— День? — спрашиваю я.
— Ну что вы, конечно, не день. Но, даже если я скажу вам "каждый год", это тоже будет необыкновенно часто.
Ксавье Гарга руководит главными ювелирными мастерскими дома Cartier, расположенными на верхних этажах того же самого дома на парижской rue de la Paix, в котором в 1899 году был открыт бутик великой французской ювелирной марки.
Мне предстоит увидеть, как происходит работа над вещами, заказанными клиентами ювелирного дома. Конечно, не с начала и до конца — иначе мне пришлось бы остаться там жить.
— Примерно 80% наших заказов — это уникальные украшения, и каждое из них может потребовать тысячи часов работы. Вот изготовление этого браслета с пантерой, который мы сейчас делаем, займет примерно 2500 часов.
Ксавье Гарга говорит, что творчество начинается вовсе не с эскизов дизайнера. Первыми создателями украшений становятся люди, которые закупают драгоценные камни, руководствуясь при этом вовсе не стоимостью, а красотой. Творческий процесс начинается там, продолжается у рисовальщика и завершается работой ювелиров.
— В этих мастерских больше ювелиров, чем где бы то ни было,— говорит Гарга.— Это 40 человек, у других — 10, максимум — 20. У нас два человека, которые занимаются огранкой. Один работает с цветными камнями, другой — с бриллиантами.
Махараджа Патиала, клиент Cartier с 1929 года
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Я спрашиваю, в чем различие.
— Абсолютно разные профессии,— отвечает Гарга.— Для бриллианта важны грани, фасеты, углы. Это настоящая геометрическая работа. Очень сложная, но все же предсказуемая. А для цветного камня главное — материал. Каждый камень уникален, из этого и исходят наши мастера.
В мастерских на rue de la Paix работают два часовщика. Их задача — не собирать часы, для этого у Cartier есть целая мануфактура в Швейцарии, расположенная в Ла-Шо-де-Фоне. Часовщики здесь для того, чтобы укладывать готовые механизмы в ювелирные скульптуры.
У Cartier собственные "сертиссеры" — специалисты, которые укрепляют драгоценные камни. Их пятеро. Вставив камень в подготовленное отверстие, мастера обжимают его с шести сторон острием тонкого шила. Металл чуть деформируется и закрепляет камень. В комнате у "сертиссеров" — приглушенный свет, потому что тяжело работать при постоянном бриллиантовом блеске. И полная тишина, потому что они работают с очень ценными камнями, постоянно рискуя их сломать, а нервы — не камни.
Шесть нажатий для каждого бриллианта. Для того чтобы покрыть браслет-пантеру, который у меня в руках, нужно 6 тыс. маленьких бриллиантов. 36 тыс. точных нажатий — и после этого работа над каждым, чтобы идеально выгладить поверхность. Более крупные камни устанавливаются на лапки — и это еще более сложный процесс, поскольку камень должен сидеть как влитой, иначе есть риск его однажды потерять.
Ксавье Гарга очень горд своей литейной мастерской. По его словам, это принципиально изменило метод работы ювелира.
Cartier, браслет в индийском стиле из коллекции Biennale des Antiquaires, 2008
— Раньше, чтобы сделать такой браслет, ювелир брал слиток золота, расплавлял его, создавал основную форму и дальше работал с ней. Мы возродили античную технику скульптуры в воске,— рассказывает он.
У ювелиров теперь специальный тип твердого воска, который позволяет воспроизводить мельчайшие детали. Первые 400 часов ювелир работает с моделью из воска, которая затем передается литейщику и отливается в материале.
— Но вы понимаете, что, если что-то не получается, мы, выходит, потеряли 400 часов работы и восковую модель заодно,— говорит Гарга.
Я спрашиваю его на прощание, что все-таки отличает мастерские Cartier от мастерских соседей по Вандомской площади.
— У ювелира есть два счастливых момента,— отвечает Ксавье Гарга.— Когда он получает работу и когда он прощается со своим произведением. Оно, как правило, не возвращается к нему. Но только не в Cartier. Если мы видим, что вещь хороша, но могла бы стать лучше, мы возвращаемся назад. Этого не делает никто. Никто не может себе позволить такую роскошь. К этому надо привыкнуть. Я работаю ювелиром с 16 лет, я руководил большими мастерскими знаменитых марок. Когда 15 лет назад я пришел в Cartier, я был отличным профессионалом с огромным опытом. У меня не было комплексов, я считал, что готов для работы. Но мне понадобилось еще три или четыре года, чтобы соответствовать качествам и стандартам Cartier.