Некролог
В Москве на 88-м году жизни скончался Гелий Коржев, пессимист номер один в официальном советском искусстве 1960-х.
Коржев был продуктом советской системы художественного образования. Интеллигентные родители отдали его в Московскую среднюю художественную школу, откуда он автоматически попал в Суриковский институт и учился в нем под началом мягкого соцреалиста Сергея Герасимова. Там Коржев научился реалистической манере, на первый взгляд неотличимой от сотен работ художников сталинской эпохи. Его вещи тем не менее узнаются сразу. Коржев писал густо и аккуратно, превращая холсты в тяжелые гобелены. Такая техника превращала любой образ в скульптуру и уравнивала в правах на существование абсолютно всех его героев. "Художник" (1962) в Третьяковской галерее задумывался как картина о нравах загнивающего Запада, где авангардисты чиркают что-то невразумительно эротическое прямо на тротуаре, как последние чистильщики сапог. Но рыжий художник и его подруга в черном сегодня смотрятся как персонификации артистической богемы на все времена: такие вельветовые свитера и отсутствующее выражение лица все еще в ходу. Сюжет "Гомера", части триптиха "Коммунисты", за который Коржев получил Государственную премию в 1966 году, представляет собой очередную вариацию на любимую советскими академиками тему сосуществования высокого искусства и революционных идеалов. Но в противопоставлении белоснежного бюста великого слепца и брутальной фигуры комиссара в кожанке чувствуется мифологический сюжет — что-то вроде "Похищения Европы" на советский лад.
Академические рецепты Коржев использовал уже в эпоху оттепели, требовавшей другого реализма. Не опьянение бесконечным праздником и очередным трудовым подвигом, но героическое преодоление стало темой первостепенной важности. "Геологи", "Строители Братска" и "Плотогоны" соратников Коржева по "суровому стилю" изображали бесстрашных бойцов за каждую пядь родной земли и ее неисчерпаемых недр. Коржев романтикой похода и фронтира не слишком увлекался. Люди на границе — жертвы, как на эклектичных по исполнению "Заложниках войны" (2001-2004), где жители некоей деревни выстроены фашистами в живой щит. Травма Великой Отечественной в советском искусстве до Коржева изживалась в виде оперных мизансцен, как, например, у Федора Богородского на картине "Слава павшим героям" (1949). Серия Коржева "Опаленные войной" резко меняет точку зрения. Портрет солдата с выжженным глазом ("Следы войны", 1963-1965) по формату и колориту сделан как изображения Сталина для массовых празднеств. Коржев ставит простого человека на место бывшего полубога. В центре внимания не генералиссимус, а безымянная жертва войны, зависшая между жизнью и смертью.
Завороженность Танатосом и, как следствие, торжественная интонация иногда приводили к необычным решениям. В серии 1990-х про Дон Кихота Коржев пытается убрать из Сервантеса комическое и превратить последнего рыцаря в героя, осознающего свою миссию и ее трагический конец. "Дон Кихот и мельница" (1997-1999) парадоксально напоминает знаменитый портрет Адольфа Гитлера в доспехах кисти придворного художника рейха Хуберта Ланцингера. В симпатичном персонаже Коржев как будто бы заметил тоталитарную волю, сконцентрированную в борьбе с фантомами.
До конца жизни Гелий Коржев оставался убежденным консерватором. Он был предан цеху советского искусства и критиковал перемены в расстановке сил. Бывшие маргиналы становились живыми классиками. К Коржеву признание приходило небыстро, хотя еще в 1960-е он пользовался у нонконформистов уважением: плотность его живописи ценил, к примеру, Оскар Рабин. В новую ситуацию он вписался лишь косвенно, когда галерея "Риджина" показала в 1993 году его серию "Тюрлики". Эта серия показывала обратную сторону вечной сдержанности коржевских персонажей. Вместо статики мертвых и контуженных — ухмылки и прыжки мутантов из босховского ада. "Тюрлики" пользовались огромным успехом у западных коллекционеров и открыли в Коржеве метафизика, но на одном полотне утомленные воины и плоды подсознания, насколько известно, не встречались и уже не встретятся. Последние работы художника на библейские темы покажут в декабре этого года в Институте русского реалистического искусства.