Новая документальная биография Боба Марли снималась четыре года. Начал этот проект Мартин Скорсезе, на счету которого масса музыкальных фильмов, от документальной серии об истории блюза до биографии Джорджа Харрисона, продолжил Джонатан Демме, а закончил шотландец Кевин Макдональд. Но, несмотря на то, что руку к фильму приложили разные авторы, выглядит он необычайно цельным и на удивление живым, а главное — нескучным жизнеописанием, хотя и скроен, как лоскутное одеяло, из множества фрагментов: здесь есть интервью родственников и друзей, кадры хроники, фрагменты концертов. Макдональд аккуратно и дотошно смонтировал эти куски пленки и нашел для каждого периода биографии Марли соответствующую хронику, которая точнейшим образом иллюстрирует события, но эта тщательность никак не противоречит свободному дыханию рассказа о жизни Марли. Может быть, потому, что сам Боб Марли в кадре всегда расслаблен и будто плывет по волнам своих позитивных "вибраций".
Для фильма были перелопачены горы свидетельств, документов и фотографий. Вот нищая деревня на Ямайке, где родился будущий герой. Его родители — англичанин, которого все звали "капитан Марли", и чернокожая местная девушка, которой было всего 18. Вот фотография капитана Марли на лошади, а следом — речь самого Боба Марли, который говорит, что он — полукровка, не черный и не белый, а завис где-то посередине: "Я ни на чьей стороне. Я на стороне Господа, который создал меня и велел мне появиться из черного и белого". Отца своего он видел в жизни всего несколько раз, и по поводу собственных детей, которых у него числится одиннадцать, и все от разных женщин, он тоже не слишком заморачивался — как и по поводу множества материальных вещей в этом мире. В 12 лет он переехал вместе с матерью в столицу Ямайки Кингстон и вырос там в разбойничьем квартале в самого неагрессивного человека в мире. В 16 лет Марли записал первую песню, в 17 мать оставила его и уехала в Америку, а в 18 он сколотил собственную группу The Wailers, с которой пел на улицах для людей и на кладбище для духов,— это называлось "репетициями". The Wailers поначалу пробовали играть ска, пока Марли не встретил своего первого продюсера Ли "Скрэтча" Перри и тот не объяснил ему, что ска — это музыка чтобы плясать под нее, напившись пива, а настоящая духовность заключена в регги. В 1966 году, когда король Эфиопии Его императорское величество Хайле Селассие посетил Ямайку, Марли уже был растафари, то есть считал его воплощением бога на земле. Рита Марли, на которой он к тому времени женился, была в толпе, сопровождающей кортеж Селассие, и своими глазами видела знак на руке короля, которой он махал встречающим,— отметину, похожую на след от гвоздя, и это убедило ее в его божественном происхождении. Об этом, как и о многом другом, Рита рассказывает в фильме: как она стала петь на бэк-вокале у Марли, как они вместе уехали в Америку, но потом вернулись, и как The Wailers стали популярны сначала на Ямайке, а потом и за ее пределами. На гастролях Марли окружало множество женщин, и со многими он бывал близок, но Рита всегда была окружена неизменным уважением и предпочитала не привязывать его к своей юбке — и, может, не вопреки, а благодаря такой свободе она и оставалась с ним до конца его дней. В фильме есть фрагменты интервью с матерью его сына Пэт Уильямс и с бывшей моделью, "Мисс мира — 1976" Синди Брейкспир, которая тоже родила от него ребенка и вместе с Ритой была с ним до конца в немецкой клинике, где он умирал от рака. Они ухитрялись уживаться вместе рядом с ним, все его женщины. В 1976 году во время подготовки к бесплатному концерту в Кингстоне его подстрелили в собственном доме на глазах у Риты, но, по счастью, Марли оказался лишь легко ранен: в кадрах с того концерта он расстегивает рубашку, чтобы показать зрителям, куда попали пули, а потом начинает петь. Легендарных концертных съемок в фильме великое множество, именно они и держат повествование, на них, как на основу, Макдональд нанизывает остальной материал. Взять хотя бы знаменитую сцену, когда Марли мирит на сцене двух враждующих ямайских политиков: раскачивается в такт, буквально повисая на плечах у обоих, и соединяет их руки под музыку. Марли играет в футбол, Марли курит косяк, Марли поет со Стиви Уандером "I Shot The Sheriff". Но самый трогательный кадр — пожалуй, тот, где Марли стоит на снегу в пальто, огромной шапке и темных очках от слишком яркого света, который отражает этот блестящий снег, во дворе немецкой клиники, где его безуспешно пытались вылечить от рака. А немецкая медсестра, теперь совсем седенькая старушка, говорит: "Он был такой смешной в этой своей большой шапке. И очень терпеливый, никогда не жаловался на боль". Фильм получился похожим на эту огромную пеструю шапку растамана, связанную из ниток разных цветов, и ни в одном кадре на лице Марли не видно недовольства, боли или агрессии — может быть, Макдональд так тщательно отбирал кадры, а может, он просто на самом деле был вот такой.
В прокате с 6 сентября