Вчера президент России Владимир Путин встретился с уполномоченным по правам человека в России Владимиром Лукиным, который, как передает специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ из Сочи, предложил реформировать Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН) и доработать уже существующую концепцию реформы, которая предусматривает строительство 40-50 новых тюрем в стране. К сожалению, констатировал господин Лукин, от такого масштабного строительства придется, видимо, отказаться: денег мало.
Еще когда Владимир Лукин проходил через рамку металлоискателя на входе в резиденцию "Бочаров ручей", кто-то деловито спросил его: кого защищать будете, Владимир Петрович?
— Я буду выборочно защищать! — неожиданно ответил он.
Впрочем, уже в кабинете Владимира Путина, до того как тот вошел, Владимир Лукин сменил тактику защиты и на тот же вопрос: "Выборочно, значит, защищаете?" — сказал уже другое:
— Я на провокационные вопросы не отвечаю!
— А какие провокационные вопросы? — заинтересовался вошедший в это время в кабинет президент.
Но оба они эту тему развивать не стали, и быстро стало понятно почему: насчет журналистов оба в этот день хотели сказать что-то особенное.
Так, господин Путин заявил:
— В нашей стране мы опять столкнулись с отвратительным преступлением — убийством журналиста (телеведущего в Нальчике.— А. К.; см. стр. 3). Нарушено самое главное право человека — право на жизнь. Но, кроме того, еще и право на информацию. Это заставляет нас задуматься о качестве нашей работы.
В комнате, где было два десятка журналистов, не нашлось, конечно, человека, который мог бы поспорить с этим утверждением.
Владимир Лукин в ответ сказал:
— У меня есть встречный разговор, потому что я тоже хотел затронуть эту тему.
Видимо, Владимир Лукин с самого начала намерен был занять наступательную позицию, но Владимир Путин перебил ему темп, сразу сделав признательные показания о качестве работы государственной машины.
Между тем уполномоченный по правам человека понимал, что сейчас в свете обострения общего интереса к институтам гражданского общества ему следует вести себя более настойчиво, чем раньше, а то не поймут.
И он продолжал:
— Защищать журналистов непросто, потому что журналисты — люди не всегда приятные (как и защитники прав человека, впрочем.— А. К.). Но они делают живым и полнокровным любое гражданское общество,— триумфально закончил свою мысль Владимир Лукин.
— Защищать нужно всех, независимо от профессии,— добавил господин Путин.
Просто не всегда получается.
— Но я бы хотел затронуть не те темы, которые являются проходными,— заявил Владимир Лукин.
Выразился он, конечно, не очень удачно: получилось, что убийство журналиста в Нальчике — проходная тема. То есть насмарку пошло все, что до этого говорил не только он, а и господин Путин.
Было заметно, что Владимир Лукин вообще волнуется. Весь стол, за которым они сидели, был занят предметами деятельности уполномоченного по правам человека: он положил на стол свой черный портфель (обычно посетители этого кабинета ставят свой портфель между ног и во время разговора трут его изо всех сил своими ботинками и, если разговор оказывается содержательным, то есть продолжается долго, рискуют протереть его насквозь).
Здесь же лежал очечник господина Лукина и его очки. Еще одни очки он надел: при этом Владимир Лукин все время перелистывал страницы своего доклада, который уже каким-то чудом поместился на небольшом столе, и быстро менял тему в зависимости от страницы, на которой замирал его палец. Темы и в самом деле нельзя было не признать выборочными.
Напомнив, что Владимир Лукин сам заложил "хорошую традицию встречаться в преддверии Международного дня прав человека (10 декабря.— "Ъ")", он сказал, что "есть проблема, связанная с всплеском беспокойства и нехороших проявлений в местах несвободы".
Вообще-то формулировка "места несвободы" отличается от "мест лишения свободы" (местом несвободы, например, может быть целая страна).
— Все обратили внимание на акцию протеста заключенных в Челябинской области,— продолжил он,— но это есть и в других местах: в Саратовской, в Тверской областях, в Башкортостане... там даже были погибшие... правозащитники обращали внимание, что всплеск возможен, встречались с новым руководством ФСИН, с Геннадием Корниенко...
Владимир Лукин давал понять, что его службу не застали врасплох беспорядки в копейской колонии ("Ъ" сообщал о них 26 и 28 ноября), но уплатил за это дорогую цену: оказывается, те же правозащитники и правоохранительные органы не смогли предотвратить протесты, связанные с гибелью людей, в других колониях. И почему-то широкая общественность об этих событиях узнавала от Владимира Лукина только сейчас.
Акция в Копейске, по словам Владимира Лукина, не была жестокой, в отличие, например, от акции в Кировограде несколько лет тому назад.
— Люди,— сказал он,— протестовали против поборов, чтоб лучше жили заключенные... Служба эта (ФСИН.— А. К.), по-моему, нуждается в реформе. Концепция такая есть, но ее надо доработать.
И он пояснил, в каком направлении:
— Средств мало, поэтому, наверное, еще 40-50 новых тюрем мы не построим.
Между тем концепция состоит как раз не столько в том, чтобы строить новые тюрьмы, сколько в том, чтобы отказаться от колоний.
— И еще я хотел бы сказать о социальных проектах, связанных с армией. Вы знаете, какой самый большой секрет нашей армии?
— Какой?! — очень заинтересовался господин Путин.
— Как, где строятся дома для военнослужащих и каким образом раздаются,— констатировал Владимир Лукин.
Действительно, Мальчиш-Кибальчиш, например, отдал свою жизнь за другие секреты нашей армии. А просто концепция изменилась, к тому же ее надо доработать:
— Деньги на этот счет выделены,— кивнул господин Путин.
То есть для него это не было секретом. И сначала надо было выделить деньги на строительство домов для военнослужащих, а потом еще и на то, чтобы расследовать, как распределяются квартиры в них. Очевидно, в ближайшее время и нам предстоит узнать много нового по этому поводу.
— И знаете, Владимир Владимирович, за все существование новой России не было проблем со свободой совести,— произнес Владимир Лукин.
Теперь, по его словам, появились. Таким образом, совершенно неожиданно Владимир Лукин противопоставил Владимира Путина Борису Ельцину. И президент перестал медленно кивать в такт словам уполномоченного по правам человека, как делал это последние несколько минут.
— Вы сами это видите,— сказал Владимир Лукин.
Владимир Путин не среагировал на это замечание.
— Иногда к нетрадиционным религиям,— добавил Владимир Лукин,— относятся как к тоталитарным сектам, хотя вы сами говорили, что это недопустимо...
И Владимир Лукин напомнил президенту, что еще тот говорил по этому поводу.
— В новопрежние времена этого не было,— заявил Владимир Лукин. И он еще некоторое время рассуждал на эту тему.
— Я насторожился, когда вы сказали про прежние времена,— прямо сказал ему господин Путин. Очевидно, он имел в виду, что в прежние, то есть советские времена, существование нетрадиционных религий, а тем более тоталитарных сект было вообще немыслимо.
— Новопрежние я имел в виду,— пояснил Владимир Лукин.
Однако господин Путин признаков облегчения в связи с этим не проявил.