21 июня исполнилось бы 50 лет лидеру группы «Кино» Виктору Цою
БОРИС БАРАБАНОВ о том, чем бы сейчас занимался Виктор Цой.
Самый актуальный вопрос: а на чьей стороне был бы Цой сегодня? И вправду, все фильмы сняты и пересняты, все песни многократно перепеты, в архивах не осталось ничего неизданного и остается только фантазировать. Несколько лет назад журналист Александр Долгов даже выпустил целую книгу «Черный квадрат», в которой пытался смоделировать жизнь Цоя, какой она могла быть, если бы он не погиб 15 августа 1990 года в автокатастрофе в Латвии.
Интересно порассуждать о том, какой была бы музыка Виктора Цоя. С одной стороны, судя по его последним записям, он внимательно слушал не только актуальный западный рок, но и зарождавшуюся постсоветскую эстраду вроде «Ласкового мая» — достаточно освежить в памяти песню «Кино» «Муравейник», чтобы в этом убедиться. С другой стороны, в его музыке сквозили былинные русские мотивы и обнародованная незадолго до 50-летия «потерянная» песня «Атаман» продолжает линию «Апреля» и «Кукушки». Его окружение — это люди, которые в самом начале 1990-х стали первыми пропагандистами электронной танцевальной музыки, так что рейвы и прочие веяния эпохи также не остались бы не замеченными им. В любом случае останься Цой в живых, он писал бы доступные мелодичные песни, у которых не было бы проблем с попаданием на радио.
Искренне увлеченный изобразительным искусством, Виктор Цой, несомненно, продолжал бы эксперименты в этом направлении и, конечно, легко освоил бы компьютерную графику. Обложки дисков стали бы еще интереснее, клипы «Кино» — еще ярче. За Виктором Цоем продолжали бы гоняться кинорежиссеры, но, как человек трезвомыслящий, он вряд ли стал бы выжимать свою восточную харизму до нитки. Понятно, что играть в кино он мог только себя, и, вероятно, в какой-то момент, высказавшись в этом смысле на сто процентов, оказался бы по другую сторону кинокамеры в полном соответствии с названием своей группы.
Конечно, группа «Кино» играла бы в большом количестве концерты. И когда Антон Носик фантазирует в своем ЖЖ на тему Виктора Цоя, «отплясывающего на закрытом корпоративе перед благостно, до отрыжки обожравшимися сырьевиками», нужно смириться с тем, что, вероятно, как-то так оно и было бы. Если бы, конечно, у Виктора Цоя не случилась стремительная зарубежная карьера. К тому были все предпосылки: он много путешествовал в последние годы, им интересовались в Европе, Азии и Америке, помогала Джоанна Стингрей, и, вероятно, международный альбом случился бы. Другой вопрос — удалось ли бы ему сохранить в этой ситуации группу «Кино», не потребовали ли бы от него западные издатели, скажем, взять других музыкантов, не навязали ли бы продюсеров, не случилось бы какой-нибудь некрасивой истории на уровне менеджмента? Зарубежные приключения Бориса Гребенщикова и «Парка Горького» окончились совсем не так, как воображали себе их герои. Смог ли бы Цой вынести это испытание?
В любом случае активная «космополитизация» жизни Цоя стала бы вакциной против уродливого местного «патриотизма» и до нежных альянсов с властью 2000-х дело тоже вряд ли бы дошло, хотя участие «Кино» в туре «Голосуй или проиграешь» вполне легко себе представить. Вообще, если даже годы спустя после смерти музыканта его «гимны» покупают банки и крутят на митингах любой окраски, то можно себе представить, сколько предложений о разного рода эксплуатации песен «Кино» приходило бы, будь он жив. Хочется верить, что он поступил бы правильно.