Итак, по предварительным данным в Южной Осетии большинство голосов набрала «протестный кандидат» Алла Джиоева. Если в первом туре, Анатолий Бибилов опережал свою соперницу всего на несколько десятков голосов, то разница в четыре с половиной тысячи голосов – это не просто серьезный аргумент, это для Южной Осетии с ее 26 тысячами проголосовавших аргумент железобетонный.
Понять, почему жители Южной Осетии проголосовали против «кремлевского кандидата» Анатолия Бибилова, почти невозможно. Многие местные чиновники говорили, что для победы «кремлевского кандидата» нужна самая малость – чтобы его официально поддержала Москва. И вот Москва поддержала – Дмитрий Медведев пожал руку Анатолию Бибилову и сказал теплые слова. И это должно было решить исход голосования. Сравнивать Южную Осетию с Абхазией нельзя, потому что тут и ментальность другая, и зависимость от России более крепкая – у Абхазии есть море и какие-никакие туристы, и даже в блокаде начала 90-х она выживала. У Южной Осетии есть только федеральные транши, и если блокада повторится, то людей здесь просто не останется – они все уедут на север.
Зависимость от Москвы и была главным аргументом местной власти против Аллы Джиоевой. Те, кто поддерживал Анатолия Бибилова, говорили, что победа Аллы Джиоевой лишит Южную Осетию финансовой помощи из Москвы. Кто-то даже сказал: «Не хотите, чтобы нам помогала Москва – ну пускай теперь нам помогает Науру».
Но у оппонентов Бибилова был свой аргумент. Они говорили: «Мы имеем право на выбор. И не продадим его ни за какие коврижки. Вон абхазы не прогнулись, а почему мы должны прогибаться?» И эта модель мышления, обойдя цхинвальские кухни, ко дню голосования стала более популярной, чем первая.
И вот, победили те, кто не хотел прогибаться.
Хотя мне кажется, на их выбор повлияла не гордость, а нечто иное. Если бы власть в Южной Осетии выбирали люди, которые боятся потерять расположение Москвы или финансирование из Москвы, они бы непременно выбрали Анатолия Бибилова. Потому что все это он сумел бы им обеспечить.
Но дело в том, что 27 ноября власть в Южной Осетии выбирали люди, которым уже нечего терять. Расположение Москвы за три года разрухи и нищеты обесценилось. Финансирования тут никто не видит последние два года – у Москвы сложные отношения с местной южноосетинской властью; стороны никак не решат, как надо отчитываться за федеральные деньги. Поэтому деньги не идут, дома разрушены, дороги раскурочены, люди замучены беспросветной жизнью. Бюджетники едва выживают на скудную зарплату в 5 тысяч рублей. Завести хозяйство им не под силу – нет денег. А взять кредит в банке Южной Осетии может только человек, имеющий влиятельную родню во власти. В селах нет газа. Два года назад Газпром потратил 15 миллиардов рублей, чтобы построить сюда газопровод. Потратили и построили. Но вести газ в села никто не стал. Зачем? Галочка стоит, Цхинвал газифицирован. И кто там знает, что Цхинвал это далеко не вся Южная Осетия? Что в селах за Цхинвалом живут доисторические и никому не нужные старики, клянущие свое кавказское долголетие? За этими стариками некому ухаживать. Некому печь им хлеб и носить воду. Потому что в селах нет детских садов. И нет школ. И люди уезжают в город — нищенствовать, но ради будущего детей.
В городе есть школы и сады, но нет воды. В республике с огромными водными ресурсами вода из крана – самое желанное благо цивилизации. В общественных учреждениях и административных зданиях главная проблема – не кадровая и не финансовая, а инфраструктурная. Здесь закрыты туалеты, потому что нет воды. И сотрудникам приходится бегать на улицу, в допотопные сарайчики дореволюционных времен.
Пойти в туалет – проблема. Вымыть руки — проблема. Выйти из дома в дождь – проблема (потому что непролазные топи). И когда солнце – проблема, потому что пыль забивает легкие.
Беспросветное отчаяние, бедность, грязь и холод. Даже в самые тяжелые времена, когда не было российского признания, жить здесь было легче. Потому что была надежда, что когда-то это кончится. И их признают. И они построят свое прекрасное государство. Но теперь нет надежды. Потому что уже три года они смотрят на то, как чиновники заводят роскошные машины, как на этих машинах уезжают на выходные в Россию, во Владикавказ или в Москву, землю обетованную. Жены этих чиновников ходят по салонам красоты, а их дети учатся в хороших ВУЗах. А многим детям в Южной Осетии не в чем зимой ходить в школу – поэтому они не ходят. Три года они смотрят, как российские первые лица обещают восстановить Южную Осетию и наказать виновных в том, что до сих пор не восстановили. Но наказывали здесь до сих пор только цхинвальских оппозиционеров, которые сидели в местной тюрьме, потому что посмели выступить против власти.
После всего этого диктовать Южной Осетии, кого ей следует выбирать, наверное, не стоило.
И вот этой детали в Кремле не учли.
И уже неважно, какое решение примет Верховный суд Южной Осетии, даже если это будет роспуск ЦИКа и новые выборы. И даже если победителем будет объявлен Анатолий Бибилов, это тоже уже неважно. Дело-то не в личности Бибилова, который ничего плохого не сделал и всего лишь стал заложником власти – московской, и цхинвальской.
Дело в том, что Москва в очередной раз показала абсолютное незнание ситуации в регионах. И такой вывод накануне серии больших выборов в стране ой как впечатляет.
То, что случилось 27 ноября в Цхинвале — это не просто политический кризис в Южной Осетии. Это, по большому счету, кризис российской модели управления на Кавказе. Московские чиновники, ответственные за это направление, слишком избалованы и сыты для того, чтобы понять, чем живет регион.
Если они приезжают с краткой инспекцией в регион, их селят в роскошные апартаменты (в каждой республике Кавказа есть хоть одна мини-гостиница для вип-персон). У них из крана идет горячая вода, и на завтрак им подают черную икру. И жалобщиков они не видят – а только улыбающиеся, всем довольные лица местной знати. Правда, возвращаясь домой, эти инспекторы все равно тяжко вздыхают: «Дорогая, ты не представляешь, в каких условиях я там жил».
Мои знакомые в Цхинвале живут в полуразрушенных домах, которые отапливаются буржуйками. Воду таскают из водонапорной колонки во дворе. Мне кажется, что московских чиновников, изредка заезжающих в Цхинвал, надо селить в такие дома. Чтобы бегали в туалет на улицу, месили грязь с утра до вечера на центральных улицах города; чтобы сменили дорогие, со стрелочками, костюмы на темную безликую униформу и резиновые сапоги; чтобы искали дрова и топили буржуйку, и чтобы носили в ведрах воду в дом. Тогда их прогнозы станут более приближенными к реальности. И тогда, наконец, они перестанут позориться на выборах.