Первый за последние сто лет западный танцовщик, ставший премьером Большого театра, дал интервью Татьяне Кузнецовой.
Каким образом у мальчика, родившегося в городе Рапид-Сити, в Южной Дакоте, могла зародиться мысль о классическом балете? Кто по профессии ваши родители?
Мама — директор больницы, отец — риелтор. Никакого художественного опыта наша семья не имела, но родители меня поддерживали всегда. А балет я открыл для себя не в Южной Дакоте — позже, в Фениксе, в Аризоне. Увидел фильмы с Фредом Астером, и меня охватила страсть к танцу. Причем с самого начала это ощущалось как жизненное призвание.
Но Астер — это же джаз, это классические голливудские музкомедии, при чем здесь балет?
Пару лет я действительно занимался джазом и степом — по следам Фреда, но в 13 лет переключился на классический балет. И сразу осознал, насколько это трудная и жесткая профессия. Собственно, меня и привлекла именно жесткость, дисциплина балета. Потому что джаз очень мил и приятен, но только балет — это бесконечный труд. Тут нет предела совершенству, а мне всегда нравилось стремиться к этому. В студии Аризонской балетной школы можно было задержаться с педагогом до ночи и работать, работать, работать…
Над чем же вы так работали? Какой же раздел классического урока вам давался тяжелее всего?
Некоторые виды больших прыжков. И дуэтный танец. Мне многому пришлось учиться уже потом, когда я стал артистом ABT (Американского балетного театра. — Citizen K).
А каким образом из Аризоны вы попали в школу при Парижской опере?
Мне хотелось провести последний учебный год в очень профессиональной балетной школе, а парижская школа — одна из лучших в мире. Я отправил туда видео с моими занятиями, и меня сразу приняли. Честно говоря, я был очень удивлен.
Но не разочарован?
Парижская школа для меня — потрясающий опыт, уникальный тренаж. Мне нравилась атмосфера занятий, но дети и администрация делали мое пребывание в школе довольно трудным. Меня там не очень любили. Но я ведь не хотел быть звездой. Я хотел только работать.
И в Opera de Paris поступить не хотели?
Нет, у меня уже был контракт с ABT, а ABT всегда был моей мечтой.
Про атмосферу: сейчас вы погрузились в жизнь русского балетного театра. И как вам?
Мне нравится, что в вашей культуре балет занимает совершенно особое — очень уважаемое — положение, нигде в мире больше такого нет. Что касается Большого театра, то пока я себя чувствую в нем иностранцем, смотрящим на все со стороны. Попробую войти в атмосферу Большого. Но это будет нелегко.
Человек со стороны обычно ярче видит особенности нового коллектива. Что интересного увидели вы?
Меня привлекает то, что мне незнакомо — стиль самого танца. Здесь танцуют совершенно по-другому. Надеюсь, я многому научусь у танцовщиков Большого театра. Но надеюсь, что и у меня кто-то из них сможет чему-то научиться.
Какие роли в Большом вам обещаны?
В первый раз выйду на сцену 4 ноября в «Жизели» с Натальей Осиповой. Потом перейду к «Спящей красавице»: со Светланой Захаровой должен танцевать премьеру на сцене исторического Большого, этот спектакль будут транслировать во многих кинотеатрах мира. Затем запланированы дебюты в «Дон Кихоте» и в «Светлом ручье». Зимой должны быть «Лебединое» и «Щелкунчик».
Вашим амплуа считаются роли принцев в классических балетах — вы перетанцевали их всех. Что вы делаете для того, чтобы принцы у вас не получались клонами?
Я остаюсь самим собой, это и делает моих принцев разными. Конечно, если роль подразумевает меланхолию, я стараюсь быть грустным. Но это та грусть, которая внутри меня.
То есть вы не сторонник перевоплощения?
Конечно, я хотел бы быть разным в каждой своей роли. Но все равно каждый раз это я, со своим опытом, со своим телом.
Кого из современных хореографов вы считаете наиболее близким себе?
Тех, у кого умный сценический язык. Матс Эк, Форсайт, Жером Бель, Роберт Уилсон — мой вкус авангарден. Я хотел бы работать с хореографами, которые заставят меня двигаться в другом направлении, в балетах которых я смогу раскрыться.
В Большом театре идут балеты Макгрегора и Форсайта.
Мне очень бы хотелось их станцевать.
От чего в жизни вам пришлось отказаться ради балета?
От нормальной жизни. От дома. От семьи, я оставил родителей еще подростком.
Что вы любите помимо балета?
Оперу, видеоарт, перформансы, современную архитектуру, вообще любое авангардное искусство. А еще люблю хорошую еду.
Какую кухню предпочитаете?
Японскую, но в Японии. На самом деле хороша любая домашняя еда, если приготовлена с любовью и старанием.
Приходится ли вам ограничивать себя?
Не ем хлеб, сахар, десерты.
До каких лет собираетесь заниматься балетом?
Пока буду хорошо выглядеть.
Что собираетесь делать дальше?
Хочу руководить какой-нибудь художественной организацией. Может быть, стану директором балетной труппы. Я очень уважаю историю балета. Но хочу двигать его вперед.