Друзья познаются в победе

Плавание

Героями четвертого дня плавательного олимпийского турнира стали юная китайская пловчиха Е Шивэнь, выигравшая свое второе золото, и американец Майкл Фелпс, которому наконец удалось одержать победу на этой Олимпиаде благодаря выступлению в эстафете 4х200 м вольным стилем и стать уже точно самым титулованным олимпийцем в истории. С подробностями — АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.

Один час — мгновение на циферблате, отмеряющем спортивную карьеру,— для Майкла Фелпса вместил во вторник два диаметрально противоположных по окраске события. Первое было жуткой катастрофой.

Нет, все, конечно, понимали, что 14-кратный олимпийский чемпион уже не тот, что был в Афинах и Пекине, что конвейерным способом золото он добывать не способен, что в сегодняшнем своем состоянии на безусловного лидера мирового плавания не тянет. Но все равно серебро, полученное им в этот день, было ударом похлеще тех, которые он пропустил, оставшись без подиума на 400-метровке комплексом и не сумев помочь своей команде взять кролевую эстафету 4х100 м.

Речь ведь шла о той дистанции, что в богатейшем арсенале Фелпса была чем-то сродни ядерной бомбе рядом с обычными бронебойными снарядами. В 2000 году он приехал на свою первую Олимпиаду в Сидней 15-летним пареньком и на 200-метровке баттерфляем финишировал пятым. С тех пор на протяжении десятилетия на главных соревнованиях — Олимпийских играх и чемпионатах мира — он никогда никому ее не отдавал. Это была его, и только его, Майкла Фелпса, территория. Посторонним вход воспрещен. Стреляю без предупреждения.

В Лондоне он 200-метровку баттерфляем проиграл. Южноафриканец Чэд ле Клос, взглянув на табло, где после бурной финишной дуэли с величайшим из пловцов напротив его фамилии возникла "единичка", долго всматривался в него, словно боялся, что она все-таки исчезнет. Она, конечно, не исчезла.

А ле Клос, одуревший от счастья, потом рассказывал не столько о себе, сколько о поверженном сопернике. Он готов был рассказывать про то, что значил для него Фелпс, кажется, до утра.

Он вспоминал, как увидел его шесть триумфов в Афинах в 2004-м и заразился идеей тоже вырасти в выдающегося пловца, способного покорять Олимпиаду. Он вспоминал, как просматривал его заплывы: "Миллионы раз, наверное". Он вспоминал, как записывал его выступления в Пекине в 2008-м, где Фелпс выиграл восемь раз. "Эти записи у меня с комментарием на семи языках",— зачем-то уточнял ле Клос.

Про то, что Майкл Фелпс был его кумиром, путеводной звездой, маяком в жизни, южноафриканец мог бы не говорить. Но все равно сказал, будто боясь, что кто-нибудь все-таки этого не поймет.

А затем он вспомнил спурт, которым обошел Фелпса: "Я обернулся и увидел, что мы рядом. И тогда я представил, что я — это он. Что могу так же сильно финишировать. Звучит, знаю, как бред сумасшедшего, но это так".

Майкл Фелпс, выдавивший на церемонии награждения из себя улыбку, похожую скорее на гримасу боли, в это время переживал свое горе. На то, чтобы его пережить, у него был час, остававшийся до второй кролевой эстафеты в олимпийской программе.

Перед ее началом, признался Фелпс, которому достался заключительный этап, он попросил своих партнеров — Райана Лохте, Конора Дуайера и Рики Беренса: "Ребята, я хочу, чтобы вы привезли мне отрыв". Он перестал стесняться своей слабости. Раньше ведь отрыв Фелпсу был не нужен — он сам его создавал. В Лондоне Терминатор бассейна превратился в обычного человека, и в этом своем новом амплуа оказался тоже, как ни странно, симпатичен. Приятно ведь видеть, что и Терминатор нуждается в помощи друзей.

Друзья во вторник Фелпса не подвели. Беренс коснулся стенки в четырех секундах впереди преследователей. Задача Фелпса была проще некуда — удержать гигантское преимущество, и с ней-то он справился.

Те, кто думал, что никого не волновал рекорд, который стоял для него на кону в этой дисциплине, здорово ошибались. Диктор на арене объявил о нем моментально: "Ты теперь абсолютная легенда!" А Барак Обама тут же опубликовал в Twitter свои поздравления Фелпсу — за то, что побил достижение, которое долго было советской спортивной гордостью.

Перед лондонской Олимпиадой в активе Майкла Фелпса было 16 олимпийских наград разного достоинства. И по этому показателю он уступал феноменальной гимнастке Ларисе Латыниной: их у нее 18. После вторничного провала в любимом баттерфляе и триумфа в эстафете Фелпс Латынину обошел. Хотя разве кто-то мог перед Олимпиадой предположить, что не обойдет, даже догадываясь, что американец уже не тот и побеждать может нынче лишь с помощью друзей?

Темой для обсуждения в этот день была, конечно, и Е Шивэнь. Не было, судя по всему, ни одной газеты, которая не напечатала бы посвященное этой 16-летней девушке интервью главы Всемирной ассоциации тренеров в плавании Джона Леонарда. В нем он комментировал ее мировой рекорд на 400-метровке комплексом. Он был удивительным в том смысле, что Е Шивэнь сбросила со своего прежнего персонального достижения пять секунд, а финальный 50-метровый отрезок кролем проплыла быстрее, чем проплыл его в этой же дисциплине Лохте — лучший среди мужчин.

Джон Леонард на самом деле сказал то, о чем и так шептались в Aquatic Center известные специалисты,— просто открытым текстом. А сказал он, что такие секунды из одного таланта не рождаются. Что каждый раз, когда происходит что-то в этом духе, что-то "невероятное", за этим, пусть спустя годы, обнаруживается допинг. Как в случае с блиставшими в 1980-е пловчихами из ГДР. "Я слушал комментаторов. Они убеждали, что в 16 лет случаются поразительные вещи. Но, простите, тут я ничего поразительного не вижу",— добавил Джон Леонард.

А другие известные тренеры, напротив, встали на защиту Е Шивэнь. И, скажем, австралиец Кен Вуд (а китаянка довольно долго тренировалась в его академии) возмущался тем, что некоторые называют ее "девочкой из ниоткуда": "Ерунда! Они попросту не в курсе, чего она добивалась раньше и как готовилась!"

Во вторник Е Шивэнь снова выиграла — 200-метровку комплексом. Не с мировым, но с олимпийским рекордом. И снова была вынуждена объяснять, в чем секрет ее успехов — в тяжелом труде: "Поймите, я тренируюсь два с половиной часа утром, столько же днем. Это все работа". Интересно, многие ли ей верили?