Игра в классики

В рамках программы "Игра в классики", первый выпуск которой вышел в эфир в четверг 2 февраля, ведущий Андрей Норкин и писатель Дмитрий Быков обсудили последние новости и постарались найти для них аналогии в классической литературе.

А.Н.: Начинаем мы "играть в классики" вместе с Дмитрием Быковым, который пока, к сожалению, стоит в пробке. Я сейчас к нему обращаюсь по телефону. Дима, доброе утро.

Д.Б.: Здравствуйте, Андрей.

А.Н.: Где ты сейчас территориально?

Д.Б.: Я буквально сейчас в двух минутах пешего хода. Нам надо повернуть на Старую Басманную, вот перед этим поворотом мы и стоим.

А.Н.: Тогда у меня предложение такое: мы сейчас начнем по телефону, а потом уже на маленьком шпигеле.

Д.Б.: Мы, разумеется, начнем, а потом я прямо так и войду в студию.

А.Н.: Я хочу напомнить нашим слушателям, если вдруг, кто не слышал наши рекламные объявления, что в рамках программы "Игра в классики", которая будет выходить с 10 до 11 утра в четверг и в пятницу я буду сообщать какие-то новости текущие, а Дмитрий находить аналогии из классической литературы.

Это если очень коротко говорить. Раз уж у нас сегодня такой форс-мажор, я, конечно, думал начать с другой темы, но сейчас предлагаю начать с пробок. Как заявил сегодня "Коммерсантъ FM" аналитик "Яндекс.Пробки" Леонид Медников, снегопад в первую очередь негативно скажется на столичном трафике. В чем мы, собственно, и убедились.

"Даже без погодных катаклизмов ситуация начала февраля существенно ухудшится по сравнению с январем. Безусловно, дополнительные факторы могут существенно ухудшить и без того отрицательную динамику. Самое сложное, что резко влияет на дорожную ситуацию –– это, безусловно, снег. Мы можем вспомнить, что самые сложные дни декабря были связаны именно со снегопадами. Таким образом, если в Москву действительно придет обильный снегопад, можно уверенно говорить об очень сложной транспортной ситуации, если не о полном дорожном коллапсе".

Итак, это был Леонид Мельников. Дима, я, честно говоря, думаю, что даже ничего не надо искать в литературе, потому что все на самом деле прямо сейчас происходит.

Д.Б.: Нет, как раз литературная аналогия очень очевидна, и вот почему. В свое время у Салтыкова-Щедрина в "Истории одного города" было ценнейшее замечание о том, что всякому новому градоначальнику грехи прощались уже за то одно, что он новый, и сама смена эпохи так радовала глуповцев, так их восхищала, что они готовы были возлагать любые надежды. Вот когда Лужков, например, что-то не чистил –– это, конечно, вызывало понятное раздражение, как вызывал раздражение и сам Лужков, потому что он был бесконечен, несменяем, покрыт кепкой. И все мы знали, что с ним ничего нельзя сделать.

Когда дороги не чистят при Сергее Собянине, а это стало, в общем, гораздо более частым явлением, почему-то это никого не изумляет. Более того, это воспринимается даже как следствие его заслуги: вот он не пытается навести искусственный глянец. Мы сейчас едем со скоростью примерно метр в полчаса. Практически мы стоим на всей этой внутренней стороне Кольца. И самое ужасное, что машина юзит жесточайшим образом, ничего с этим не сделаешь. Вероятно, это тоже такое собянинское ноу-хау. Зато он не наводит фальшивого глянца в полном соответствии с щедринским кодексом глуповского градоначальника.

А.Н.: А может быть, тогда сейчас есть смысл послушать нынешних жителей города Глупова? Я имею в виду, что блогосфера, естественно, все это обсуждает очень активно. Дима, ты слышал сейчас вот эти все замечания?

"Наташа Новикова пишет в своем Twitter: "Как хорошо мы плохо жили. В Москве не было пробок, а ключи от квартиры спокойно оставляли под ковриком". "Дальше будет только хуже. Четвертый год за рулем в столице, и с каждым годом количество личного автотранспорта растет практически на глазах, а когда я вижу, сколько микрорайонов строится в Москве во всех направлениях, меня начинают одолевать мрачные мысли", –– пишет в своем ЖЖ пользователь под ником "Представитель богоизбранного народа".

Дим, ты слышал эти замечания?

Д.Б.: Да и вот это меня поразило, конечно.

А.Н.: Что больше?

Д.Б.: Поразило меня больше всего то, с каким спокойным фатализмом, тут уже вспоминается, конечно, скорее лермонтовский фаталист, относятся все к неизменности этой пробки. Все спокойно говорят, что дальше будет только хуже, что на работу придется добираться три часа. Я вот, кстати, еду сейчас на данный момент с Киевской до Курской уже 2,5 часа. А, в общем, не в моих привычках опаздывать к эфиру.

И здесь я, в общем, именно по Лермонтову строго замечаю, что люди, как правило, становятся фаталистами в условиях, близких к военным. Вот как Печорин. У нас ровно как в армии: мы прекрасно понимаем, что единоначалие несменяемо, устав вечен и деваться некуда. Поэтому все чувствуют себя немножечко как Печорин, сосланный на Кавказ. Фаталисты. Потому что никаких вариантов нет все равно.

А.Н.: Мы продолжаем "играть в классики". К сожалению, Дима пока еще в пробке. Но, по-моему, слышно неплохо по телефону, да?

Д.Б.: Слышно замечательно. И самое главное, что я уже фактически проезжаю театр Гоголя, то есть мы уже можем сказать…

А.Н.: То есть совсем рядом.

Д.Б.: Приближаемся стремительно.

А.Н.: Так, следующее, что я хотел бы сейчас обсудить –– это новость, которая касается возвращения на медийную площадку бывшего пресс-секретаря столичного мэра Сергея Цоя. Как стало известно, он через свои подконтрольные ему структуры купил газету "Труд". Как считает большинство экспертов, здесь нет никакого бизнеса, здесь чистая политика. Вот давайте мнение директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко послушаем.

"Господин Цой обладает развитым политическим чутьем, очевидно, что подобного рода проекты с газетой "Труд", которая сегодня убыточна, может быть исключительно политическим. Этот проект, который хорошо ложится в нынешнюю риторику власти, основан, в том числе на противопоставлении трудового народа, пахнущими рабочим потом рукавицами, и заевшихся московских хипестров с айпадами и в норковых шубах".

Дима, ты согласен с тем, что тут политика?

Д.Б.: Я думаю, что окружение московского мэра, точно также как и в свое время окружения градоначальника Ростопчина, всегда было очень склонно к пиару газетному, и Сергей Цой всегда был неравнодушен к газетчикам. Любил их, дружил с ними. И сейчас это очень похоже по стилистике на те самые пресловутые ростопчинские афишки, которые все мы хорошо помним, которые по стилю своему были очень сусальные, очень разнузданные. И чем хуже шли дела в городе, например, перед сдачей его Бонапарту, тем, что ли наглее и жизнерадостнее в своих афишках был Ростопчин. Я думаю, что сейчас Юрий Михайлович очень нуждается в трибуне, потому что дела его неважные.

А.Н.: Вроде как Бонапарту все-таки, наверное, не сдается город-то еще? Не рановато?

Д.Б.: Город Бонапарту не сдается, но он сдается Собянину и другим силам. Потому что Юрий Михайлович сдает город и нуждается в какой-то трибуне, по-моему, совершенно очевидно.

А.Н.: Насколько "Труд" будет эффективным политическим инструментом?

Д.Б.: Если говорить о моем мнении, то газета "Труд", конечно политическим инструментом быть не может ни в какой степени.

А.Н.: А что нам говорит история?

Д.Б.: История-то как раз о том и говорит, что она политическим инструментом никогда не была, как у нас профсоюзы никогда не были политической организацией. Но совершенно очевидно другое, что газета "Труд", в общем, сегодня может стать таким рупором московских умеренных недовольных. Конечно, если Юрий Михайлович такой же оппозиционер как из меня, ну я даже не знаю что, потому что здесь очень трудно как-то найти аналог, но по моим ощущениям сегодня Юрию Михайловичу очень удобно стать голосом московских недовольных. Не тех, которые хотят ходить на площади, а тех, которые именно выражают умеренный протест.

А.Н.: Дмитрий Быков пока еще не в студии, но на телефоне, где-то на подходе. Дима, еще раз добрый день.

Д.Б.: Да, привет. На этот раз я уже иду пешком вдоль Токмакова переулка, потому что это самый сейчас быстрый путь. И думаю, что единственно возможный. Так что совсем скоро мы друг друга уже лицезреем.

А.Н.: Хорошо.

Д.Б.: И это как раз тоже напоминает мне еще один сюжет. Не знаю, можно ли Владимира Сорокина считать новым классиком.

А.Н.: Конечно, можно.

Д.Б.: Но я думаю, что его "Метель" здесь наиболее актуальная. Потому что как раз ехать невозможно, а идти –– это единственный путь.

А.Н.: По поводу идти-не идти. Общественная палата объявила о том, что она открыла "Горячую телефонную линию", чтобы звонили люди, которых заставляют идти на митинги в поддержку Владимира Путина.

Д.Б.: Ага.

А.Н.:Я не хочу сейчас просто ставить целиком сюжет, я лучше последние новости тебе накидаю. Допустим, сейчас очень активно обсуждается в последние минуты, что из Томска охранники "Роснефти" и 100 человек ЧОПовцев командируются на этот митинг. А главным оратором будет Анатолий Вассерман. Но он вряд ли идет по принуждению, я так понимаю?

Д.Б.: Нет, Анатолий Вассерман –– это как раз персонаж русской классической литературы в полном смысле слова. Я не знаю только пока еще, кто к нему ближе всего.

А.Н.: Но он хотя бы положительный персонаж?

Д.Б.: Чеховское какое-то явление, какое-то такой своего рода вечный Чимша-Гималай, который со своей трубочкой всех поучает. Он человек, безусловно, гротескный, но совершенно искренний. Со многими мнениями Вассермана я согласен, со многими –– нет.

А вот это тотальное хождение на митинги, оно, конечно, больше всего напоминает мне классическую повесть Веры Пановой "Который час?", где город возглавил бежавший из сумасшедшего дома известный параноик по кличке Клец, потому что это его любимая считалка "Эники, беники. Клец!", и организовал такой торжественный марш всех пациентов из окрестных больниц под контролем санитаров. Все они сходятся там на площади и все торжественно кричат: "Эники-беники-клец!" И это, конечно, самая прямая аналогия, к сожалению. Мне очень горько, но это так.

А.Н.: Что касается попытки официального органа, пусть общественного, я имею в виду Общественную палату, как-то эту порочную практику прекратить. Вот "Горячую линии" организовали. С этим что делать, к этому как относиться?

Д.Б.: Я думаю, что "Горячая линия", которая рассказывает о такого рода нарушениях –– это настолько косметическое, настолько искусственное образование, собственно, как и все общественные палаты, которые тоже, по-моему, имеют весьма касательное отношение к правозащите. Но это забавно, разумеется, как очередная попытка бороться с санитарами силами дурдома.

А.Н.: Итак, Дмитрий Быков добрался в студию. Последнее какое-то замечание по поводу того, что сегодня творилось на улице, скажи, и мы тогда прервемся.

Д.Б.: Не знаю. Вот мне как раз это ужасно напомнило классическое пушкинское "сделался буран", но там, напоминаю, все происходило в степи, а здесь этот "сделался буран" в центре города, при полной невозможности двигаться и нервотрепке, действительно начинаешь ждать, что выйдет Пугачев, и хоть он всех куда-то отведет.

А.Н.: Но он не вышел.

Д.Б.: Он не вышел, слава богу.

А.Н.: Или выйдет? Слава богу…

Д.Б.: Ну, ждем, ждем…

А.Н.: Так, еще минутка есть на тему эту с принуждением выходов на митинг. Если есть что-то сказать, давай добавим тогда.

Д.Б.: Добавим только одно: на самом деле любая попытка бороться, еще раз говорю, бороться с дурдомом силами санитаров, обречена. Здесь нужен какой-то внешний человек, Общественная палата такой внешней силой не является, по-моему, совершенно очевидно.

А.Н.: Хорошо. Итак, в студии Дмитрий Быков. Добрый день, Дим.

Д.Б.: Добрый день, дорогие друзья. Да, я счастлив.

А.Н.: Эх, а уж как мы счастливы видеть тебя здесь, а не слышать по телефону. И Олег Богданов к нам присоединился, экономический обозреватель "Коммерсантъ FM".

О.Б.: Доброе утро, господа, доброе утро.

А.Н.: Так, Олег, мы от тебя ждем тему.

О.Б.: Тема одна сейчас на рынке, все обсуждают статистику от Facebook, который, наконец-таки, открыл свою информацию, закрытую ранее: это количество акционеров, кто сколько, какими акциями владеет, прибыль компании. Вот прибыль компании $1 млрд в прошлом году, выручка –– $3,7 млрд. Из интересного такого, из попсового, как я говорю, это зарплата Цукерберга. Оказывается, чистая зарплата у него $500 тыс. в год. И в целом, с бонусами он получил за прошлый год $1,5 млн всего лишь.

С 2013 года он поставил себе зарплату в один доллар, то есть деньги ему явно не нужны. Компания хочет в результате IPO народного выручить $5 млрд, таким образом компания будет оцениваться от $70 до $100 млрд.

А.Н.: Я предлагаю разделить это на несколько частей, Дим. Вот такая новость о большой корпорации вдруг привлекает внимание людей совершенно, в общем-то, далеких от этого всего.

Д.Б.: Это потому что мы все в эту корпорацию уже вовлечены, я думаю, что единственную литературную аналогию, которую тут можно проследить, и строго говоря, ведь интернет предсказал только один автор, это Владимир Шефнер в "Девушке у обрыва", в романе открыли возможность мыслепередачи с помощью такого скромного прибора. И немедленно люди, которые это изобрели, оказались хозяевами мира. Вот крошечный прибор, его подносишь к виску, и тут же ты вовлекаешься в гигантскую такую сеть. Так что вот у нас открылся аналог мыслепередачи. Я уверен, что в будущем это будет чип, вшиваемый при рождении, и тогда Цукерберг будет получать значительно больше, как мне представляется.

А.Н.: Да, а вот, что касается таких странных цифр по зарплатам?

О.Б.: Ну, а что? Он ходит в тапках, зачем ему деньги?

Д.Б.: Мне как раз кажется, что Цукерберг в некотором смысле фанатик, романтик и идеалист гораздо больше, чем Билл Гейтс, в этом смысле 500 тыс. это вот хороший жест.

А.Н.: Потому что он молодой?

Д.Б.: Нет, не поэтому. Я думаю, что гораздо больший капитал, большая капитализация –– это всеобщая узнаваемость, слава, сумасшествие вокруг, то есть он действительно выбрал лучшую часть. Он кумир, он такой полубог. Зачем полубогу гигантская зарплата? Ему принадлежит уже крупнейшая социальная сеть в мире. Чего ему, кроме этого? Если он попросит, все скинутся по одному доллару, он будет богаче всех в Египте, как говаривал Кузьмин, да, так что здесь, по-моему, все правильно.

А.Н.: Хм.

Д.Б.: 500 тыс. это действительно нормально для полубога.

А.Н.: Но здесь, я уточню, есть некоторое лукавство, потому что у компании реально денег, кэша, то есть, эквивалентов, $3,9 млрд –– это то, что сейчас есть.

Д.Б.: Ну, это не бог весть что…

А.Н.: Да, Цукербергу 28% акций принадлежит, и непонятно, какую долю из предлагаемых акций именно он продаст, т.е. он миллиард долларов спокойно сейчас может взять.

Д.Б.: Получить он может, но я просто хочу подчеркнуть, что здесь происходит, это мне как литератору это очень лестно, происходит главное –– слава и влияние становится большим капиталом, чем "бабло".

О.Б.: Я бы здесь другой аспект проблемы поднял, вот у профессиональных финансистов народное IPO всегда ассоциируется, даже термин такой есть у финансистов "вышли на IPO". И у нас сокращенно говорят "наипо", на народное "наипо". Вот, поэтому…

А.Н.: Аккуратнее…

О.Б.: Да, на IPO компания выходит, поэтому вот то, что предлагают народу, уже брать нельзя. Это уже, знаете, как когда хирург делает операцию, в прошлом году Goldman Sachs там поучаствовал, в прошлом году в закрытом виде Digital Sky Technologies участвовала, а сейчас хирург зашил, хирург все сделал, вытащил инструменты и говорит, зашивай.

А.Н.: Вот, скажи, пожалуйста, Дим, то, что Олег сейчас говорит, когда есть ли какой-то пример, когда действительно вот такое движение от больших денежных боссов к народу, оно не было в итоге "на IPO"?

Д.Б.: Я лихорадочно пытаюсь вспомнить случай движения больших боссов к народу и ничего кроме драйзеровской трилогии "Желание" вспомнить не могу. И помню, что там как раз апелляция к народу предпринимается всегда только в целях народ несколько "наIPOить", назовем это так.

А.Н.: Понятно. "НаIPOить" –– хорошее слово…

О.Б: У нас классический пример ВТБ –– 15 центов на IPO, в итоге через полгода 2 цента, то есть много таких примеров.

Д.Б.: По-моему, "наIPOить", безусловно, войдет в язык.

А.Н.: Хорошо, Олег, ты сегодня говорил, что у нас самая главная новость про Сбербанк. Тогда тоже, может быть, сказать, что там случилось?

О.Б.: Мы вот видим по телевизору форум идет и там, судя по всему, Герман Греф выступал, сказал, что пока это не отчетность, пока это его слова: $10,5 млрд прибыль Сбербанка в 2011 году, Сбербанк дешевле стоит, кстати, чем Facebook, у Facebook в 10 раз прибыль меньше –– 1 млрд долларов, но акции у нас сейчас неплохо подрастают, на 0,7, в общем, это такая внутренняя история, не буду я вас загружать этими цифрами…

А.Н.: Не надо, не загружай.

О.Б.: Это сложнее, чем IPO…

А.Н.: Банкиры же всегда отрицательные персонажи?

Д.Б.: Нет, как правило, они, наоборот, положительные и трагические персонажи, потому что он в банкиры идет потому, что он не востребован социально, потому что у него проблемы с любовью, он слишком значителен для всех сфер, кроме финансовой, поэтому он вынужден идти туда. В общем, банкир, как бы сказать, это печальный демон духа изгнания, которого мир отверг, и он в результате сделал огромные деньги и отомстил. Вот что это такое, это фигура трагическая, мощная.

А.Н.: Ты согласен, Олег?

О.Б.: Это очень сложное определение, я думаю, что…

Д.Б.: А что такое наши олигархи? Ведь это тоже государственные…

О.Б.: Нет, это не банкиры, это такие люди, "птицы счастья", я бы их так назвал, потому что это не банкиры совершенно. Банкир –– это вот такой человек, который…

А.Н.: То есть ты согласен, что это трагический персонаж?

О.Б.: Нет, во многом это "птица счастья", я бы сказал, это счастливый персонаж в большей степени. Банкир испытывает сложности, трудности, но в итоге он счастлив, потому что само ковыряние и копание в цифрах приносит счастье, потому что цифра сама по себе абсолютна. Я уже ухожу в некую математику, и абсолютам вот финансового счастья была компания Long-Term Capital Management, но они обанкротились.

А.Н.: Да, в принципе, трагическая история.

Д.Б.: Нет, дело в том, что на самом деле, они, конечно же, желали бы рулить миром, но поскольку рулить миром по разным причинам не получается, или он еврей –– у него с этим никак.

А.Н.: Вдвойне несчастье.

Д.Б.: Вдвойне несчастье, или у него нет каких-то, может быть, чисто личных амбиций, может, он заикается, не знаю, но я абсолютно убежден, что большинство наших банкиров, наших финансистов, это несостоявшиеся политики, полководцы какие-то, более крупные общественные персонажи.

А.Н.: Наши –– ты имеешь в виду российских?

Д.Б.: Российских, да.

О.Б.: Вот на рынке шутят: "Инвестор –– это несостоявшийся спекулянт". Есть такая шутка.

Д.Б.: Боюсь, что да, потому что, разумеется, политик в самом широком смысле –– это и есть спекулянт, но я абсолютно уверен, что лучшие наши финансисты –– это люди, которые могли бы, случись иначе их судьба грандиозно рулить страной. В результате они всего лишь "кидают ее на бабки". Это совсем другое дело.

А.Н.: Я, кстати, вспомнил по этому поводу качества, какие должны быть у финансиста, это анекдот про еврейскую Красную Шапочку.

Д.Б.: Я не знаю, расскажите.

А.Н.: Когда Шапочка собирается к бабушке, ее родители наставляют: "Слушай, Шапочка, вот тебе будет бабушка говорить, что пенсию ей не платят, крыша у нее протекает, дворник не подметает, ей очень сложно жить. Она будет постоянно тебя загружать этой информацией. Но ты помни, стой на своем, с капустой по 10, с мясом по 15."

О.Б.: Я на этом, наверное, пойду смотреть за котировками.

А.Н.: У нас осталось две темы до конца этого часа. А сейчас я предлагаю, Дим, обсудить статью Дмитрия Рогозина, вице-премьера, в газете "Известия", которая национальному вопросу была посвящена. И вот сегодня у нас был комментарий Олега Кашина. "А вот русской кровушки, господа, больше не попьете", –– говорит Дмитрий Рогозин. Кашин переводит его слова, и он там дискутирует с Арамом Габреляновым. Собственно, интрига заключается в том, что господин Габрелянов говорил, что если дать полную демократию, свободу, тогда к власти в России придут националисты, и Кашин говорит им: "Вот как вот теперь, когда в твоей газете, которую ты издаешь, вот тебе такой ответ дают".

Д.Б.: Разумеется, говорить о национализме Дмитрия Рогозина, которого я хорошо помню еще по его работе в сугубо интернационалистском комитете молодежных организаций, достаточно странно, примерно также как говорить о национализме Павла Петровича Кирсанова, который уж таким был любителем всего русского, что хотя прожил большую часть жизнь за границей, как и Дмитрий Рогозин, но всегда держал на столе пепельницу в виде лаптя, и вот в этом и заключался его радикальный славянофильский дискурс.

Надо сказать, что и Дмитрий Рогозин тоже человек сугубо западный, абсолютный конъюнктурщик и карьерист, который будет оседлывать любую тему. Сейчас он играет или в легальный национализм, как мне представляется, вот все его идеи заставить, например российских детей играть в модели российских танков –– это не более, чем скромный российский лапоть на столе; ему предписали такую роль быть цивилизованным националистом. Он с этой ролью более или менее успешно справляется, публикуя в "Известиях" абсолютно безликий и безголосый, по сути дела, такой русский ответ Путину. Каково право Дмитрия Рогозина в этом смысле представлять народ ––это отдельный разговор, потому что этот персонаж сугубо макулатурный. В общем, я бы не относился к этому серьезно, потому что у нас, удивительное дело, стоит человеку попасть во власть, как он тут же начинает играть свою роль очень плохо. Мне кажется, Рогозина надо немедленно из власти вывести, тогда у него есть шанс превратиться в искреннего националиста.

А.Н.: А насколько, вообще, тонка грань между национализмом и патриотизмом?

Д.Б.: В российском случае эта грань чудовищно толста, потому что совершенно очевидно, что цивилизованный национализм ничего общего не может иметь с шовинизмом, а профессиональный патриот не может ничего общего иметь с патриотом искренним. А вся идея Дмитрия Рогозина, которая заключается в укреплении власти и более ничего, до такой степени враждебна народу, что считать ее патриотической, по-моему, не сможет даже самый оголтелый шовинист.

Ну, в самом деле, что такое? У нас почему-то есть две абсолютно разные тенденции. Одна доказывает, что надо все время жать из народа все соки, укреплять всемирную вертикаль, и в этом заключается торжество национального сознания.

Если торжество национального сознания заключается в уничтожении нации, то тогда я решительно не понимаю, каким образом эти люди смеют называть себя националистами. Есть другие патриоты, вполне искренние, которые полагают, что лучше бы дать людям немножечко дышать, какую-то свободу, чтоб немножечко какого-то основания для самоуважения, работу какую-нибудь в руки. Но их почему-то никто не желает признавать патриотами, потому что наш патриот –– это тот, кто призывает к вечной репрессии.

И Рогозин, собственно говоря, всю свою политику строит исключительно на этом. Еще, еще давить, Владимир Владимирович, не уходите, не смейте. Еще давайте из них немножко пожмем клюквенного морсу. Какой же это националист? Это какое-то, по-моему, абсолютно подрывное по своей природе движение. Прости меня, господи. Я ничего не имею против Дмитрия Рогозина. Он очень талантливый человек, но почему же он выбрал себе такую странную неестественную риторику? Может быть ему предложили? Но эта риторика какая-то очень странная.

А.Н.: Она странная, потому что, насколько я понимаю, даже у нас в комментариях коллеги не однократно обращали на это внимание, сами националисты его риторику не принимают, потому что у них такие же вопросы возникают.

Д.Б.: Вот сейчас очень многие говорят о том, что там на митинги идут нацисты. Да ничего подобного. Цивилизованные националисты в России –– это люди весьма умеренных требований, они хотят того, чтобы, прежде всего, у народа были нормальные права, на которые нация может рассчитывать. Политическая нация. Это свобода, это сменяемость власти, это отсутствие бюрократии, это более или менее неподкупные суды, по крайней мере. То есть то, что нужно народу для нормального функционирования. А официальные националисты все время говорят "ну вот держать нас, иначе мы немедленно растечемся". Что за низменные представления о собственном народе? Они вообще видели когда-нибудь этот народ? Или они до сих пор смотрят на лапоть, стоящий у них на столе? Это очень горько, конечно.

А.Н.: Не могу я, конечно, пройти мимо главной темы сегодняшнего утра. Событие вчерашнее, но сегодня все это обсуждается, это трагедия в Египте: в Порт-Саиде на футболе началась драка между болельщиками команд "Аль-Масри" и "Аль-Ахли", началась давка, 74 человека погибли. Я в каком контексте хочу тебя сейчас об этом спросить. Значит, "Братья-мусульмане" сказали, что во всем виноваты полицейские, они мстили за свержение режима. Я сегодня посмотрел съемки: они просто стояли, полицейские, вообще ничего не делали.

Д.Б.: Да, их практически не видно.

А.Н.: Вот это имелось в виду? Хорошо. Пусть так. Вот эта вот месть, насколько эта причина может быть действительной?

Д.Б.: Нет, тактика "чем хуже, тем лучше" будет рулить, это, я думаю, вполне очевидно. Это мы хорошо помним еще по "Тихому Дону", когда, во-первых, если уж продолжать "игру в классики", очень долго казачество всячески саботирует большевистский режим в надежде, что станет невыразимо плохо, и все как-нибудь вернется обратно. Может быть, полиция действительно использовала такую тактику, нам отсюда не видно, но я боюсь, что тут виной, конечно, другое. Очень многие будут винить полицию, другие будут винить "Братьев-мусульман", мне кажется, самое время обвинить режим Мубарака, при котором страна "догнила" до такого состояния, при котором, к сожалению, единственным средством проявления темперамента становится фанатское движение.

Кстати говоря, у нас от этого уже достаточно недалеко. Здесь впору вспомнить вполне классическое стихотворение Евтушенко 1984 года "Фанаты", где сказано, что фанаты превращаются в фанатиков гораздо легче, чем мы предполагали. В русской литературе предсказано и это. Когда в стране долгое время нет никаких канализаторов энергии для масс, они начинают мочить друг друга на стадионах, они ничего другого не умеют.

А.Н.: А если говорить не о фанатах, а о наших правоохранительных органах. Они в каком состоянии сейчас? Они уже казаки?

Д.Б.: Нет, я думаю, что это тоже своего рода, конечно, растление долгое, потому что они так долго привыкли бороться со сравнительно безобидной оппозицией, что когда им придется делать что-то реальное, они окажутся в этом смысле абсолютно беспомощными. Вот это меня по-настоящему пугает, что у нас так долго боролись с выдуманным внутренним врагом, что если появится какой-то настоящий, не знаю, что они будут делать. Давайте вспомним, как они легко пропустили всех тогда на Манежку.

А.Н.: Ты имеешь в виду декабрь?

Д.Б.: Да, декабрь позапрошлого года. Причем, я очень благодарен правоохранительным органам за то, что они столь деликатно ведут себя с легальными митингами, но давайте вспомним, как они вели себя на нелегальных, на Триумфальной, это ведь тоже…

А.Н.: Там меньше народу было.

Д.Б.: Меньше было народу, но тоже вряд ли это можно назвать особо деликатным поведением.

А.Н.: Нет, там меньше народу было, поэтому можно было…

Д.Б.: Народу, слава богу, меньше, может быть, поэтому они… Я, вообще, замечаю на их лицах много довольно сочувствия, когда я на эти митинги хожу. Но я не могу не заметить и другого: когда слишком долго борются с иллюзорным внутренним врагом, к борьбе с настоящим никто оказывается не готов. Именно поэтому, может быть, правы люди, которые прогнозируют в ближайшее время ухудшение криминогенной ситуации в России.

А.Н.: Я предлагаю тогда закончить сегодня неполитической темой, тем более, что ты сегодня уже про чтение мыслей упоминал…

Д.Б.: Высказался, да…Это случай с чтением мыслей Василия Якименко, ты имеешь в виду?

А.Н.: Нет, я имею в виду сейчас на самом деле то, что в университете Беркли официально заявили, что они доказали существование телепатии. Значит, на научном языке выглядит все это следующим образом: пациентам вслух читали фразы и предложения, компьютер фиксировал, как на них мозг реагирует. Вот теперь, значит, уже дискуссия, как это все применять, кто-то говорит, что это медицинский прорыв, кто-то говорит, что это военные возьмут на вооружение.

Д.Б.: Какое будет счастье. Только война тогда станет невозможной.

А.Н.: Почему?

Д.Б.: Потому что мы станем читать мысли вероятного противника. Ах, какой восторг: он еще только собрался нас ударить, а мы уже упредили, разумеется.

А.Н.: Нет, нет. Нет, там как раз вот исключительно люди, видимо наслушались "Игру в классики", поэтому там один Оруэлл, там Хаксли, понимаешь? Там других и нет.

Д.Б.: А вот такие сугубо, да?

А.Н.: Вот тоталитаризм, трам-пам-пам, и все такое.

Д.Б.: Нет, идея сама по себе, на самом деле, выдающаяся. И я здесь хочу напомнить о том, что вот Стивен Кинг…

А.Н.: Подожди, я сейчас тебе вот просто эксперта приведу, и тебе будет потом интереснее отвечать. Это директор клиники "Профессиональная медицина" Эркен Иманбаев.

"Эти разработки еще начались в 60-х годах, и многие успехи в этой области достаточно засекречены, потому что это направление очень тесно связано с военной индустрией, направление разработки универсального солдата с интеллектом человека. Это будут большие проблемы для всего человечества, потому что мы еще не подготовлены к тому, чтобы настолько активно управлять человеческим сознанием. Представьте себе, что начнется: людьми будут управлять через компьютер. И эти массы можно направить ина войну".

Да, Дима, теперь комментируй.

Д.Б.: Нет, здесь, мне кажется, что как раз это вечное наше очень советское опасение, что все можно использовать ради войны. У меня есть, наоборот, предчувствие, что как только появится этот абсолютно прозрачный, абсолютно готовый к любым вмешательствам мозг, который, собственно говоря, уже описан у Стивена Кинга в "Мобильнике", тогда единый мозг, объединенный этой странной телепатией, я думаю, будет очень веселым каким-то муравейником, очень жизнерадостным.

Не зря они у Кинга занимаются в основном тем, что слушают легкую музыку, потому что агрессия, заметим, в прозрачном сознании невозможна. Сразу же она блокируется другими. И поэтому, мне кажется, что появится не универсальный солдат, а какой-то такой универсальный клоун, универсальный потребитель, какой-то неагрессивное, может быть туповатое, но уж точно совершенно безопасное существо.

А.Н.: Клоунов очень многие боятся.

Д.Б.: Я понимаю, да, конечно, есть такая тема. Но я хочу сказать, что солдат, чьи мысли прозрачны для противника, немедленно приведет к братанию в окопах, что, собственно, мы уже наблюдали в 1916-м году, поэтому я вот эти телепатические разработки очень приветствую. Мы получим мирных веселых, хотя и туповатых ребят.

А.Н.: Дмитрий Быков в программе "Игра в классики". Мы встретимся с вами завтра в 10 утра. А в выходные у Димы тоже будет эфир на "Коммерсантъ FM".