15 апреля открывается XI Московский Пасхальный фестиваль. О закономерностях и парадоксах в устройстве самого масштабного из российских музыкальных фестивалей рассуждает обозреватель "Власти" Сергей Ходнев.
Наша история фестивалей классической музыки, вообще говоря, довольно скромна. В позднесоветской Москве было два главных музыкальных фестиваля — "Русская зима" столичной филармонии и "Декабрьские вечера" в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, причем на роль форума международного значения годились скорее "Вечера" при всей их камерности и тщательно пестуемой элитарности. С конца 90-х, когда ситуация с продюсированием (и финансированием) музыкальных событий академического толка начала еле-еле выправляться, фестивали стали множиться — видимо, оказалось, что хотя бы на три концерта, кое-как объединенных общей шапкой, легче найти и бюджет, и публику, если назвать их фестивалем. Просто потому, что само это слово выглядит заманчиво и сулит определенную избранность. Какие-то фестивали с тех пор тихо умерли своей смертью (например, "Московское действо", пытавшееся на европейский лад представлять старинную музыку во дворцах и усадьбах), какие-то изначально устраивались как одноразовые проекты, но тенденции это не изменило. На сегодняшний день собственные фестивали есть, например, у Михаила Плетнева и Российского национального оркестра, у Владимира Спивакова (правда, в этом случае форум не ежегодный), у Юрия Башмета (не в Москве, а в Сочи), у театра "Новая опера".
В качестве некоего идеала каждому фестивалю с амбициями пристало думать о каком-нибудь знаменитом западном аналоге — хотя бы потому, что прославленных фестивалей с многолетней безупречной репутацией в Европе действительно немало. Впрочем, дотянуться до уровня интернациональных музыкальных столиц нам и в этом отношении непросто. Сделать стабильно работающий ежегодный фестиваль, да еще протолкнуть его в узнаваемые бренды, да еще придать ему статус события хотя бы общероссийского масштаба — это не просто адский организаторский труд, это очень дорого. И дороговизну эту не осилить одними лишь спонсорскими средствами, не говоря уже о билетных сборах, так что где крупный фестиваль — там, скорее всего, еще и государственные дотации.
И при всем том получается так, что наш самый крупный (хотя бы по статистическим показателям) фестиваль обязан своим процветанием не какой-то кураторской изощренности, не наличию приглашенных из-за границы знаменитостей, не стройной и внятной концепции и даже не только государственным щедротам. У Московского Пасхального фестиваля много парадоксов; да, календарно он привязан к празднику Пасхи, да, он не упускает случая напомнить о том, что проходит с патриаршего благословения, однако в программном смысле церковная составляющая для него все-таки не центральная. Он открывается в пасхальное воскресенье, а заканчивается 9 мая, балансируя, таким образом, между праздничностью церковной и государственно-патриотической, причем такая календарная нормативность придает ему еще и "плавающую" от года к году продолжительность: Пасха, в отличие от Дня победы,— праздник передвижной, бывает когда раньше, когда позже. В 2010 году из-за предельно ранней Пасхи фестиваль продолжался месяц с лишним, а вот на будущий год теоретически ему должно достаться всего пять дней — Пасха будет 5 мая.
Фестиваль называется московским (хотя его главный участник — симфонический оркестр Мариинского театра), но на деле давно уже стал общероссийским, захватывая обычно с дюжину больших и малых городов, а последние годы выбирается еще и в ближнее зарубежье. У него есть некоторые изначально установленные принципы устройства: события фестиваля делятся на симфоническую и хоровую программы, к которым в некоторых городах прибавляются камерные концерты, а в Москве — "звонильная" программа, цикл концертов колокольного звона. Последнее — из числа явных ноу-хау фестиваля, как и хоровые концерты в действующих московских храмах. В отличие от Западной Европы наша церковь всегда относилась к идее концертов в храмовом пространстве как минимум настороженно (теперь, после печально известного "панк-молебна", и подавно), а тут — пожалуйста, хотя на концертах этих вовсе не всегда исполняется духовная музыка. Но при этом в главной программе фестиваля, симфонической, жестких приоритетов нет: когда она выглядит почти монографической, когда совсем нет; когда выделяет в свои спецпроекты что-нибудь величественное из старинного духовного репертуара вроде баховских "Страстей", когда прекрасно обходится без них.
Так что держится, по существу, весь фестиваль — его репутация, тонус, размах и вообще его идентичность — на одном человеке. Это Валерий Гергиев. Его нечеловеческая работоспособность и энергетика позволяют фестивалю делать невозможное, укладывая в две-три недели десятки концертов оркестра Мариинского театра, проходящих с таким географическим разбросом, что каждый раз, видя график этих марш-бросков по всей стране, невольно думаешь, что это в последний раз, что на будущий год оркестр такое не потянет — но он продолжает тянуть. А административный ресурс, доступный шефу Мариинского театра, как раз и позволяет придавать этому марафону организационную реалистичность — чего стоит литерный поезд, на котором оркестр перемещается по стране. Этот пафос выхода за грани возможного в свое время получил совсем былинное воплощение, когда фестиваль представлял исполнение "Бориса Годунова" на Соборной площади Кремля.
Словом, это не тот фестиваль, который будет работать сам собой, и его порывистость вкупе с огромной географией, с одной стороны, ценны как средство обеспечить академической музыке присутствие в регионах, но с другой — нет-нет да и сказываются все-таки на качестве игры оркестра, выносливость которого имеет свои пределы. В этом году, например, за 25 дней Валерий Гергиев проведет тринадцать концертов в Москве, три концерта в Питере и десять концертов в девяти региональных городах — от Архангельска и Мурманска до Кисловодска и Краснодара. Плюс выезд в Киев, где 7 мая Мариинский театр покажет полноформатное сценическое представление "Хованщины" Мусоргского. И по сравнению с прошлыми фестивалями это еще не очень интенсивно — раньше бывало так, что оркестр играл по два концерта в день. Набор приглашенных солистов местами предсказуем (частые гости фестиваля — пианисты Денис Мацуев и Александр Торадзе), но зато сюрпризом выглядит сольный концерт, который 17 апреля даст в Москве английский пианист Кристиан Блэкшоу — выпускник Ленинградской консерватории. Есть в этот раз большие оперные проекты: помимо упомянутой "Хованщины" обещаны концертные исполнения "Пеллеаса и Мелизанды" Дебюсси (в Петербурге) и "Дон-Кихота" Массне (в Москве) с участием знаменитого итальянского баса Ферруччо Фурланетто. А также исполняемый отдельно третий акт "Валькирии" Вагнера, где Брунгильду споет шведская вагнеровская дива Нина Штемме.
Фестиваль регулярно обращается к произведениям современных композиторов, прежде всего Родиона Щедрина, но в этот раз здравствующие авторы, похоже, будут представлены разве что митрополитом Иларионом (Алфеевым), чья "Stabat Mater" с помпой прозвучит на открытии хоровой программы, и это, конечно, скорее благонамеренный политес, чем широта репертуарных взглядов. В программе этого года явно преобладает музыка ХХ века — в региональных программах есть и Шостакович, и Барток, и Рихард Штраус, и Сэмюэл Барбер. Главным же композитором нынешнего Пасхального фестиваля бесспорно является Сергей Прокофьев, что опять-таки сложно было предсказать — никаких официальных "датских" поводов для этого нет, просто так решил Валерий Гергиев. На фестивале прозвучат все симфонии и все фортепианные концерты Прокофьева (причем в Первом концерте на открытии фестиваля будет солировать Даниил Трифонов — победитель проходившего под председательством Гергиева последнего конкурса Чайковского). "Александра Невского", который часто оказывался в программе Пасхального фестиваля в прошлые годы, не будет, зато намечена сюита из музыки к спектаклю "Египетские ночи", которая будет исполняться с участием Чулпан Хаматовой и Евгения Миронова в качестве чтецов. Последнее — явный аттракцион, сенсационность которого, правда, несколько подпорчена тем, что несколькими неделями ранее точно такой же проект (и тоже с Чулпан Хаматовой) представил в Москве дирижер Владимир Юровский. Зато после Пасхального фестиваля Гергиев будет исполнять те же "Египетские ночи" на весеннем фестивале в Зальцбурге. Так сказать, от нашего стола вашему — неожиданная, но эффектная связь между двумя формами фестивальной жизни: чинным, размеренным и бонтонным Зальцбургом и неуемностью Московского Пасхального фестиваля.