На прошлой неделе ИТАР-ТАСС сообщил, что губернатор Костромской области, ссылаясь на протесты "зеленых", запретил закапывать отработанные денежные купюры в ракетных шахтах на территории вверенного ему региона.
В Центробанке, куда мы обратились за комментарием, отказались сообщить, насколько химический состав ходящих по стране дензнаков опасен для здоровья, сославшись на то, что это — государственная тайна.
Пришлось провести самостоятельное расследование. Корреспонденты "Денег" немедленно отправились к денежным могильникам Костромской области, а также в другие места, где, по нашей информации, уничтожают, хранят и перерабатывают старые купюры из наших кошельков.
Мы видели деньги, разрезанные на части, кирпичи из денег, плиты из денег, ракетные шахты, куда в обстановке секретности сбрасываются старые деньги. Мы также узнали, насколько они в самом деле вредны.
Все это оказалось очень интересным, и вас ждет захватывающий репортаж наших корреспондентов о судьбе старых денег. Попутно выяснилось, кстати, что Центробанк Российской Федерации на основании действующего законодательства об охране природы может быть в любой момент закрыт.
Кило денег
На сдачу в магазине вам всучили рваную купюру. Вы, естественно, попробуете вернуть ее назад или отнесете в ближайшее отделение Сбербанка, где банкноту без вопросов заменят на аналогичную, но посвежее. Ежедневно банки, магазины, всевозможные фирмы отбраковывают огромное количество ветхих купюр. Какова их дальнейшая судьба?
Как мы выяснили в Сбербанке, сначала его филиалы или отделения самостоятельно определяют платежеспособность каждой купюры. После чего не прошедшие экспертизу или подозрительные банкноты отправляются прямиком туда, откуда попали в оборот в первый раз, — в хранилища Центрального банка РФ. Там банкноты еще раз сортируют, а номера "выбывших из игры" заносят в базу данных. Затем купюры режут на части.
--------------------------------------------------------
Ежегодно Центральный банк России пускает "под нож" около пяти с половиной тысяч тонн ветхих или устаревших банкнотов. Но вот куда девается вся эта огромная масса наличности после того, как ее порубали "в капусту", Центробанк отчего-то держит в тайне.
--------------------------------------------------------
В пресс-центре Центробанка нам рассказали, что вышедшие из употребления купюры измельчаются на специальных машинах. После так называемой "переработки срезами" получившуюся "сечку" или "лапшу" — ленточки шириной всего 1-2 мм — прессуют в брикеты весом в 1 кг.
Собственно, процесс измельчения денег вполне аналогичен тому, какой принят во всем мире. А вот дальше начинаются проблемы. Дело в том, что по объему наличных денег мы далеко оторвались от большинства стран. Во-первых, потому что металлические монеты в России в процессе инфляции практически полностью заменились бумажными купюрами (сейчас на нашей территории ходят банкноты аж 9 номиналов, причем четыре из них — в двух модификациях). А во-вторых, из-за того, что "электронные деньги", которые во всех развитых странах сегодня применяются вместо наличности, в России до сих пор не прижились.
Поэтому ежедневно только в Москве, на специальной базе ЦБ в Сокольниках "под нож" пускают 15 тонн (!) ветхих или устаревших банкнотов (еще, по нашим сведениям, их уничтожают в Петербурге и Перми). Взвесив банкноты на лабораторных весах, мы подсчитали, что ежедневно в Сокольниках превращается в "капусту" от двух миллиардов рублей (если сотенными бумажками) до полутора триллионов (если стотысячными).
В год получается около пяти с половиной тысяч тонн. Но вот куда девается вся эта огромная масса наличности после того, как ее порубали в капусту, Центральный банк отчего-то держит в тайне. Сославшись на секретность, в департаменте эмиссионно-кассовых операций ЦБ, который, собственно, и занимается организацией уничтожения денежной макулатуры, нам какие-либо комментарии по этому вопросу давать отказались. Возможно потому, что спрессованная в брикеты "сечка" экологически небезопасна. Об этом, кстати, нам в пресс-центре Центробанка рассказали совершенно запросто. Повышенный радиационный фон, опасность распространения инфекционных заболеваний, высокое содержание тяжелых металлов, токсинов и канцерогенов — вот неполный список того, что таят глубоко в себе те банкноты, которые мы таскаем в карманах.
Центробанк пора закрывать
Статья 54 закона РФ об охране окружающей природной среды гласит:
Предприятия, учреждения, организации... обязаны принимать эффективные меры по обезвреживанию, переработке, утилизации, складированию или захоронению производственных и бытовых отходов... Складирование и захоронение отходов производится... по согласованию со специально уполномоченными на то государственными органами Российской Федерации в области охраны окружающей природной среды, санитарно-эпидемиологического надзора...
Нарушение указанных правил влечет за собой ограничение, приостановление либо прекращение деятельности предприятий и иных объектов по предписанию специально уполномоченных на то государственных органов Российской Федерации в области охраны окружающей природной среды, санитарно-эпидемиологического надзора.
Как видим, согласно российскому законодательству, Центробанк для вывоза и уничтожения своей макулатуры обязан получить разрешение "специально уполномоченных государственных органов" — подобно любому другому предприятию, производящему какие-либо (не только вредные) отходы. А если не получил разрешения, то его деятельность (как и любого другого предприятия) может быть по закону "приостановлена или прекращена".
Однако в Госкомитет по охране окружающей среды (тот самый "уполномоченный орган"), как нам там сообщили, ЦБ с просьбой провести экспертизу технологий уничтожения своих отходов не обращался. В Московском институте гигиены об отходах Центробанка тоже слыхом не слыхивали:
— Нам приносили на экспертизу экспериментальные образцы стройматериалов из денежных отходов, уже прошедших соответствующую обработку и обезвреживание. Эти строительные плиты действительно безвредны. Что же касается собственно "сечки", то за ее экспертизой к нам Центробанк не обращался.
Правда, в Московском городском санэпиднадзоре нам сообщили, что буквально на прошлой неделе к ним обратились за экологической экспертизой вышедших из употребления денег. Но не из Центробанка, а из НИИ "Гознака". По словам сотрудников санэпиднадзора, в НИИ сейчас начали работу над проблемой утилизации денежной макулатуры.
Почему именно сотрудники НИИ "Гознака" заинтересовались сейчас проблемой утилизации денег, вышедших из употребления, осталось тайной: работникам НИИ разговаривать с нами запретила вышестоящая инстанция — объединение "Гознака". Заместитель директора этого объединения Валерий Парикожко объяснил свой отказ тем, что НИИ "Гознака" вопросами уничтожения денег не занимается: "Изготавливаем мы, а уничтожает — Центробанк". То есть выходит, что сотрудники НИИ обратились в санэпиднадзор по личной инициативе, на общественных, так сказать, началах.
А Центробанку, стало быть, уже давно угрожает закрытие.
Аромат денег
Но Центробанк Центробанком, а не опасно ли вообще носить деньги в кармане? Опрошенные нами специалисты сходятся на том, что в тех количествах, что можно унести "на себе", — все-таки нет. Реальную же опасность для нашего здоровья деньги представляют только в очень больших количествах. Особенно — порезанные на кусочки. По словам очевидцев процесса, деньги, которые, если верить поговорке, не пахнут, при нарезке "в лапшу" начинают издавать невыносимый запах, вызывающий головную боль и другие неприятные ощущения.
Куда же Центробанк девает эти дурно пахнущие и небезопасные для здоровья горы отходов, которые скапливаются в его хранилищах аж по 15 тонн в сутки?
Раньше эту макулатуру сжигали на цементных заводах. Что, по данным экологов, крайне вредно — в воздух выделяются соединения тяжелых металлов и огромное число других летучих веществ с неприятным запахом, являющихся токсинами, мутагенами, канцерогенами. В НПО "Экоресурс" нам рассказали, что наиболее опасные из них (кстати, они-то как раз не пахнут) — бензапирен и диоксины выделяются в результате неполного сгорания спрессованных брикетов. Результаты исследований показали, что лучше всего эти вещества накапливаются в растениях (овощах, например) и могут вызывать всевозможные заболевания вплоть до рака.
Но кое-где в России деньги сжигают по сей день (например, на заводе "Большевик" в Саратовской области). А вот Эд Томпсон из отдела банковских операций Федеральной резервной системы США рассказал нам, что в США сжигание и закапывание денежных купюр строжайше запрещено. Вместо этого мелко порубленные "баксы" продаются частным перерабатывающим фирмам, располагающим экологически безупречными технологиями и имеющим разрешение от Министерства финансов США и экологических ведомств.
Впрочем, и в России многие предприятия под напором экологических активистов и окрестных жителей все чаще отказываются принимать опасный груз из Центробанка.
ЦБ же постепенно тонет, так сказать, в продуктах собственной жизнедеятельности. Часть "сечки" сжигается или отправляется на погребение во взорванные ракетные шахты. Куда девается остальное?
"Капусту" грузят "КамАЗами"
Есть в городе Хлебниково Московской области ничем не примечательный кирпичный завод. Однажды там появился представитель Центробанка. Назвавшись Иваном Петровичем, работником центрального хранилища ЦБ, гость предложил выгодную сделку: Центробанк совершенно бесплатно завозит на кирпичный завод брикеты прессованной "сечки" из купюр, которые можно использовать как утеплитель. Директор завода, сейчас уже бывший, по-хозяйски прикинул, что "сечку" можно использовать для укрытия от зимних морозов глиняного конуса (глина, из которой изготавливают кирпичи, хранится в форме конусов).
— А это не опасно? — спросил он.
— Ну что вы, — отвечал Иван Петрович, — вы же не боитесь держать деньги в карманах...
На том и порешили. Не смутило директора ни то, что гость не назвал свою фамилию, ни народная мудрость о бесплатном сыре. В Хлебниково потянулись "КамАЗы" Центробанка.
Сейчас на территории завода лежат 500 кубометров пресловутых брикетов. Из-за шалостей окрестных ребятишек они уже не раз возгорались, разнося по Хлебникову бензапирены с диоксинами. Зимой их присыпает снегом, а летом заливает дождем, и соли тяжелых металлов постепенно смываются в грунтовые воды Подмосковья. Новое руководство завода, прослышав про то, что центробанковские отходы не так уж безопасны, подумывает теперь над тем, как бы от них избавиться. Только кто ж их теперь заберет, разве что Иван Петрович...
Иван Петрович, фамилии и должности которого на заводе не знают, оставил тем не менее руководству завода свой служебный телефон. По которому мы с ним и связались. "Иван Петрович" оказался Иваном Товстоляком, юрисконсультом центрального хранилища Центробанка.
— Ничего не знаю, — сказал нам Иван Петрович. — Ничего не возил, в Хлебникове не бывал и вообще разговаривать не уполномочен. А кто уполномочен? Дубинин.
Добавив несколько звонких слов в адрес досужих журналистов, Иван Петрович бросил трубку.
Появление Ивана Петровича с предложениями обеспечить Подмосковье отходами Центробанка наблюдали еще в нескольких районах области. Как нам сообщили в Московском областном комитете по охране окружающей среды и в Московском областном центре санэпиднадзора — "государственных уполномоченных органах", туда Центробанк ни за разрешением на размещение отходов на территории области, ни на предмет экологической экспертизы самой "сечки" и методов ее утилизации не обращался.
Куда девать деньги
А между тем порубленные деньги — ценное вторичное сырье. После соответствующей обработки — нейтрализации токсичных веществ и связывания тяжелых металлов — "сечку" можно использовать для производства, например, строительных материалов. Переработанные деньги годятся в качестве наполнителя бетонных блоков, утеплителя и даже материала для изготовления гробов и надгробных памятников.
Например, президент АОЗТ "Торговый дом 'Терем'" Борис Пяк рассказал корреспонденту "Денег", что в лаборатории его компании, отпочковавшейся от Института спектроскопии РАН, разработана технология изготовления из "сечки" звуко- и теплоизолирующих плит. Дело в том, что банкноты на 90% состоят из хлопка — прекрасного теплоизолятора. Кроме того, для производства подобного рода плит из традиционных древесных опилок (ДСП) требуется склеивать их специальным наполнителем, выделяющим впоследствии формальдегид и другие токсины и аллергены. Хлопковые же волокна склеивать не надо — они сами содержат в своем составе клеящие вещества.
В подмосковной Черноголовке сейчас достраивается промышленная линия по переработке денежной макулатуры в строительные плиты, рассчитанная на 10 тонн "сечки" в сутки. "Терем" строит ее на собственные деньги, деньги Московского комитета по науке и технологиям и Московского правительства. Рассчитывая, понятно, получить в дальнейшем подряды от Центробанка. ЦБ идею вроде бы поддерживает и даже завез на территорию цеха пробную партию (несколько тысяч тонн!) денежной макулатуры.
Но пока цех строится, колонны "КамАЗов" везут "капусту" в некоторые российские регионы, где сбрасывают ее в шахты, оставшиеся от уничтоженных стратегических ракет.
На одной из таких шахт побывал корреспондент "Денег". Вот его репортаж...
И в полночь ваши денежки заройте в землю... Где?
Поиски ракетных шахт, заваленных деньгами, и признаков скорой экологической катастрофы, предрекаемой "зелеными", начались в администрации Костромской области. Нас с фотокорреспондентом принял Александр Панкратов, заместитель главы администрации области, который, как нам подсказали в приемной губернатора, и занимается вопросами денежных похорон.
— Деньги хоронят в Калужской, в Ивановской, в Ярославской областях. А у нас уже не хоронят — "зеленые" губернатору не разрешают.
Александр Панкратов рассказал нам, как это происходило раньше. "Макулатуру специального назначения", то есть бумажные деньги, везли из хранилища Центробанка прямо в кузовах "КамАЗов" от самой Москвы. Денежки аккуратно были упакованы в специальные мешки, всего около десяти тонн ровных пачек — советские деньги с ленинским профилем, раз уж они вышли из обращения, даже не резали на части. Чтобы машины знали, куда ехать в костромских лесах, а захоронение было официальным, Министерство обороны "продавало" Центробанку взорванные и уже не нужные ракетные шахты за 60 млн. рублей. Деньги (не выведенные из обращения) перечислялись конкретной дивизии, в чьих шахтах дензнаки обретали вечный покой. Командование нанимало подрядчиков-строителей, которые выступали в качестве могильщиков.
Строго говоря, все взорванные по договору с Америкой шахты должны быть "рекультивированы". То есть их надлежит засыпать грунтом и сравнять с землей, высадив сверху травку или деревца. Но у Министерства обороны нет на это денег — других проблем хватает. Вот и стоят шахты открытые, заполненные талой и дождевой водой. А предложение Центробанка несет стране двойную выгоду — и ненужные деньги утилизируются, и шахты вроде как отчасти рекультивируются.
В прошлом году в Костромской области сделали восемь таких захоронений. А в этом году вновь избранный губернатор области проникся сомнениями "зеленых" и решил "денежное кладбище" во вверенной ему области пока не расширять.
— Почему же в других регионах "зеленые" не протестуют? — поинтересовался я.
— Видимо потому, что наше население сильнее тревожится относительно будущего области, которая пока что считается экологически чистой.
Александр Панкратов сказал, что со стороны военных переговоры с "зелеными" ведет некий полковник Сенкевич.
— Попытайтесь разыскать полковника, он знает много интересного, — посоветовал на прощание вице-губернатор.
"Зеленые" звонят в колокол
Полковник Сенкевич разговаривать с нами не пожелал, но зато мы разыскали самих экологов. Здесь нас ждали первые неожиданности. Оказалось, у местных "зеленых" нет ни председателя (раньше, правда, был), ни даже постоянного помещения. В надежде выяснить причины, по которым "зеленые" протестуют против денежных захоронений в ракетных шахтах, мы явились на работу к одному из активистов зеленого движения — Леониду Постникову, архитектору по профессии.
Он поведал нам о сложностях борьбы за экологию, рассказал, как они предотвратили строительство АЭС.
— Как вы узнали о захоронении денег?
— Видите ли, они (власти и армия) не считают нужным ставить нас в известность. Поэтому пришлось выяснять по своим каналам: кто-то из наших увидел сообщение по телевизору.
— И против чего вы протестуете?
— Против захоронения, потому что это вредно.
— А почему вредно?
— Ну, например, в шахту, куда сброшены тонны денег, может залиться вода, потом она может вылиться. А вдруг в почву вместе с ней попадут вредные вещества? Да и потом, мы же не знаем, что они там хоронят. А может, это химические отходы или радиация какая?
После еще нескольких вопросов выяснилось, что ни сам Леонид, ни кто-нибудь из его экологических коллег никогда этих шахт в глаза не видел. Таит ли взорванная шахта в себе опасность и что она из себя представляет, они не знают. Все сведения почерпнуты ими из рассказов бывшего замполита одной из ракетных частей, который однажды, собирая грибы, наткнулся на взорванную шахту. Но "зеленые" все равно протестуют — на всякий случай.
— А как вы протестуете? Митинги, шествия устраиваете? Может быть, пикетируете здание администрации, вывешиваете плакаты?
— Нет. Мы поднимаем шум...
— А как?
— Бьем во все колокола...
Более понятного объяснения добиться не удалось.
Природе деньги не вредят
В надежде все-таки узнать об опасностях, которые таят в себе денежные захоронения, мы направились в областной Госкомитет по охране окружающей среды. Но председатель комитета Альберт Андреев объяснил нам, что все чепуха, никакой опасности нет, шахта абсолютно герметична изнутри, даже взорванная:
— Шахта — это колодец глубиной около 30 метров и примерно 2-3 метра в диаметре. Когда шахты взрывали, то ударной волной только сорвало крышку и разворотило края, а стенки шахт остались невредимы. Поэтому никаких трещин, через которые грунтовые воды могли бы проникнуть в денежные могильники, не существует. Шахта представляет собой сплошной металлический стакан из корабельной нержавеющий стали толщиной 45-50 мм, и "рубашку" из очень прочного бетона толщиной 50-60 см, рассчитанного чуть ли не на прямое попадание вражеского снаряда. О каких повреждениях может идти речь, вы что? Мало того, ствол помещен еще и в глиняную толщу 30-40 метров, так что воды там и близко нет.
По словам Андреева, комитет проводил испытания и экспертизы шахт после взрыва — все тесты прошли успешно, и были даны соответствующие разрешения. Вредные вещества, содержащиеся в денежных красителях, находятся в связанном состоянии. Чтобы их высвободить, требуется как минимум температура 90 градусов и особая среда. Таких условий в шахтах быть не может.
— После помещения денег в ствол шахты их утрамбовывают и сверху закрывают бетоном, а затем засыпают глиной и грунтом. А все доводы "зеленых" — на уровне "а вдруг", — утверждает Альберт Андреев. — Никаких расчетов, никаких экспертиз. Да у них и базы для этого нет. А наши документы по тестам можно посмотреть у моего заместителя Светланы Веремьевой.
Светлана Веремьева с ходу заявила, что не любит журналистов. Она даже не понимает, как люди с такими глупыми лицами и пустыми головами умудряются писать заметки. По ее мнению, за последнее время на тему захоронений была создана только одна грамотная хорошая статья. Автором статьи оказалась сама г-жа Веремьева. Но, невзирая на лица, документы она нам все же продемонстрировала. Действительно, заключения экспертиз, насколько мы можем судить, позволяют закапывать деньги в ракетных шахтах — ничего страшного при этом не происходит.
Осталось совершить то, чего не сделали общественные защитники природы — взглянуть на сами шахты.
На могиле денежных мешков
Мы обратились в воинскую часть. Искали полковника Сенкевича, а нашли только улыбчивого подполковника, офицера по режиму.
— Здесь с вами никто разговаривать не будет, — улыбаясь пообещал он. — И вообще, нельзя здесь стоять. За это статья есть в УК.
— А вы сами-то видели, как деньги хоронят?
— Так я вам и сказал! Видел, не видел — какая разница?
— В шахтах только деньги хоронят?
— Может быть, и деньги.
— А говорят, еще и химотходы сбрасывают.
— Может быть, и химотходы. А может быть, еще что-нибудь. Военная тайна, — улыбался режимный подполковник.
Пришлось обратиться к услугам лиц менее официальных. Они посоветовали нам отправиться в деревню Федиково, которая в нескольких часах езды от Костромы.
За несколько часов мы добрались до деревни Федиково. Местные жители объяснили нам, где искать бетонку — дорогу на так называемую "площадку", место, с которого Советский Союз мог когда-то нанести ракетный удар по вероятному противнику. Не боятся ли сами местные жители последствий захоронения?
— Вы первые, кто нас об этом спросил. А военные не спрашивали: приехала колонна машин, вокруг охрана с автоматами, никто и не видел, что они туда сбрасывали. Еще знаем, что часть, которая в лесу стояла, называлась "Глухарем".
Один из наших собеседников оказался заядлым грибником, прекрасно знающим весь окрестный лес.
— Там охраняют — КПП, колючка и всякое такое, но если с другой стороны подойти... В общем, можно пробраться. Правда, далеко идти придется.
И вот мы бредем по глухому лесу, пока не приходим к большой, почти засыпанной яме. По дороге нам не встретилось ни души.
— Вот это и есть шахта, — говорит наш проводник. — Там, внизу нашли свой последний земной приют наши денежки.
Кажется, он даже снял при этом кепку.
— Деньги в шахте — еще ничего. Вот кое-где мужики по собственному почину устраивают в этих шахтах скотомогильники. Или помойки.
— А много ли вокруг таких шахт? — спросили мы его.
— Да полно. Одно время многие их искали, пытались деньги достать. Но где там — все замуровано.
Фотокорреспондент долго искал композицию поживее. Но денежная могила отовсюду выглядела уныло и невыразительно.
— Эй, ребята, — сказал проводник. — Это ж все-таки секретный объект. Если нас тут застукают, да еще с фотоаппаратом... Давайте-ка поживее.
Но торопить фотокорреспондента — занятие бесперспективное. Мы обследовали все, что осталось от шахты. Убедились: деньги вокруг не валяются, дождевая вода в яме действительно скапливается, но никакого зловония не издает. Так и должно быть, ведь деньги забетонированы.
На наш непросвещенный взгляд, железобетонный ствол ракетной шахты и в самом деле далеко не худший могильник для отработанных денег. И еще подумалось — сколько же в эти шахты денег вбухано...
Елена ГРИНГАУТ, Михаил ЗЕЛЕНФРОЙНД
Подписи
Пятьсот тонн денежной макулатуры гниют под открытым небом на территории Хлебниковского кирпичного завода.
Местные жители с удовольствием указали корреспондентам "Денег" место, где деньги лежат.
На пути к ракетным шахтам — колючая проволока. Но мы ее обошли.
Взорванные ракетные шахты продолжают служить стране: в них экологически безопасно сохраняются деньги с ленинским профилем.