Фестиваль балет
Третий фестиваль "Дягилев. P.S.", проходящий в Петербурге при поддержке BP и банка ВТБ, посвящен Джону Ноймайеру, главному европейскому знатоку дягилевских сезонов в целом и творчества Нижинского в частности. Гамбургский балет, которым знаменитый хореограф руководит почти сорок лет, показал в Михайловском театре его "Даму с камелиями". Из Петербурга — ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Главным героем фестиваля Джон Ноймайер стал совершенно естественным образом. Во-первых, 2012-й — перекрестный год российско-германской культуры. Во-вторых, Джону Ноймайеру, живому классику и главному сокровищу Германии в области хореографии, в этом году исполнилось 70 лет. В-третьих, он обладатель лучшей частной коллекции всего, что связано с Вацлавом Нижинским. Изрядную часть раритетов хореограф привез в Петербург, и выставка их в Театральном музее вызвала фурор.
Живой раритет — Гамбургский балет — экспонировался в Михайловском театре: два представления "Дамы с камелиями" и обширный дайджест наследия Ноймайера, объединенный в международный гала-концерт, составили балетную программу фестиваля. В первой "Даме" с Гамбургским балетом выступила прима Мариинского театра Диана Вишнева, с которой у Джона Ноймайера давняя и прочная творческая связь. Партия Маргариты — одна из любимейших ролей балерины: финальный дуэт она не раз танцевала в России в различных гала, но балет целиком исполнила здесь впервые.
Спектакль по роману Дюма-сына и на музыку Шопена Джон Ноймайер поставил в 1978 году. Тогда он только начинал приобщать моторного западного зрителя, приученного к одноактным балетам еще Сергеем Дягилевым, к своим монументальным сюжетным спектаклям с их неторопливым течением, психологической детализацией и обилием персонажей. Трехактная "Дама с камелиями" представляет собой серию флешбэков: на распродаже имущества покойной куртизанки Маргариты ее любовник Арман Дюваль вспоминает историю их трагической страсти. Нелинейное течение спектакля осложняется приемом "театр в театре": завязка и развязка происходят в парижском варьете, где разыгрывается пьеса о куртизанке Манон и ее любовнике Де Грие. С этими персонажами отождествляют себя герои балета Ноймайера: Манон и ее кавалер не раз являются Маргарите в грезах, заставляя принимать роковые решения.
Несмотря на сложную структуру трехчасового спектакля, его многолюдность и активность кордебалета, "Дама с камелиями" полностью зависит от центральной пары. Маргарита и Арман почти не покидают сцены, их дуэты составляют основу каждого действия. И если между исполнителями нет пресловутой "химии", на первый план вылезают недостатки балета: затянутость пантомимных мизансцен, однообразие проявлений страсти Армана, уязвимость конструкции последнего акта, кульминация которого — прощальный дуэт героев — расположена в самом начале действия.
Диана Вишнева и ее гамбургский партнер Александр Рябко танцевали со всем доступным им совершенством, особенно гамбургский премьер, чья партия изобилует техническими каверзами вроде отчаянных полетов со сменой позы в воздухе, завершающихся партерными вращениями, или, напротив,— пируэтов, взрывающихся каскадом прыжков. Не меньше стараний они вложили и в актерскую игру: каждый взгляд, каждая реакция, каждый крошечный жест любовников (даже возле задника во время интенсивных танцразвлечений светской кордебалетной публики) были продуманы и выполнены ими с истовой тщательностью.
Но, несмотря на все усилия артистов, любви в спектакле не было. Невозможно было поверить в страсть такой роскошной и одновременно невинной женщины, какой сыграла свою Маргариту прима-балерина Вишнева, к такому простодушному, однообразно-восторженному лузеру, каким получился Арман у премьера Рябко. Взлохмаченный, невысокий, большеголовый, этакий "вечный студент", он подчинялся прекрасной Диане с покорной готовностью домашнего шпица. Этот Арман оставался рабом Маргариты даже в сцене публичного оскорбления: швырнуть кредитки бросившей его любовнице ему не хватило духу — деньги он вручал робко и застенчиво, будто отдавал давний долг.
Диана Вишнева, в свою очередь, была слишком озабочена болезнью и душевными муками своей героини. Ей удалось весьма достоверно изобразить ранимость, беззащитность, духовный подвиг чахоточной куртизанки, даже ее любовь к удовольствиям, но не плотскую любовь и тем более — не сексуальную одержимость. Эротические подробности дуэтов — все эти сбрасывания одежд, перекатывания по полу, упоенные поцелуи, ураган винтообразных поддержек с вздыманием партнерши над головой и опрокидыванием ее на пол — выглядели довольно неубедительно. Возможно, еще и потому, что маленькая разница в росте между партнерами не позволяла выполнять эти головокружительные серии с должной легкостью и самозабвением — поддержкам просто-напросто не хватало амплитуды. Словом, это был тот редкий случай, когда суммарные старания пары прекрасных артистов не удвоили эффекта, а поделили его надвое.