса, потому что для них наши дети, российские, это фактически, будем говорить, предмет торговли.
Они получают хорошие деньги за те услуги, которые оказывают они своим американским гражданам, когда привозят из России детей. У них прибыль, по разным цифрам, в начале 2000-х была около $50 млн. Сейчас говорят она значительно больше, не хочу называть эту цифру.
–– Почему же тогда совсем недавно было подписано это соглашение?
–– А я была против этого соглашения. И доказывала по поводу того, что оно не решает проблем. Нам вообще говорили: пусть Россия заключит договор с каждым штатом отдельно. То есть были готовы уже до абсурда дойти, что давайте с каждым штатом отдельно наше государство будет заключать договор, потому что у всех штатов, видите ли, такое законодательство.
Почему мы должны идти у них на поводу? Экономически развитые страны, а мы считаемся все-таки не страной третьего мира, входим в 20-ку, своих детей на иностранное усыновление в таком количестве, в каком мы отдаем, не отдают. Второе, если мы говорим сегодня о демографической ситуации, сложной, непростой, мы радуемся, что на 10 тыс. детей, на 100 тыс. больше родилось, а тут мы, извиняюсь, за все прошедшие годы, отдали в США маленький город до 100 тыс. населения, то есть столько детей передали на иностранное усыновление.
–– Сегодня, когда вы ждали шествия, смотрели, наблюдали, к вам люди подходили, какие-то доводы приводили?
–– Нет. Может, кто-то не узнавал, может, кто-то посмотрел, и возникли вопросы, но в итоге никто никакие вопросы мне не задавал. Я просто постояла и понаблюдала за людьми, которые приходили, что-то раздавали, какие-то плакаты.
Вы понимаете, я понимаю, сколько это все стоит. Очень дорого стоит провести это мероприятие. Меня интересовало, кто все-таки у нас стоит за проведением этой акции. Назвали среди организаторов Удальцова и всех прочих. Каким образом идет этот поток финансирования, я, например, знаю.
В начале 2000-х годов, например, американский посол в России, когда выступал против меня и написал, что Лахова мешает американцам заниматься профилактикой сирот в России, сказал, что мы даем около $4 млн Агентству международного развития США на профилактику сирот в России.
Я потом думала, как же они этим занимаются. Сделали запросы в МИД. МИД мне говорит, что есть 47 общественных организаций, которые получают эти деньги для того, чтобы можно было бы заниматься профилактикой. А на самом деле они все работали, сотрудничали в основном с агентствами и всегда были за иностранное усыновление. Не за усыновление внутри России, а именно за иностранное усыновление. И все время говорили, что это ущемление прав ребенка.
–– Тем не менее, сегодня выходили и обыкновенные люди, не только Удальцов, Немцов. Как вы думаете, им тоже платят, они против это закона за деньги?
–– Я думаю, что нет. Я хочу сказать, что наверняка среди тех людей, которые пришли, есть те, кого действительно эта проблема волнует. Может, они еще не поняли, не разобрались, потому что действительно очень много таких моментов, которые сразу очень сложно и трудно понять.
Я вот недавно с моим оппонентом разговаривала, и когда они делают для себя открытие, я говорю: "Ты делаешь открытие, а мы это открытие сделали еще 10 лет назад, когда поставили эти вопросы очень остро". Я говорю своим оппонентам: "Давайте объединимся, чтобы было понятно, наконец, почему на сегодня, например, в Ульяновской области или в Белогородкой области ни одного ребенка на иностранное усыновление не отдают, а Красноярский край в числе лидеров. В Питере у нас большое количество детей отдано за границу. Давайте мы все активно объединимся: институты гражданского общества, депутаты, власть".
В первую очередь, нужно посмотреть на судебную власть и прокуратуру, которые часто определяют судьбу ребенка, где он будет находиться: в России или за пределами. Мы разбирались с областными судами, и там одни и те же судьи сидят, которые уже машинально подписывают документы, не смотря на то, как они оформлены. Поэтому коррупционная составляющая на территории России здесь присутствует.
–– Может быть, тогда сначала вот эти проблемы решить, а уже потом запрещать полное усыновление?
–– Мы уже решали все эти годы. Это очень сложно. А когда мы сделали вот такую форму запрета, я считаю, что это очень хороший стресс, стимул для того, чтобы активнее можно было разрешить эти вопросы. Наши дети от этого не пострадают.
–– Не жалко тех детей, которые уже были готовы переезжать в новую семью, которые уже видели своих потенциальных родителей?
–– Вы знаете, я хочу сказать в отношении тех родителей, которые к нам приезжают, как они оформляются, что очень много вопросов стояло и стоит, в какие руки мы передаем. У нас очень много примеров в отношении тех детей, которые попадая в американскую семью, потом оказываются на ранчо. Вот одно из них Астахов обнаружил, и его туда не пустили. Очень трудно детям адаптироваться. Даже для 3-5-летнего ребенка, которого без знания языка забирают непосредственно в американскую семью и что-то требуют от него, это очень большая трагедия.
Я не думаю, что это большое нарушение прав ребенка, которым документы оформили, а они не уехали. Мы сделаем так, чтобы эти дети оказались именно в российских семьях. Очередность у нас большая. А у нас на сегодня приоритет у всех органов, которые занимаются усыновлением, отдавать сирот иностранцам, а не нашим российским семьям. Они говорят: вот, видите, этот отказался, второй отказался, Иванов, Петров, Сидоров, а он даже вообще никакого отношения не имел к этому ребенку, даже возможности россиянам не давали заняться усыновлением.
–– Вы готовы такого ребенка взять к себе?
–– Вы знаете что, ребенок –– не игрушка, поэтому не надо сразу переводить и спрашивать: "А вы готовы?" Я уже, извиняюсь, пенсионерка, у меня уже внуки, я с ними иногда не успеваю заниматься. Поэтому надо отдавать в ту семью, которая желает взять ребенка. У нас свыше 15% семей, которые не могут иметь родных детей по состоянию здоровья и хотели бы взять ребенка. У нас даже в СМИ информационного сопровождения нет в этом плане, чтобы помочь им взять ребенка.
Между прочим, на "Радио Россия" организовали "поезд доверия", который по всей России возит родителей в субъекты и привозит в детские дома, дома ребенка, чтобы можно было взять детей на усыновление. Они очень много с такими проблемами сталкиваются, когда идет где-то препятствие в этом направлении.