С марта российский фондовый рынок потерял 12%, по итогам июня объем операций с акциями на Московской бирже сократился на 10%, объем сделок, заключаемых в интересах физлиц,— на 12%, 60% объема торгов делает Банк России, все активнее рефинансирующий финансовую систему, а средства частных инвесторов непрерывно утекают из ПИФов уже десять месяцев. На этом фоне финансовая группа БКС тратит деньги на кадровое усиление брокерской компании, создание новых направлений брокерского бизнеса и сервисы. Экономическую целесообразность подобных действий в текущих условиях обосновывал "Ъ" президент--председатель правления ФГ БКС ОЛЕГ МИХАСЕНКО.
— Фондовый рынок падает, Федеральная служба по финансовым рынкам думает создавать подразделение, которое занималось бы анализом системных рисков, ЦБ анализирует риски рынка репо. Не напоминает ли это 2008 год?
— В 2008 году кризис был спровоцирован тем, что свои обязательства не смогли исполнять отдельные игроки. Теперь это коснулось целых стран, которые не могут обеспечить достаточный рост своих экономик, чтобы обслуживать долг. Несмотря на то что причины и масштаб разные, последствия касаются примерно одних и тех же инструментов: доходность облигаций проблемных стран еврозоны растет, как и волатильность самого рынка. Если в 2008 году было понятно, откуда нанесли удар и какие меры принимаются, то сейчас это неясно. Это может быть и в Греции, и в Италии, и в Испании, и в Китае, и в США. На совещаниях мы пытаемся рассмотреть разные варианты развития событий, и от них зависит принятие инвестиционных решений.
— А брокеры не стали строже подходить к оценке рисков?
— Это болезненная тема, потому что в кризис все пытаются перестраховаться и уменьшают лимиты на контрагентов. В целом же и тогда, и сейчас брокеры подходят к ситуации одинаково. У нас есть стандартная модель риск-менеджмента с четкими и ясными правилами, в какой момент закрывается лимит на клиента и сколько денежных средств ему предоставляется. Поэтому важно, чтобы в системе поддерживался уровень ликвидности через инструмент репо, тогда все будет работать.
— То есть, получается, в итоге жизнеспособность рынка зависит все-таки от ЦБ. Сейчас регулятор дает в репо очень много средств, но они доступны только банкам. Как эти действия расцениваются участниками небанковского финансового рынка?
— ЦБ проводит аукцион, на котором деньги распределяются по банковскому сектору, а фондовый рынок напрямую с этим аукционом не связан. Недавно была встреча с главой ФСФР Дмитрием Панкиным, на ней присутствовали представители Банка России, и там обсуждались механизмы поддержки уже не только банковской системы, но и фондового рынка, чтобы не было резких колебаний. Обсуждались механизмы, через которые финансовые компании могли бы заложить свои ценные бумаги в случае уменьшения ликвидности. Это первый случай, когда регуляторы заранее рассматривают возможные риски в системе.
— Пока регуляторы готовятся к худшему, БКС набирает новых сотрудников на инвестбанковское направление, причем целыми командами. С чем это связано?
— Это связано с тем, что инвестиционный банк у нас молодой, ему всего два года, и многие направления этого бизнеса необходимо развивать. Так, главой инвестиционного банка недавно стал Роман Лохов. Из "Ренессанс Капитала" пришел Станислав Суриков развивать DMA (direct market access, сервис прямого высокоскоростного доступа клиентов к разным биржевым площадкам.— "Ъ"). Естественно, что они набирают свою команду.
— Ранее приоритетным направлением для компании было создание инвестбанковского бизнеса. Теперь, с развитием сервиса DMA, говорят, что вы решили сменить направление и создать бизнес прайм-брокера. Правда ли это?
— Прайм-брокер — это часть инвестбанковского направления. Мы не позиционируем себя как полноценный инвестбанк, нам нужно быть более сфокусированными. Мы всегда были брокером, мы очень технологичная компания, поэтому логично сделать сильного институционального прайм-брокера. У нас есть департаменты DMA и сейлз-трейдинга по акциям, облигациям, срочным рынкам, денежным рынкам, депозитарные и клиринговые услуги и прайм-сервисы, это основной фокус. Направления корпоративных финансов, M&A являются скорее вспомогательными.
— Если направление корпоративных финансов для вас не приоритетное, зачем вы переманили целую команду из банка "Траст"?
— Сейлз-трейдинг в облигациях — важная составляющая услуг брокера. В декабре к нам пришла новая сильная команда по бондам, мы нанимали сильных сейлзов и трейдеров. Поэтому нам как раз не хватало аналитической команды. Мы ее наняли, чтобы завершить формирование деска fixed income.
— Будете ли вы продолжать набор сотрудников?
— Сейчас времена для инвестиционных банков не очень хорошие: деньги не приходят на рискованные развивающиеся рынки. Поэтому будем действовать в соответствии со своей стратегией и ситуацией на рынке.
— И что БКС как брокер сможет предложить клиентам после всех этих усилений команды? В последнее время почти все ведущие брокерские дома предлагают клиентам роботизированные стратегии инвестирования...
— Это тенденция, которую переживает весь мир. Во-первых, роботы — это популярно, это у всех на слуху. Во-вторых, роботы — это нормальный инструмент управления инвестиционной стратегией. При этом сейчас клиенту предлагаются уже созданные алгоритмы, в которые уже заложены стоп-лоссы и прочие оптимизирующие инструменты. Ведь это не просто нажимать кнопки "купи-продай", брокеры, и мы в том числе, сейчас проводят курсы по построению роботов и управлению ими. У нас есть специальный сайт, на котором проводится обучение клиентов. Это очень перспективное направление, которое сделает инвесторов профессиональнее, а значит, они будут совершать больше сделок, что будет на руку и брокерам.
— А будет ли легализация рынка "Форекс" на руку брокерам?
— Возможно, если удастся установить четкие правила торговли и нормативные акты, а также отрегулировать рекламу этих услуг, то это будет хорошо для всего рынка. Однако перетока клиентов "Форекса" на классический фондовый рынок ожидать не стоит. Клиенты разделятся по подходу к риску. "Форекс" — это казино. Когда плечо — один к ста, успешными на нем могут быть только профессионалы. Остальные должны понимать, какие риски их ждут.
— Какие стратегии БКС предлагает клиентам?
— Сейчас лето, то есть при нынешней неопределенности еще и сезон отпусков. Поэтому мы предлагаем более консервативные инструменты. Это портфели из акций, защищенные страховкой от падения на рынке, и инвестиционные депозиты с высокой процентной ставкой в валюте. По нашему мнению, это продукты, в которых можно переждать до осени.
— Между тем из статистики биржи видно, что число активных частных инвесторов на рынке акций (сейчас — менее 100 тыс. человек) снижалось и зимой, и весной. В результате у вас, как у брокера, ориентированного на физических лиц, должны падать комиссионные доходы. Как вы восполняете эти потери?
— Да, если в 2010 году мы говорили о некоторой стабилизации активности клиентов, то теперь заметна стагнация. Ничего удивительного на таком рынке. При этом это происходит не только в России, но во всем мире. Число людей, которые готовы рисковать, уменьшается, и это отражается на рынке акций. Да, доход от комиссий снижается, но часть удается восполнить предложением менее рискованных инструментов, у нас, например, это инвестиционные депозиты с менее агрессивной стратегией.
— Позволяют ли такие инструменты БКС зарабатывать?
— Прошлый год для нас оказался самым успешным за всю историю. Чистая прибыль финансовой группы БКС по МСФО составила 1,58 млрд руб. Предсказать показатели в этом году нам пока непросто, потому что рынок находится в сложном положении.
— В непростом положении он находится уже несколько лет, о чем говорит, в частности, тот факт, что общее число участников на фондовом рынке (примерно 1 млн) не меняется. Участники рынка не могут самостоятельно, без регулятора решить эту проблему?
— Уменьшается и количество профучастников фондового рынка: по данным НАУФОР, оно снизилось на треть. Регулятор, конечно, должен принимать такие нормативные акты и законы, которые позволят участникам фондового рынка чувствовать себя защищенными и понимать какие-то правила. Кроме того, регулятор должен влиять на уже существующие инструменты, чтобы расширить их возможности для привлечения дополнительной ликвидности, которую рынок сам способен освоить. Можно также расширить сам список инструментов, которые могут использовать участники рынка. Например, надо доработать законодательство, касающееся деривативных инструментов, что позволит управляющим активно использовать хеджирование рисков при управлении ПИФами. Также нужно улучшить нормативные акты, регулирующие деятельность негосударственных пенсионных фондов, которые ограничены законом в своих инвестиционных решениях. Было бы неплохо изменить налогообложение участников рынка, например восстановить трехлетнюю льготу. Если регулятор на это пойдет, рынок активизируется.
— А сами брокеры уже исчерпали свои рекламные возможности?
— Брокеры еще не достигли своего потолка, и дело здесь не в увеличении объема рекламы. Для того чтобы люди шли на фондовый рынок, нужно, чтобы он стал привлекательным для инвесторов. Все меры, которые сейчас вводятся,— и новый режим торгов, и центральный депозитарий — очень нужны. Однако нужно вводить их поочередно, чтобы они еще больше не осложнили ситуацию. Последовательность здесь очень важна, потому что кризис 2008 года показал, что все взаимосвязано: за банками обрушился фондовый рынок, за ним — страховые компании, негосударственные пенсионные фонды. Это единое пространство, и к его регулированию нужно подходить комплексно, с единых позиций.
— То есть вы опять-таки уповаете на некоего нового регулятора?
— Регуляторов у нас уже достаточно. Должна появиться четкая стратегия развития, в рамках которой можно будет видеть все положение дел на финансовом рынке, в который входят банки, финансовые компании, страховые компании, пенсионные фонды и т. д. И все это нужно постепенно и равномерно двигать, а самое главное — контролировать. Также необходимо совершенствовать законодательство и судебную систему: судебная практика показывает, что суды у нас часто не понимают все нюансы фондового рынка.
— Однако действия существующих регуляторов в основном оборачиваются головной болью для профучастников, взять хотя бы ужесточение требований к капиталу или методам его расчетов...
— С одной стороны, понятно, что регуляторы настроены на укрупнение рынка, чтобы снизить риски: считается, что чем выше капитализация участников, тем они надежнее. Однако с другой стороны, эту тенденцию двигает и сам рынок. Брокерский бизнес — вещь недешевая. Это и создание системы риск-менеджмента, мониторинга, представление отчетности, серьезные вложения в IT. При этом за годы развития и конкуренции брокеров мы сами загнали себя в такое состояние, что у нас очень низкая комиссия. С такой комиссией, для того чтобы создать бизнес, который приносит реальную прибыль и удовлетворяет нормативам регуляторов, нужно привлечь большое количество клиентов. Поэтому с точки зрения бизнеса брокера для частных инвесторов маленькой компании тяжело конкурировать в таком сегменте.
— Получается, что рынок в конце концов поделят брокерские дома при госбанках: у них и сеть продаж, и огромная клиентская база?
— Да, такой вариант возможен, но это касается прежде всего инвестиционных банков. Надо учесть, что брокерский бизнес, который обслуживает ритейл, это не только деньги, но и технологическая платформа, сейлз-процесс, сервис. Поэтому в секторе ритейла госбанки будут конкурировать с частными компаниями.
— Почему клиенты, которые держат деньги в ВТБ, накапливают пенсию в Сбербанке, должны идти на фондовый рынок не через них, а через БКС?
— Клиенты идут к тому, у кого уровень сервиса, качество продуктовой линейки является лучшим. Если какой-то банк или инвестиционная компания сделает продукты по качеству с точки зрения риска и доходности привлекательнее, а сервис — более качественным, то любой клиент из госбанка может прийти в эту компанию. Сейчас по большому счету идет конкуренция за лучший сервис. Важно не то, что у вас меньше средств, чем у государственного банка,— важно то, как вы будете обслуживать своих клиентов и какие продукты вы будете предлагать.
— Насколько успешно вы предлагаете свои продукты в небиржевых компаниях группы БКС — страховой, НПФ, коммерческом банке?
— Страховой и пенсионный бизнес мы больше не развиваем, потому что перспектив нет. Я считаю, что сегодня страховой или пенсионный бизнес вообще невозможно сделать. Для этого нужно привлечь еще больше клиентов, чем в брокерском бизнесе, чтобы это окупалось и приносило реальный доход. А банк мы продолжаем развивать, чистая прибыль БКС-банка за прошлый год по МСФО составила 131,3 млн руб. Мы запустили новые для нас банковские продукты, кредитные карты, открыли новые офисы. Также запустили новый бренд и переформатировали все наши филиалы под новый формат "БКС Премьер". Он основан на идеологии персонального финансового планирования, когда к каждому клиенту прикрепляется персональный финансовый советник, который сопровождает его на протяжении многих лет. В рамках "БКС Премьера" вместе с банковскими будут продаваться и брокерские, инвестиционные продукты, управление активами.
— То есть ориентацию на фондовый рынок группа выдерживает четко. Однако инфраструктура этого рынка тоже монополизируется: объединились биржи, центральный депозитарий, через который с 2013 года пойдут все биржевые расчеты, будет единственным и будет принадлежать единой бирже. Как вы оцениваете стратегию ММВБ-РТС — игрока, от которого слишком многое зависит на рынке?
— Идеи хорошие у биржи, однако несколько непонятно, как их осуществлять. Возьмем, например, переход на новый режим торгов T+3. В принципе это революция на нашем рынке, которая повлияет на всех, но к чему приведет, непонятно. Понятно, что эту вещь лоббируют наши иностранные коллеги, которые давно работают в этом режиме. В России все привыкли к T+0 с полным преддепонированием сделки. Плюсом T+0 являются минимальные риски. При переходе на T+3 вся система риск-менеджмента меняется, ведь расчеты по сделке проводятся только на третий день. Это кардинально меняет отношение всех участников к рискам. Так, на Лондонской бирже, чтобы стать ее членом, нужно удовлетворять очень строгим требованиям, от отчетности по МСФО до отдельного человека, отправляющего отчеты по всем рискам и сделкам на биржу. У нас же для вступления на биржу требуются только лицензия и заявление. Если же мы хотим переходить на новую систему оценки рисков, то ее нужно создавать заново. Для этого также нужны изменения законодательства, полная переделка бэк-офиса, время и средства, поэтому, если эту революцию неправильно сделать, в один момент просто может наступить коллапс. Поэтому планы запустить новый режим торгов в ноябре этого года — это нереально.
— НП РТС покупает Санкт-Петербургскую биржу. Воспринимают ли брокеры будущего игрока как потенциального конкурента ММВБ-РТС и нужен ли брокерам такой конкурент?
— Когда биржи объединялись, я был за объединение, потому что видел, что это увеличит ликвидность. С другой стороны, говорили о том, что появляется монополия, и сейчас становится понятно, что это начинает проявляться: мы стали заложниками одной биржи. С момента объединения почти ничего не изменилось. Конкуренты бирже не помешают. Конечно, конкуренция ММВБ-РТС и Санкт-Петербургской биржи будет скорее теоретической, потому что те инструменты, которые будут применяться в Санкт-Петербурге, не смогут пересекаться с инструментами на ММВБ-РТС. Сейчас мировая тенденция определяет, что биржа — это прежде всего технологии. Мы смотрим главным образом на технологическую платформу биржи ММВБ-РТС и пока вынуждены признать, что существенных изменений нет, более того, по-прежнему происходят накладки. За последнее время эта биржа допустила несколько серьезных сбоев. Это доказывает, что в биржу необходимо вкладываться, инвестировать в саму IT-систему биржи. Биржа все время должна развивать технологии и тем самым сохранять свою конкурентоспособность. Конечно, можно иметь множество инструментов, ликвидность, но остановка в развитии — это самое плохое, что может случиться. Поэтому, на мой взгляд, если появится вторая биржа, это может привести к полезной конкуренции.
— Средства на развитие ММВБ-РТС планирует получить, в частности, от IPO. Выглядит ли биржа в глазах инвесторов убедительным активом, при том что более половины оборотов торгов ей делает ее основной акционер — ЦБ?
— Если у вас акционер ЦБ, надежность повышается, так что это плюс. Однако решающими для инвесторов станут бизнес-показатели биржи: ее стратегия развития, ее доходы, ее технологичность.
— Будете ли вы участвовать в этом IPO?
— Посмотрим, как оно будет проходить, но пока я не сторонник участия в размещении, у нас уже есть пакет акций биржи — от доли в РТС. Он нас удовлетворяет, хотя в состав совета директоров войти не позволяет.