Побив рекорды Гарри Поттера, эротический роман «Пятьдесят оттенков серого» официально стал «самой быстро распродаваемой книгой в мире», а его авторша — самым «быстро обогащающимся писателем» (на своей «оттеночной» трилогии она зарабатывает $1 300 000 в неделю) и одним из самых влиятельных людей в мире по версии журнала Time.
На обложке эта дама обозначена как E. L. James, на самом деле ее зовут Эрика Леонард, ей 49 лет, она раньше работала на телевидении, живет в Лондоне с детьми-подростками и мужем, которому — в качестве «хозяина моей вселенной» — и посвящает свои произведения: за первым романом последовали «Fifty Shades Darker» («Пятьдесят оттенков темнеют») и «Fifty Shades Freed» («Пятьдесят оттенков освобождены»).
Писать она начала после того, как прочла «Сумеречную сагу» Стефани Майер, и «Пятьдесят оттенков серого», считается, выросли из ее попыток «сумеречного» фанфика. И действительно, по внешним описаниям (темные волнистые волосы, серые глаза) ее «мистер Серый» — многогранный, вернее, многооттеночный миллиардер Кристиан Грей — напоминает Роберта Паттинсона, исполняющего влюбленного вампира в фильмах по книгам Майер. И вообще, при желании анализа, вроде можно было бы сказать, что автор «Оттенков» имеет в виду, что единственный вариант для девушки заполучить что-то похожее на вампира в реальной жизни — это найти себе симпатичного приверженца БДСМ, предпочитающего доминирование. Там — клыки, здесь — трость.
Но «Оттенки» не стоят даже такого анализа — такая это липкая и безвкусная жвачка. А уж если кто-то в связи с этим текстом станет вам говорить о, не дай бог, маркизе де Саде, «Истории О», сестрах Бронте с их Рочестером и Хитклиффом или о «Тесс из рода д'Эрбервиллей» Томаса Харди (этот роман, фасонистости ради, даже упоминается в тексте) — плюньте этому человеку в лицо. Ничего из этого там рядом не стояло — не только в смысле авторского сознательного, но и в смысле всеобщего бессознательного. Потому что «Пятьдесят оттенков серого» — это просто, как говорили в моем детстве, сопли в сахаре. Причем, несмотря на садо-мазо тематику, сопли вполне невинные. И в смысле собственно действий, и в смысле языка.
Ни до чего серьезного у выпускницы филфака Анастасии Стил и молодого магната Кристиана Грея не доходит. Ну руки связал, ну шлепнул несколько раз, ну в конце даже показательно выпорол. На этой порке она и сломалась.
Описывается все это так: «Внезапно он щелкает кнутом, и я получаю удар пониже зада, прямо по половым органам... Удар сотрясает меня всю, и это сладчайшее, страннейшее, исполненное гедонизма чувство... Он хлещет меня по соскам — о краткое, но сладкое наказание! Мои соски наливаются и напрягаются от удара, и я издаю стон, изгибаясь в моих кожаных наручниках. "Тебе хорошо?" — выдыхает он. "Да". Он хлещет меня по ягодицам: "Да — кто?". "Да, сэр"».
Я имела удовольствие прочитать этот текст в оригинале и не знаю, как все это будет выглядеть по-русски, но если там все окажется более грубым — не верьте. На самом деле все это именно так филистерски вежливо: «половые органы», «ягодицы» — не более. Кстати, переводчикам, можно посочувствовать: девичья тактичность автора способна доставить большие неудобства. Скажем, в том месте, где герой натягивает презерватив на свою «considerable length»,— в соответствии с авторской стилистикой перевести это вполне можно было бы «почтенная длина», тем более что и к герою, и к его длинному органу писательница явно относится с почтением.
И если зачем-то пытаться объяснить феноменальный успех «Пятидесяти оттенков» (хотя вообще-то такие объяснения почти всегда выглядят попытками доморощенной социологии), то выходит, что причина его — ну хотя бы отчасти — заключается именно в этом почтении: к герою, героине, к достойнейшим читательницам. И вообще во всей этой благопристойности, в том, что о вещах «неприличных», а в чьем-то понимании даже радикальных, автор «Оттенков» пишет без всяких оттенков оскорбительности или хотя бы жесткости, не выходя за периметр буржуазных декораций, в которых ошейник давно воспринимается как модный атрибут.
И если пытаться понять, что именно феноменальный успех этой книги говорит о раскупающих ее женщинах (хотя такие попытки всегда выглядят туповатыми обобщениями) — то, похоже, дело в том, что благопристойность и добропорядочность сегодня числятся по разряду афродизиаков. И употреблять эту книгу по назначению (а ее прямое назначение — вдохновлять читательниц в моменты досужих мастурбаций) сподручнее, если знаешь, что в ней ну совсем не нарушены приличия.
Э. Л. Джеймс. Пятьдесят оттенков серого, М.: Эксмо, 2012