Абсолютная чемпионка мира в многоборье 2010-го года АЛИЯ МУСТАФИНА на чемпионате Европы 2011 года получила тяжелую травму, год восстанавливалась, стараясь войти в прежнюю форму, а на Олимпиаде в Лондоне сделала невероятное, выиграв весь комплект олимпийских наград. В командном первенстве она стала серебряным призером, в личном многоборье взяла «бронзу», а на брусьях стала чемпионкой. В интервью корреспонденту "Ъ" в Лондоне ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ 17-летняя гимнастка рассказала о том, как шла к своей цели, о своем умении концентрироваться на главном, а также о людях, без которых ее победа, и прежде всего над собой, была бы невозможной.
— Вам это «золото» досталось во много раз тяжелее, чем большинству других олимпийских чемпионов. Ведь после такой тяжелой травмы, которую получили вы всего полтора года назад и почти годичного восстановления, в спорт, а тем более, в гимнастику, не возвращаются…
— Именно поэтому эта медаль для меня бесценна. В нее вложена вся без остатка та колоссальная работа, которую мы с моим личным тренером Александром Александровым (он же — старший тренер сборной России — "Ъ") проделали за три года совместных тренировок. Сейчас уже я и сама не верю, что всего полгода назад даже представить себе не могла, что получу хотя бы какую-то олимпийскую медаль. А теперь у меня собрался уже полный комплект. Тогда все мои мысли крутились вокруг одной единственной проблемы, которая казалась мне неразрешимой. День и ночь я думала только о том, смогу или нет после такой ужасной травмы — разрыв крестообразной связки колена — войти в прежнюю форму? Были дни, когда и впадала в отчаяние. Ведь слишком часто на тренировках у меня не получалось буквально ничего. В такие моменты отчаяния я хотела с гимнастикой покончить. Но назавтра снова шла в зал. Встать с больничной койки и выйти на прежний уровень — это и было главным моим стимулом. Я очень изменилась за то время, что не могла тренироваться. Выросла, повзрослела, по-другому стала относиться к делу. Хотя работать, к слову, стало намного тяжелее. Да, и гимнастика моя изменилась: из десткой превратилась во взрослую. Но страх перед элементами, какой бы невероятной сложности они не были, у меня отсутствует напрочь.
— Александров планировал вашу победу на брусьях?
— Конечно. И верил в меня. А я в свою очередь тоже была на сто процентов настроена на успех. Ведь я отчетливо понимаю, что сейчас нахожусь там, куда не каждому суждено попасть. Естественно, на мне в Лондоне лежала ответственность огромная. Мысль в голове была сегодня одна — выложиться. Я живу по принципу: все, что не нужно в данный момент — в сторону. Если у человека есть цель, нужно забыть обо всем и двигаться только вперед. Может быть, другого раза уже не будет. Вот почему о командном проигрыше я лично забыла мгновенно. Просто сказала себе: каждый следующий олимпийский день надо проживать с чистого листа. На помосте нужна свежая голова. Здесь важно только одно: как сложатся твои взаимоотношения со снарядом в данный конкретный момент. Проснулась я поздно, часов в 9.00, завтрак, как, впрочем, всегда в день ответственного старта, пропустила. Голодной выступать легче. Собралась, и в половине двенадцатого мы — я, Вика Комова, Саша Баландин и Денис Аблязин — выехали из деревни. Размялись. Отдохнули. Вышли на помост.
— Надо сказать, между вами и брусьями на этот раз взаимопонимание случилось полное.
— Это правда. Сегодня я выступила на брусьях так, как не выступала прежде никогда. Именно это мое исполнение программы, которую поставили мне Александр Александров и наш ассистент Евгений Гребенкин, стало абсолютно лучшим в моей жизни. Кстати, это Гребенкин страховал меня во время соревнований.
— А как теперь Вике Комовой в глаза посмотрите: ведь брусья — и ее коронный снаряд. Но она на нем осталась без медали.
— Сказала ей, чтобы не расстраивалась. Хотя очень за Вику переживаю. Но спортсмен должен уметь принимать любой результат.
— И все же невероятно, как вам удалось восстановиться в такой короткий срок?
— Все об этом спрашивают... А я о других вариантах даже и не думала. Первое, что сделала после операции, приехала на «Озеро Круглое», к девчонкам. В зал пришла на шестой день после операции — терпеть уже сил не было. А потом ходила на все тренировки подряд: девочки тренировались, я помогала им, а они в свою очередь поддерживали меня. Вот так постепенно и восстановилась.
— Выходит, Александров прав, когда одной из ваших сильных черт называет высокую стрессоустойчивость?
— На соревнованиях я, волнуюсь, конечно. Но стараюсь не обращать на это внимание. Когда выходишь на помост, все равно уже делать нечего. Бояться просто нет смысла. Я не думаю о том, что сложно, а что легко. Думаю только о тех комбинациях, которые предстоит выполнять. Поэтому на помосте мне тяжело не бывает. А вот собраться и настроиться на комбинацию, действительно непросто. Если я выступаю на брусьях, например, не первая, а одной из последних, то обычно где-нибудь в уголке стою в стойке на руках. А если готовлюсь к бревну, то с закрытыми глазами на полупальцах перевороты делаю. Помогает. Я считаю, что психологи нам не нужны. Справлялись как-то без них, и дальше справимся.
— Что для вас самое сложное в гимнастике?
— Заставлять себя работать, когда тяжело. А тяжело бывает почти всегда. Тем не менее, в гимнастике мне нравится все: и выступать, и тренироваться. Даже через «не могу». Вот почему своего ближайшего будущего я без гимнастики просто не представляю.
— Вы — потомственная спортсменка, ваш отец Фаргат Мустафин — бронзовый призер Игр 1976 года в греко-римской борьбе. Вас греет мысль о том, что вы превзошли его результат?
— Думаю, не дело дочери с отцом званиями меряться. А вот в том, что папа с мамой за меня сейчас горды и счастливы, я уверена. Папа работает в ЦСКА, он-то меня, тогда шестилетнюю, и привел туда гимнастикой заниматься, А потом и младшую сестру. Что я делала в зале первые годы, сейчас уже и не помню. Я вообще никогда не думаю о прошлом. Мне это не интересно. Я живу сегодняшним днем и иикогда не строю планы даже на завтра. Вот и олимпийских планов не строила. Просто у меня была цель.
— В этом году вы закончили школу. Неужели успевали и там?
— Если честно, то иногда занималась между тренировками. Любимый предмет — алгебра. Моя мама — преподаватель физики. Поэтому поначалу мне нравился и этот предмет. Но потом физика стала слишком для моего понимания тяжелой. Учиться не люблю, чего уж скрывать. Поэтому и не упиралась. Сил у меня на учебу совсем не остается. Тренировка — обед — сон — тренировка — ужин — сон. Вот и весь мой дневной распорядок.
А в выходные — в «Мегу». Но я — не шопоголик.