Целый ряд решений Медведева, безусловно, повлияли на роль России в мире и отношение к ней со стороны других больших международных игроков. Но чтобы оценить итоги российской внешней политики последних лет, надо взглянуть на большую картину
Россия до сих пор остается страной, чье мировое влияние базируется на размерах территории, советском внешнеполитическом наследии и огромных природных богатствах, разработка которых тоже является наследием советской экономики. России достались место постоянного члена Совета Безопасности ООН, ядерный паритет с США, при необходимости конвертируемый во внешнеполитический рычаг, послушное население и т.д. Все это имело решающее значение в системе мирового порядка, установленной после Второй мировой войны. СССР был в ней сверхдержавой, обладал определенным моральным авторитетом и был весьма привлекательной для части мирового сообщества моделью общественного устройства. Москва создала глобальную сеть своих сателлитов и союзников и была на протяжении нескольких десятилетий одним из двух главных распорядителей глобальной повестки дня.
Окончание холодной войны и распад СССР положили конец не только глобальному влиянию Москвы, но полувековому устройству мира. Последний гвоздь в гроб умирающей ялтинской системы вбил именно Дмитрий Медведев в августе 2008 года. Сегодня происходит быстрое становление принципиально нового мирового порядка, которое не только идет в муках и крови, противоречиво, хаотично, в режиме постоянной импровизации и экспромта со стороны всех игроков, но и хоронит традиционную систему мировых организаций, включая ООН, а также послевоенное международное право, основанное на абсолютном суверенитете государства — единственного субъекта мировой политики. Если согласиться с Владимиром Путиным в том, что распад СССР был крупнейшей геополитический катастрофой прошлого века, то следует добавить, что для самой России крупнейшей геополитической катастрофой прошлого века стал распад всей системы послевоенного мироустройства.
Очевидно, что в новом мире Россия никогда не будет обладать столь значительным мировым влиянием, не станет сверхдержавой. Нынешняя дилемма российской внешней политики заключается в том: будет ли Москва всеми силами растягивать и тормозить окончательный развал старого миропорядка, дававшего ей одну из лидирующих позиций в мире, или начнет активно участвовать в формировании нового мирового устройства, чтобы приобрести пусть не глобальное, но максимально возможное для нее в новых условиях международное влияние. Первую модель внешнеполитического поведения России уверенно проводил в свое время президент Путин, вторую — не очень уверенно, но исповедовал президент Медведев. В этом, на мой взгляд, главный итог его внешней политики. Вопрос в том, сумел ли он задать внешней политике России новый вектор или она вернется на круги своя? На двух стульях в любом случае России долго усидеть не удастся.
При Медведеве Москва пошла на слом множества глубоких стереотипов и традиций. Она впервые воевала за пределами своей территории, то есть, по сути, присоединилась к Западу в вопросе о вмешательстве извне в дела суверенных государств; официально признала Южную Осетию и Абхазию. Иными словами, отошла от абсолютного приоритета территориальной целостности; согласилась на политику перезагрузки с США, включившую не только пражский договор по ПРО, но и решение открыть перевалочную базу НАТО в Ульяновске; сблизилась с Вашингтоном по иранскому вопросу, даже остановила — вопреки уже существующему контракту — поставки Тегерану комплексов С-300; воздержалась в ООН при голосовании по Ливии; быстро признала в 2010 году российских агентов-нелегалов своими и не стала предпринимать традиционных в таких случаях ответных мер; добилась от США вступления в ВТО и максимально приблизила отмену поправки Джексона — Вэника, пусть даже в ответ на возможный "закон Магнитского"; пошла на беспрецедентную закупку у страны — члена НАТО четырех вертолетоносцев "Мистраль" и т.д.
При Дмитрии Медведеве Россия снова начала поворачиваться улыбающимся лицом к США и Западной Европе, надеясь за счет взаимного повышения политического доверия добиться поддержки программы модернизации страны и обновления ее технического потенциала. На Западе Дмитрий Медведев приобрел репутацию более либерального политика, чем его предшественник, что, впрочем, было несложно, но в определенной степени выдавало желаемое за действительное. Тамошние политики, особенно Саркози, Меркель и Обама, пошли на беспрецедентный шаг, оставив события августа 2008 года без последствий для Дмитрия Медведева, так как именно тогда он максимально приблизил Россию к США в понимании новых правил в международных делах. Будучи единственным лидером России, проведшим, по его собственным словам, военную операцию против сил НАТО, Дмитрий Медведев не стал изгоем в высоких, в том числе натовских, международных кругах, продолжая блистать на всяческих "восьмерках", "десятках" и т.д. Невзирая на августовскую войну, Дмитрий Медведев был как бы своим для Запада, в отличие от Владимира Путина, который всегда рассматривался там только как "партнер по противостоянию", хотя на самом деле за все восемь лет путинского президентства никаких реальных практических антизападных шагов, тем более военных, им сделано не было. Владимир Путин, как правило, ограничивался очень жесткой антиамериканской риторикой, но явно предпочитал энергетические сражения настоящим.
Президенты Медведев и Обама сумели изменить атмосферу в отношениях двух стран, однако они не только не привязали Америку к российским планам модернизации, но и даже не сумели наполнить эти отношения экономическим содержанием. Уходя из Кремля, Дмитрий Медведев оставляет отношения с США в их традиционной узкой заточенности на военно-политические вопросы, что всегда делало эти отношения крайне уязвимыми, зависимыми от зигзагов мировой политики. Владимиру Путину будет несложно вернуть их в его любимый формат "мягкого противостояния", хотя было бы продуктивнее ориентироваться на модель США и Китая, где доминирующая общая экономика превратила политические разногласия и правозащитные конфликты в маргинальные детали отношений между двумя странами. Есть, мне кажется, вероятность, что Владимир Путин пойдет этим путем.
Обратной стороной медведевской ориентации стало сокращение его интереса к постсоветскому пространству и — отчасти — Востоку в целом. Он лично втянулся, но безрезультативно, в разруливание нагорно-карабахской проблемы, а Россия не получила никакой, даже символической поддержки от стран СНГ в августе 2008 года. Это стало холодным дождем для Москвы, осознавшей, что ближайшее зарубежье перестало воспринимать ее как политический локомотив, способный вытащить расположенные в нем страны в новый глобальный мир. Для Дмитрия Медведева, похоже, это стало неприятным открытием, после которого он еще больше потерял интерес к региону. Напротив, именно это привело к заметной активизации внимания к СНГ со стороны Владимира Путина, который вдруг начал инициировать один за другим региональные интеграционные проекты. Владимир Путин также методично продолжал заниматься восточным направлением российских интересов, что естественно для человека, много лет вовлеченного в глобальную энергетику.
Во внешней политике тандем держался посвободней, чем во внутренней. Именно там у Дмитрия Медведева были развязаны руки, а Владимир Путин последние четыре года демонстративно самоустранился. Но Россия — по-прежнему страна с огромными территорией, ядерными и энергетическими ресурсами, не нашедшая своего места в формирующемся миропорядке. Она остается страной без союзников и стратегических партнеров, без консенсуса в ее политическом классе и обществе по поводу истинных национальных интересов и стратегических внешних приоритетов. В мировой политике Россия все еще пытается жить между прошлым и будущим, а во внутренней ее главной угрозой продолжает оставаться распад на части. В глобальной экономике она неконкурентна по большинству стратегических направлений и играет роль лишь ее бензоколонки. Без реального решения всех этих проблем внешняя политика России будет в значительной степени и впредь зависеть от частных и второстепенных факторов, а при смене ее президентов мир каждый раз будет гадать, насколько радикально она изменится на этот раз. Эту традицию Дмитрий Медведев переломить не сумел.