Ровно 20 лет назад, 14 декабря 1992 года, Виктор Черномырдин стал премьер-министром России. Он проработал в этой должности дольше, чем кто-либо в постсоветской России. Секрет его политического долголетия был в том, что у него всегда получалось не то, чего от него ждали.
В конце мая 1992 года одна московская газета вышла с двумя фотографиями на первой полосе. На одной из них грустил интеллигентного вида очкарик, на другой сердито сжимал губы человек, очень похожий на советского директора. В статье описывалось, как накануне Борис Ельцин демонстративно уволил с поста министра энергетики Владимира Лопухина, близкого соратника Егора Гайдара, и назначил на этот пост Виктора Черномырдина.
Кадровое решение было сочтено одним из свидетельств заката первого правительства реформаторов. Через полгода господин Черномырдин стал премьер-министром, а его слова о базаре и рынке воспринимались доказательством окончательного возращения советских времен.
Так не случилось. Хотя и говорили, что экономическое образование он получал на посту премьер-министра и это было очень дорогое обучение, Виктор Черномырдин проявил себя, как говорили в те времена, «рыночником», коим и оставался до последнего дня на посту премьер-министра.
Это были не единственные обманутые ожидания, связанные с Виктором Черномырдиным.
Его назначение было компромиссом между Борисом Ельциным и съездом народных депутатов, однако новый премьер компромиссной фигурой не стал.
Виктор Черномырдин оказался крайне последовательным ельцинистом. При этом на момент прихода в правительство он не принадлежал к команде Бориса Ельцина. Можно даже сказать, что он в нее до конца так и не вошел: у президента всегда были друзья поближе. Которые, к слову сказать, не слишком жаловали премьер-министра и имели виды на его должность.
Политический вес первого вице-премьера Олега Сосковца, опиравшегося на всесильного главу ельцинской охраны Александра Коржакова, был не меньшим, чем у его непосредственного начальника. Однако летом 1996 года Сосковец спешно съехал с Белого дома, а Черномырдин — остался. Может быть, потому что в начале 1996 года не дал уговорить себя баллотироваться в президенты, когда казалось, что у Бориса Ельцина нет ни единого шанса на победу. В президентском окружении опасались такого сценария и пристально наблюдали за поведением премьер-министра. Однако Черномырдин рисковать не стал и в итоге оказался одним из немногих людей из первого ельцинского срока, сохранившим свою должность после выборов второго срока.
Правительство обычно называли черномырдинским. Состав его периодически менялся, и не было ни одного раза, чтобы в нем не было бы людей, откровенно Виктору Черномырдину несимпатичных. А убрать их он не мог: премьер-министр хотя и считается формально вторым человеком в государстве, но на деле таковым не является. Поскольку в Кремле всегда находились персоны повлиятельнее, которым удобно иметь свою опору в правительстве.
Виктор Черномырдин не был политическим лидером. Может, и хотел, но не очень получалось. Возглавляемое им движение «Наш дом Россия» выступило на парламентских выборах хуже, чем любая другая «партия власти» на любых других выборах, даже у гайдаровского «Выбора России» в 1993 году получился более удачный результат. В 1997 году один умный человек сказал: Черномырдин может и стал бы неплохим президентом, но совершенно непонятно, как он им может избраться? На самом деле вроде как народный премьер был куда популярнее среди московской публики, чем в той среде, из которой вышел.
В кресле премьер-министра он казался символом стабильности. И действительно, когда в марте 1998 года Борис Ельцин его уволил, начался политический кризис, в той или иной степени продолжавшийся два года. Однако когда через полгода президент попытался вернуть своего премьера на место, выяснилось, что никаким гарантом стабильности Виктора Черномырдина никто не видит. Два голосования в Госдуме он проиграл, а третьего, решающего так и не случилось — Ельцин предпочел ему Евгения Примакова.
Собственно, в декабре 1992 года на съезде народных депутатов он тоже проиграл рейтинговое голосование по кандидатурам будущего премьера. Первое место по итогам голосования занял тогда Юрий Скоков, а Виктор Черномырдин — только второе. Но именно он стал вторым после Ивана Силаева премьер-министром России. Возможно, дело в том, что иногда обстоятельства выхода на сцену диктуют роль вне зависимости от дальнейших усилий героя.
С Виктором Черномырдиным так обычно и бывало: ждали от него одного, а получалось совсем иначе. Не то чтобы в полном соответствии с его самым знаменитым афоризмом «хотели как лучше, а получилось как всегда». Просто иначе.
Так и осталось неясным, были ли у него амбиции больше премьерских или на самом деле и главой правительства он работал потому, что так сошлось. Смог бы он стать хорошим президентом или выпустил бы ситуацию из рук, размениваясь на тысячи рутинных дел и упуская главное. От Виктора Черномырдина осталась недосказанность, чем-то похожая на его фразы-оборвыши.