Выставка архитектура
В ЦПКиО открылся павильон центра современного искусства "Гараж" по проекту японского архитектора Сигэру Бана. На открытии побывал Григорий Ревзин.
Павильон представляет собой овальное остекленное здание примерно в 8 метров высотой и 50 метров длиной по длинной оси овала. Оно окружено столбами, отделанными прессованным картоном. Архитектор Бан давно увлечен темой, еще в 2000 году на биеннале в Венеции он показывал "жилище для бездомного", сделанное из картонных цилиндров, на которые наматывают "штуки" ковролина и линолеума и которые потом выбрасывают у строительных рынков. Бездомные тоже увлечены этим материалом и строят себе из него места для ночлега и без мастера Бана, но менее мастерски. Тогда мастер остался еще не понятым, а теперь до него доросли.
К павильону один проход по поперечной оси овала, и на этом проходе столбы стоят в два раза реже, а по краям — чаще. В силу увлечения сегодня эстетикой 70-х павильон в целом смотрелся как, скажем, реплика Дворца съездов, построенная в райцентре местными силами к приезду областного партийного секретаря. Сейчас это модно и очень прекрасно.
По смыслу это временный павильон, но по нашей отсталости именно по смыслу, символически, а на самом деле нет. Поскольку из-за наших устаревших требований к общественным зданиям все конструкции павильона пришлось делать капитальными и он может простоять ровно столько же, сколько любой дом, который сегодня строится в Москве,— лет 30 без ремонта. Временность пришлось передавать картонной отделкой столбов, кое-где недокрашенным гипсокартоном и незакрытыми конструкциями кровли с потолком из профнастила. А также спецификой архитектурного решения, которую дурак с мороза мог бы обозначить словом "тупость". Овальное здание, у которого колонны вокруг идут себе идут, а потом идут в два раза чаще,— это такое наплевательство на идею ритма, что Лужков отдыхает, и у некоторых невольно возникает надежда, что это ненадолго. Чем создается высокое ощущение художественной временности, которое мы так ценим в японском искусстве.
Выставка в павильоне, которой решено открыть это произведение архитектуры, состоит из трех разделов. Первый — материалы по ВСХВ 1923 года, где на фанерные листы пришпилены кнопками цветные ксероксы с чертежей павильонов Ивана Жолтовского, Константина Мельникова, Алексея Щусева, Федора Шехтеля и других архитекторов. Любой человек, хоть сколько-нибудь интересовавшийся предметом, видел эти материалы опубликованными множество раз, а сам способ экспонирования простотой мог поспорить с так называемыми "датскими" (к дате) выставками в школьной библиотеке. Но публике на открытии, похоже, и павильон "Махорка" был в новинку, а выставочный прием радовал свежестью и новизной. Далее следовал стол, отделанный ксероксом с плана ВСХВ, увеличенным до сопливой замыленности. Сам по себе он не представлял интереса, и на него следовало смотреть через айпад. В айпаде при наведении камеры на то или иное место плана появлялась 3D-модель этого места. Этой невероятной и восхитительной технологии посетители радовались как дети, тем более что в детских компьютерных играх она уже используется года три как.
Но главное чудо было чуть дальше — там если вы брали планшетку и становились с ней около экрана, то на экране появлялись вы же с той же планшеткой, только на ней была модель здания. Многие глазам своим не верили и по нескольку раз переводили взгляд с планшетки в реальности, где она пустая, на экран, где на ней домик, а ты, твоя рука и физиономия что здесь, что там одинаковые. Нет, ну представляете? Это была вещь уровня комнаты смеха в ЦПКиО, когда в зеркале не то, что перед ним. Только на совершенно новом технологическом уровне. Многие фотографировались, и документация этого чуда теперь широко "расшарена" в соцсетях.
Кроме этого была выставка временных павильонов, сделанных в последние 10 лет, работы Александра Бродского, Тотана Кузембаева, Юрия Григоряна, Юрия Аввакумова и других наших архитекторов, которыми раньше было принято восхищаться, а некоторые недопродвинутые критики восхищаются и до сих пор. Их собрал куратор Николай Малинин. Это провал. Наши, конечно же, не тянут. В них нет простоты, это слишком изысканные решения, архитекторы работают с пропорциями, фактурами, пространством, цветом, светом, отражениями в воде и силуэтом в небе. Ну и куда это годится? Они рядом с Сигэру Баном смотрелись, как Ксения Собчак рядом со Светой из Иваново. Разве теперь так можно? У наших мастеров нет простоты, хотя павильоны временные, а все равно ведь норовят делать со вкусом. Авторы откутюрничают, это не Бан, а отстой, их даже в каталог включать не стали. Хотя с точки зрения качества экспозиции выставка Николая Малинина тоже безыскусна до состояния подрамников к защите диплома в Московском архитектурном институте, но все ж до школьной библиотеки не дотягивает.
И наконец, была третья часть выставки, самая, на мой взгляд, интересная, фотки с военной выставки оружия, захваченного у фашистов в 1941-1943 годах, и ВДНХ начала 1950-х. Маленькие фотки, репортерские, а не постановочные, не парады, а просто люди, военные с девушками, съезд фотолюбителей в Зеленом театре. Здесь важно то, что они невероятно плохо выглядят, жалко, безыскусно и растерянно. Видно, что им очень плохо жилось в силу крайней бедности существования, и вот эта темноватая прогулка в черно-белых фотках 6x9 по набережной парка мимо крупнозадой гипсовой девушки с веслом была для них праздником. А ведь мы знаем, как они были счастливы. Вот к этому теперь и надо стремиться.
Надо сказать, что стремление проходит хорошо. Таких, которые не стремятся, практически нет, по реакции публики это глубоко победительная выставка. Это очень нравится всем людям, а светская публика — та просто сияла, как будто всегда так жила и на Рублевке у всех удобства на улице, а когда воду в тазу греешь кипятильником, все время пробки вылетают. Тонкие художественные критики, в прошлом знатоки Ренессанса, на полном серьезе восхищались тем, что цветные ксероксы от оригинальных чертежей им удается отличить только на ощупь. Искусствовед, который гордится тем, что не может отличить подлинник от ксерокса, это симптом. Критики архитектурные увлеченно спорили, что в большей степени им напоминает сарай Сигэру Бана — Бернини или Борромини. И это только кажется, что ни стыда, ни совести, ни убеждений у этих людей. На самом деле это искреннее стремление поймать дух времени.
Я бы даже сказал, что это здорово, имея в виду тот общий замысел по направлению к friendly, который приобрел парк Горького с появлением здесь идеи превращения "Шестигранника" Ивана Жолтовского в центр современного искусства Дарьи Жуковой. В этом есть обаяние и очарование. Но стремление к демократической безыскусности у элиты — это дело только кажущееся новым, а вообще-то оно в истории встречается. У Алексея Толстого в "Хождении по мукам" есть эпизод, когда аристократическая публика пополам с поэтами, пресытившись высокой кухней, увлекается яичницей с луком. Дальше там "хождение по мукам", а это вначале, еще до вселенской мерзости войны и революции, когда запах лука приятно мешается с дорогим парфюмом. Или, может быть, имея в виду патронаж центра "Гараж", лучше вспомнить, как прекрасная Мария-Антуанетта придумала сама доить корову? Сигэру Бан, кстати, я думаю, построил бы отличный коровник. Ну, я имею в виду, судя по тому, что он уже построил.
Но в этот раз, конечно, все не так будет. Все обойдется. Правда же?