Владимир Владимирович Скрябин на самом деле никакого отношения к композитору Скрябину не имеет, хотя некоторые его родные утверждают обратное и будто бы даже отыскали подтверждение дальним родственным связям. Но Бог с ним, со Скрябиным (с композитором). Зато Владимир Владимирович имеет самое непосредственное отношение к Вячеславу Михайловичу Молотову, который, как известно, на самом деле сначала был Скрябиным, а потом уже в силу производственной необходимости (конспиративная кличка) стал Молотовым. Владимир Владимирович — его племянник. Но по партийной линии не пошел, а пошел по военной — закончил академию имени Жуковского и служил в авиации. В отставку вышел полковником. Родился и всю жизнь живет в Москве. Об этом — жизни семьи в 20-е — ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ СКРЯБИН сохранил богатые воспоминания. Его рассказ записала СВЕТЛАНА Ъ-СМЕТАНИНА.
Квартиру моему отцу дали в самом начале 20-х годов, поскольку отец работал в солидной организации — бухгалтером в НКВД. Это была квартира в доме "Россия" (там в те годы было акционерное общество "Россия"). Кстати, этот дом на Сретенском бульваре сохранился до наших дней и, по-моему, там по-прежнему жилые квартиры. У моей семьи была комната в коммунальной квартире, где еще жили 11 семей. Надо сказать, никаких драк или ссор на почве — чья очередь мыть пол в коридоре, не было. Наоборот, жили очень дружно — во всяком случае, все праздники отмечали вместе. Революционные, конечно. Тогда в нашей семье готовилось фирменное блюдо — пельмени. К маме приходили ее подруги, и пельмени делались не просто на всю семью, а скорее, на всю квартиру. Потому что сначала все соседи сидели в одной комнате, потом шли в другую и так до тех пор, пока не обойдут всех. Застолья обязательно заканчивались танцами под патефон. Причем часто танцы происходили в общем коридоре — пространство позволяло.
Впрочем, если компания была небольшой, танцевали прямо в комнате — благо, мебель этому не мешала. В комнате стоял стол, две кровати — родительская и наша с братом, шкаф и еще один предмет величиной почти что со шкаф — футляр с виолончелью. Отец очень увлекался музыкой и одно время даже играл в самодеятельном квартете. До работы в НКВД, конечно. Потом времени у него не было, но виолончель у нас по-прежнему стояла. Да, а еще у нас была ширма. Тогда вообще это был чуть ли не самый важный предмет обстановки в каждой семье — с помощью ширмы можно было хоть как-то разделить пространство общей комнаты. Но я помню эту деревянную, обтянутую материей ширму совсем по другому поводу. У нас была соседка, которая мастерила тряпичных кукол и по праздникам с помощью этих кукол устраивала самый настоящий спектакль для нас, детей — тут-то ширма и пригождалась.
К нам в гости приходил и мой дядя — Вячеслав Михайлович Молотов с женой Полиной. Но происходило это не слишком часто — в то время они оба уже занимали важные государственные посты и жили в Кремле. Конечно, я не воспринимал Молотова как большого начальника. Для меня он был просто дядя. Единственное, что я знал — что он всегда очень занят.
Вообще, люди у нас в доме жили самые разные. Например, профессор Авербах — глазной врач. Он очень хорошо одевался — макинтош, кепочка с помпончиком, ботинки всегда начищенные. Жил еще известный московский адвокат. Тоже был большой щеголь — всегда в шляпе, в пенсне и с бамбуковой тросточкой. А у его сына, с которым я дружил, были заводные машинки — невероятная редкость по тем временам. Но это что. Главное — у них был попугай. В те годы редко у кого были экзотические животные или даже породистые собаки. Вот кошки были — это да. Ну в крайнем случае канарейки. А тут попугай. Правда, к сожалению, все время молчал.
Кроме этих знаменитых личностей и попугая в нашем доме еще жили воры. Самые что ни на есть настоящие. У них была, конечно, какая-то работа, но все совершенно официально знали, что основная их профессия — воровство. Что-то вроде второй работы. Тогда вообще Сретенка славилась своими хулиганами, ворами. Были еще воры покровские, трубные. Между собой воры из разных районов иногда дрались на ножах. Но тех, кто просто жил рядом, это не касалось. В своем доме воры не воровали, а только собирались на свои воровские сходки на заднем дворе. Правда, иногда с ними все-таки случались мелкие неприятности. Идешь по двору — навстречу местный вор в сопровождении милиционера. Спрашиваешь его: "Борь, ты куда?" Молчит Боря... Но через некоторое время исправно возвращается. Мы с ворами жили дружно. Это были неплохие люди — при случае могли дать конфету и даже денег.
После воров самыми хорошими людьми были дворники. Их значимость для каждого московского двора просто трудно переоценить. Они поддерживали порядок, следили за детьми, гоняли со двора цыганок и попрошаек. Зимой устраивали горки из снега, весной привозили забавные снеготаялки — особые печки с ящиками для снега по бокам — снег-то тогда не вывозился. Но даже не это самое главное. Они помогали нам мастерить самокаты. С самокатами дело обстояло так: надо было найти две доски, пару подшипников и скобу, чтобы соединить руль с колесом. Если с досками и подшипниками дело обстояло более или менее сносно, то скобу можно было раздобыть только у дворников. Причем делали они это бесплатно. Просто с ними надо было дружить.
Вообще, вся наша детская жизнь проходила в основном на улице. В те годы на Сретенском было много китайцев, торговавших всякой всячиной. Нас в первую очередь интересовали шарики из фольги, набитые опилками и на резинке. Эти шарики покупались в огромном количестве. Хотя нет. На первом месте по тратам, разумеется, было мороженое. Тогда по улицам ездили передвижные тележки с мороженым. У мороженщика было специальное приспособление, куда он вкладывал сначала вафельную пластинку, потом на нее намазывал мороженое, сверху опять пластинку. Получалось что-то вроде бутерброда. Ничего вкуснее этого "бутерброда" я в жизни не пробовал. Теперь в Москве больше такое мороженое не делают.
Ну а самым большим развлечением для нас с братом было, когда отец брал нас с собой на работу — в основном это случалось в воскресенье. Там мы печатали на пишущих машинках. Позднее я с пишущей машинки переключился на ксилофон — в детском ансамбле НКВД. Но это уже было позже...