Старый добрый трэш обладал прелестной особенностью: чем невменяемее сюжет, тем старательнее создатели имитировали научно-популярное обрамление действия. Так, фильм Эда Вуда "Глен или Гленда" (1953) открывался лекцией психотерапевта, придававшей солидность милой режиссерскому сердцу теме трансвеститов. Вуда обозвали "худшим режиссером всех времен и народов". "День триффидов" Стива Секели и (не указанного в титрах) Фредди Фрэнсиса тоже не записать в "лучшие фильмы в истории кино". Так что псевдонаучный зачин неудивителен. Продемонстрировав нормальную росянку, заглатывающую мушек, "ботаник" презентует затем растение, которое создал своим воображением романист Джон Уиндем: вышеназванного триффида. Ну а дальше действие несется под откос с крутой горки, причем его прелесть заключается не столько в отсутствии любых причинно-следственных связей, сколько в решительном нежелании режиссеров хоть как-то сшить друг с другом сюжетные линии. Немыслимой красоты метеоритный дождь осыпает землю. Еще ничего, что от этой галактической зарницы человечество слепнет, за исключением особей, по каким-либо причинам лишенных возможности полюбоваться ею. Морячок Билл (Ховард Кил) валялся в госпитале после операции с повязкой на глазах; девочка Сьюзен (Джанни Фей) сбежала из приюта и странствовала в товарном вагоне; пара французов наглоталась снотворного, чтобы успокоить нервы после ДТП, и проспала всю веселуху; экипажи подводных лодок тоже, само собой, не пострадали. При этом кому слепнуть или нет, определяют авторы. Так, супружеская пара с научной станции у британских берегов на метеориты любовалась, но им хоть бы хны.
Но слепота — это еще полбеды. Метеориты принесли на Землю споры триффидов — лютых, самоходных, плотоядных растений. Сначала они ведут себя застенчиво: шушукаются между собой, шевелят вибриссами и корнями, словно нащупывают в темноте тапочки у кровати. Но быстро входят во вкус человечинки и строятся повзводно и поротно. Маневрируя между градом сыплющихся с небес самолетов (пилоты-то ослепли), немногочисленные зрячие перебираются из Англии сначала во Францию, потом — в Испанию. Ученые супруги тем временем, допив виски и заколотив двери и окна, прислушиваются к хрюкающим на улице триффидам. Конечно, именно они найдут неожиданно простое оружие против триффидов: остается загадкой, как они передали сокровенное знание человечеству. В наши дни человек, знающий наизусть учебники сценарного дела, связал бы две сюжетные линии, а катастрофу объяснил бы бунтом изнасилованной экологии, но Секели и Фрэнсису на это наплевать. Зато они с особым цинизмом придумали ход, позволяющий Биллу с парочкой еще зрячих спутников бросить на произвол судьбы слепых французских друзей. Так уж удачно сложилось, что в усадьбу, где они собрались, ворвались вооруженные автоматами зрячие уголовники, сбежавшие из тюрьмы строгого режима, и принялись пьянствовать и насиловать беспомощных девушек. Билл развел руками: ну не мешать же такой фиесте. Самое же забавное в фильме — его авторы. Фрэнсис (1917-2007) как режиссер ставил мутные фильмы ужасов, но на старости лет прославился как оператор "Человека-слона" и "Любовницы французского лейтенанта". Что касается Секели, то этот классик венгерского кино 1930-х годов в каждой стране, где работал, пользовался новым именем. На родине был Иштваном, в Германии — Штефаном, во Франции — Этьеном, в США и Англии — Стивом. Но мы-то знаем: он был триффидом.
"The Day of the Triffids", 1962