Технопарк Сколково, сейчас не имеющий даже собственной недвижимости,— один из первых объектов иннограда, который реально существует уже сейчас. СЕРГЕЙ КУРИЛОВ, гендиректор технопарка, рассказал "Ъ", почему его задачей является удорожание, а не удешевление аренды, где технопарк привлекает партнеров и бесплатное оборудование стоимостью в миллионы долларов для лабораторий и почему важно, чтобы в технопарк имели возможность зайти случайно проходившие мимо люди.
— Технопарки, работающие не по схеме бизнес-центра, а делающие еще что-то сверх этого, в России пока приживаются плохо. Но ваши резиденты утверждают, что ваш проект интересен не только ценой аренды?
— Ну, вообще говоря, я хочу, чтобы аренда в технопарке Сколково была рыночной. Даже точнее, я хочу, чтобы это было дороже бизнес-центра класса B. И я хочу, чтобы здесь при такой цене к нам всегда была очередь. Вот это целевое состояние.
Это невозможно, если ты работаешь в режиме бизнес-центра. Народ всегда может найти в отчете Cushman & Wakefield подходящую цену на бизнес-центр класса B в Подмосковье. Наша же задача — сделать все это привлекательнее и дороже за счет дополнительного, а на самом деле — основного содержания. Джентльменский набор из серии "вешалки, кондиционер, ресторан" можно иметь где угодно, но только для развития стартапа нужны и площадки для встречи с инвесторами, и возможность получать адекватную информацию и знания по своему сектору, и семинары, тренинги, обучение. Также нужен и определенный набор исследовательского оборудования — в повседневном режиме. Это одна часть технопарка.
И вторая часть, которую пока мало кому удалось реализовать и которая нам позволит продавать наши площади дороже,— это особая среда. Нам нужна магия места. Человек должен знать, что независимо от дня недели, в который он приедет в технопарк Сколково, он что-то или кого-то для себя найдет. Своего соратника, чиновников госкорпорации, ребят с деньгами, которые просто зашли в гости и решили посмотреть, а что же у вас за стартап, если деньги у нас.
Сейчас мы еще не там. Мы в дороге, мы идем по этому пути, идем уже год и два месяца. Это пока все же не совсем технопарк. Мы тратим огромные усилия и достаточное количество денег для того, чтобы превратить его: а) в точку присутствия, б) в настоящий технопарк.
"Точку присутствия" мы изо всех сил создаем вместе с фондом "Сколково", проводя различного рода мероприятия. По мне — недостаточно: мы провели за прошлый год 140 семинаров, конференций, презентаций. Я бывал в технопарке Цюриха, и это один из самых успешных проектов такого рода: они проводят около 300 мероприятий в год — там есть и позитив, и EBITDA, и там, например, таксист, который меня вез из аэропорта в центр города, сказал, узнав, чем мы занимаемся: "А я как раз иду вечером туда на тусовку, у меня есть бизнес-идея, и я хочу свой бизнес". Вот это то, чего я хочу.
Мы привлекаем сюда правильных людей, которые могут чему-то научить наши стартапы. И мы привлекаем сами стартапы. У нас для этого есть хороший базис: количество участников Сколково растет. Не в геометрической, а в арифметической прогрессии, но тоже хорошо.
— За что сейчас платит резидент технопарка? За аренду или за пребывание в среде?
— Сейчас платит за аренду отдельно, за прочий набор услуг — отдельно. В этом есть, конечно, некоторое неудобство как для нас, так и для участников. Резидент, платя за час консультации, например, по поводу ведения бухучета или навыков презентаций, сравнивает наш продукт с продуктами на рынке. А для нас это неудобно: каждая отдельная услуга — это отдельный договор, офисная работа и нагрузка на бэк-офис. Мы работаем с четырьмя сотнями компаний, но когда смотрим на среднюю сумму чека... Единственный разумный путь — стать службой одного окна. Я хочу предоставлять участнику определенный набор сервиса, упакованный в пакет. Я не знаю, что нужно каждому стартапу. Но я говорю: друг, смотри, ты всегда можешь снять рабочее место на месяц, раз не определился, ты получишь два часа консультаций, бесплатно пару тренингов, наши сотрудники и консультанты в любое время. Он платит сравнительно небольшие деньги и понимает, что у него есть и чем он всегда может воспользоваться. Продолжая этот диалог, мы его можем развивать: может быть, нужны ему более глубокие консультации или исследования, нужно исследование рынка, нормальный прототип, исследовательские работы. Все это — один договор.
— Что технопарк может предложить в качестве технического обеспечения резидентам?
— Видите ли, для будущего технопарка мы уже просчитали перечень оборудования, которое нам необходимо для будущих центров коллективного пользования. Это десятки и сотни миллионов долларов, которые нам предстоит привлечь. Но у нас в технопарке уже сейчас есть оборудование стоимостью более $10 млн, которое нам не стоило ни копейки. Мы собрали команду единомышленников, поверивших в проект и увидевших коммерческий интерес, начиная с дизайнеров, конструкторов и заканчивая компаниями, которые занимаются прототипированием и микроанализом, и для всех них, уже обладающих нужными компетенциями и всем оборудованием, выстроили кооперационные цепочки.
Для компаний это инвестиции в будущее, но на нас будет лежать высокая ответственность обеспечить им платежеспособный спрос. Это возможно: в Сколково как в бренд вложены большой объем инвестиций и федеральная поддержка, что делает реальными перспективы окупаемости такого бизнеса.
— Перед технопарком фонд "Сколково" чисто коммерческих задач тем не менее не ставит?
— В моей логике, быть успешным и быть прибыльным — это практически одно и то же. Если мы не будем прибыльным бизнесом, то фонду, как некоммерческой организации, нет смысла выделять технопарк как отдельный проект вне фонда. Мы технопарк до тех пор, пока у нас не закончились деньги. А деньги, как обычно, заканчиваются быстро. И надо смотреть в глаза реальности. Да, Сколково — огромный федеральный проект, но он не один. Он уже конкурирует с "Казанью", которая движется, растет, бурлит. Появятся и новые проекты, и нам придется конкурировать за ресурсы. И здесь, я считаю, единственный способ выжить — выстраивать устойчивую операционную модель функционирования технопарка. Именно поэтому мы с руководством фонда сознательно сделали выбор в пользу того, что технопарк — это отдельное юридическое лицо, коммерческая структура. Которая, да, по итогам 2012 года сгенерировала убыток. Но по итогам 2014-го намерена иметь хоть и минимальную, но прибыль. При этом мы должны понимать, что есть объективные ограничения. Первое: мы не выбираем клиента — мы работаем с участниками Сколково, согласно закону. Это 700 стартапов — с одной стороны, много, с другой стороны, у России небольшое количество эффективных инструментов для венчурного инвестирования. Если компания не получила грант Сколково, то денег на развитие и услуги технопарка у нее нет. И они приходят к нам: у нас сейчас значительная доля безвозмездно оказываемых услуг.
— Вы планируете работать собственно с нерезидентами Сколково?
— Пока не можем, но вносятся изменения в устав технопарка, и я очень рассчитываю на то, что мы уйдем в рынок. Потому что интерес к рынку есть, и мы не можем себя рассматривать в отрыве от всей сколковской инфраструктуры. Мы часть огромной системы Сколково. Есть университет, есть замечательные наши кластеры, которые ведут активную деятельность и, по сути, являются аналогами инкубаторов и акселераторов. Мы являемся частью этой системы, представляя весь набор услуг экосистемы Сколково.
Но фонд это делает бесплатно. Когда наши участники знают, что они всегда могут получить что-то бесплатно, у них меняется восприятие. Они спрашивают: почему технопарку мы должны платить, вы же Сколково? И мои объяснения: "Вы что-то цените только тогда, когда вы понимаете, что вам это стоит", шокируют. Это вопрос мотивации. У меня не так давно был пример: одно из наиболее перспективных направлений — комплексные услуги по поиску персонала и развитию организационного потенциала стартапа. В кадровом центре есть бесплатный сервис в рамках виртуального Сколково — это размещение открытых вакансий в базе данных, а есть платный — работа с нашим консультантами, профессионалами по подбору команды. Один из наших участников-резидентов самостоятельно искал сотрудников полгода, опубликовав вакансию, но времени на это выделял соответствующее количество — мало. Потом он обратился в наш центр карьеры за платной услугой, мы тут же закрыли вакансии, так как у этого вопроса поднялся приоритет!
Мы должны смотреть в profit & losses, мы обязаны балансировать доходы с расходами, потому что это единственный способ сделать проект долгоиграющим. Развитие инновационного бизнеса в России — глобальная задача. К тому же нужно довольно долго ждать появления менеджеров, которые могут вести операции инновационных компаний. Сейчас же у нас либо студенты из Facebook, впечатленные, загоревшиеся, либо дядечки из лабораторий, умудренные опытом. Смесь гремучая, но одного компонента не хватает — профессионального менеджера.
— И, видимо, профессионального инвестора?
— Мы говорим про стартапы, про бизнес, но не забываем и про культуру инвестирования. Не надо думать, что у нас нет и не будет внешних инвесторов. У нас недавно был просто случайно проходивший мимо предприниматель из Тамбова. С $15 млн, ну, скажем так, в кармане. Он с детства увлекался космосом и хотел бы проинвестировать стартап из космического кластера. С улицы зашел, да. Какие танцы мы вокруг него исполняли, и исполняем, и будем исполнять, я не буду описывать. Таких людей надо лелеять.
Возвращаясь к моему тезису про магию места — это про такие истории. Когда приезжают иностранные партнеры и смотрят на великое наше будущее, много тысяч квадратных метров лабораторий, они уже чуть кривятся и говорят: "Ну, это уже позавчерашний день, у нас уже все это в "облако" вынесено". Однако если не будет магии места, не будет физической основы Сколково, у нас не будет точки притяжения инвесторов.
— За пределами России эти точки — университеты.
— Они это уже прошли. У них есть эта инфраструктура, например НИОКР, национальные лаборатории — в Штатах они развиваются активно на базе университетов. Будет и у нас эта база. Вообще, модель работы в университетских лабораториях отлична от модели центров коллективного пользования в технопарках. Обычно исследовательский центр университета создается под конкретного профессора, но наши партнеры из Сколтеха планируют, что их лаборатории будут работать и в режиме центров коллективного пользования. Есть и вторая составляющая в опыте западных университетов для нашего бизнеса. Например, основная важная для нас компетенция MIT, партнера Сколтеха,— в области коммерциализации, развития инновационного менеджмента. Они на 100% прагматичны и не любят мишуры. Да, они тоже "пылесосят" рынок — Сколково им дает уникальную возможность доступа к проектам. Поскольку одна из самых острых проблем сейчас привлечение людей, которые могут учить наши замечательные стартапы. У нас уже есть консультанты, но у нас мало людей, которые готовы передать опыт инновационного предпринимательства нашим стартапам. Поэтому я смотрю с большим оптимизмом на перспективу партнерства Сколково с MIT.