В прокат вышел фильм "Темный рыцарь: возрождение легенды" (The Dark Knight Rises) — заключительная, если верить режиссеру, часть трилогии Кристофера Нолана о Бэтмене. По мнению Михаила Трофименкова, Нолан не только радикально обновил миф о человеке—летучей мыши, но и выразил растерянный, болезненный дух эпохи.
Улыбчивый, как Джокер, 24-летний Джеймс Холмс застрелил двенадцать зрителей и еще около шестидесяти ранил на премьере фильма в Авроре, пригороде Денвера (штат Колорадо). Сам по себе массовый расстрел — сенсация второй свежести: в Америке это практически дело житейское. Но на этот раз стрелок оказался своего рода эстетом. Зрители, мечущиеся под пулями в кинозале, получили — с кровавой простотой — возможность идентифицировать себя с жителями Готэм-сити. Экранные горожане собрались поболеть за родную команду, но стали ошеломленными свидетелями ее падения в преисподнюю: злодей Бэйн (Том Харди) заложил взрывчатку под футбольным полем.
Утром 25 июля в окраинном петербургском кинотеатре, где я смотрел фильм, не стреляли. Но в какой-то момент в гулкую фонограмму врезался негромкий, но скрежещущий по нервам вой сирен. МЧС тестировало систему оповещения о чрезвычайных ситуациях. Тоже, однако, шанс ощутить себя персонажем фильма, вдруг узнавшим, что центр Готэма взорван, как и мосты, ведущие на большую землю. Что его жизнь в руках монстра с изуродованным лицом, спрятанным под варварской маской-респиратором, постоянно накачивающей его обезболивающим газом. И что в запасе у монстра еще и атомная бомба.
Короче говоря, все мы живем в Готэм-сити.
Удивительно: когда супергерой сражается с суперзлодеем, снося пару кварталов Нью-Йорка или Чикаго, это воспринимается, как сказка. А тут вымышленный город ощущается как не то что хрупкое, а обреченное место именно твоего проживания.
Впрочем, в "Возрождении легенды" Готэм — слегка загримированный Нью-Йорк. Точнее говоря, Манхэттен — островной Ноев ковчег, гибель которого воспринимается как гибель самой цивилизации.
Нолану уже воздали должное за то, что в фильмах "Бэтмен: начало" (2005) и "Темный рыцарь" (2008) он порвал с готической декоративностью фильмов о Бэтмене Тима Бертона. Привнес в сагу о человеке--летучей мыши дух нуара, самого экзистенциального жанра второй половины ХХ века. Превратил Бэтмена из непобедимой куклы в живого, ранимого человека. В "Возрождении" эта ранимость мутировала до монументального мазохизма. Бэтмену (Кристиан Бэйл) ломают позвоночник. Его бросают умирать в адский зиндан. Добрую треть экранного времени он испещрен кровавыми ссадинами и не в силах самостоятельно двигаться.
Но такой натурализм кажется в, грубо говоря, сказке в гораздо меньшей степени вопиюще неуместным, чем то, что на первых же минутах с экрана звучит слово "инвестиции". Конкурент миллионера Брюса Уэйна (мирское имя Бэтмена) интересуется, имеет ли вообще смысл инвестировать средства в такой безнадежный бизнес-проект, как спасение человечества. Не стоит ли вложиться во что-то более надежное? Хотя, если спасти человечество невозможно, имеют ли смысл любые инвестиции? Между тем абсурдная фраза недоброго Дэггета кристально четко формулирует логику современного финансового капитала.
Фильм беспрецедентно провоцирует журналистов по всему миру искать в нем переклички с реальностью. Доходит до смешного: дескать, имя Бэйн — намек на Bain Capital. Политика этого инвестиционного фонда кандидата в президенты США Митта Ромни привела к массовым увольнениям на приобретенных им предприятиях.
Хваленая репутация Готэма как самого безопасного города в мире гроша ломаного не стоит, поскольку основана на великой лжи, на культе героически павшего в борьбе с преступностью прокурора Харви Дэнта, сторонника чрезвычайщины, и преступного маньяка Двуликого. Пресса тут же вспоминает великую ложь Джорджа Буша-младшего о наличии у Ирака химического оружия.
Бэйн считает своей священной миссией стереть с лица земли развратный, лживый, несправедливый Готэм, как некогда повергла во прах Вавилон и Рим возрожденная им Лига теней. У лиги — восточные корни, сам Бэйн начинал как наемник корпораций, да и в Готэм его пригласили одуревшие от алчности дельцы, возомнившие, что способны контролировать этот воплощенный гнев Божий. Как тут не вспомнить про Осаму бен Ладена, вышедшего из-под контроля то ли агента, то ли партнера ЦРУ времен афганской войны.
Скорее всего, ни о Ромни, ни о Буше, ни о Бен Ладене создатели фильма не думали. Но поиск ассоциаций, пусть и натянутых, объясним. Нолан живописует наш мир, травматически расстающийся с иллюзиями благополучия и благоденствия. Ощутивший, как земля под ногами заходила ходуном. Это роют подземные туннели боевики лиги. Это идет армия то ли бунтарей, то ли бандитов, чтобы (под вагнерианскую музыку Ханса Циммера) штурмовать тюрьмы, грабить особняки, линчевать сильных мира сего.
Вроде бы ничего нового Нолан не сказал. Мотивы, условно говоря, антиглобалистского бунта за последние десять лет стали общим местом в массовом кинематографе. "Однажды в Мексике" (2003) и "Мачете" (2010) Роберта Родригеса, "Земля мертвых" (2005) Джорджа Ромеро, "Дитя человеческое" (2006) Альфонсо Куарона. Само собой, "V значит вендетта" (2006) Джеймса Мактига. Да хотя бы и "Восстание планеты обезьян" (2011) Руперта Уайатта, и "Железный человек" (2008) Джона Фавро — тоже ведь о монополиях, готовых ради прибыли загубить мир. Но разница между этими фильмами и "Возрождением" огромна.
Родригес, Ромеро, Куарон, Мактиг безусловно на стороне бунтарей — пеонов или зомби. Нолан — на стороне правопорядка. Демагог-нигилист Бэйн, разрушив великую ложь Готэма, устанавливает как бы прямую демократию. То есть отдает город погромщикам, "грабящим награбленное". Народный трибунал, позволяющий обвиняемым выбирать между смертью и изгнанием, то есть гибелью в ледяной реке,— пародия, скажем, на революционные трибуналы Великой французской революции.
То есть Нолан — контрреволюционер? Да нет, он растерян, как растеряны его зрители, что и гарантирует эмоциональный отклик на фантастические приключения. Он предлагает выбор не между добром и злом, как принято в жанровом кино, а между злом институциональной лжи и репрессий и злом хаоса. Бэтмен по большому счету ничем не поможет, даже если на подмогу придут воровка на доверии Селина Кайл (Энн Хатауэй) и детектив Джон Блейк (Джозеф Гордон-Левитт). Бэтмен один, а бомб — реальных и метафорических — в мире слишком много.
Не случайно история Бэйна — это трагедия любви: лишенный, казалось бы, всего человеческого упырь заслужил в финале толику нежности. Страшная сила — любовь, весь мир разнести способна.