Семьдесят членов британского парламента от консервативной партии подняли восстание против премьер-министра Дэвида Кэмерона. Они предложили Палате общин одобрить резолюцию, которая обязывала бы правительство провести референдум о членстве Великобритании в Европейском союзе. И хотя предложение не получило поддержки парламента, битвы вокруг будущего Европы еще впереди — и не только в Британии, считает Константин Эггерт.
Такого противостояния парламентариев правящей партии с правительством Соединенное Королевство не знало, пожалуй, как минимум с окончания Второй мировой войны. Дэвид Кэмерон контратаковал оппонентов с помощью двух аргументов: во-первых, не время проводить референдумы, когда европейская родина переживает нестроения. Во-вторых, как считает премьер, сегодняшний кризис, скорее всего, приведет к законодательно закрепленному превращению ЕС в трехуровневую структуру. В ней будут сосуществовать сверхинтегрированные страны еврозоны (типа Франции, Германии, государств Бенилюкса); страны еврозоны, не желающие чересчур сильного сближения; и те, кто сохранил национальные валюты, а стало быть, максимальную свободу маневра – типа Великобритании или Швеции.
Как утверждает Кэмерон, такие изменения сами по себе потребуют референдума, так что зачем проводить его сейчас? Я отвечу, зачем: потому что если и когда кризис поутихнет, все вопросы об изменениях и о том, что правительствам и парламентам стран-членов союза нужно вернуть часть прав, переданных в свое время Брюсселю, заглохнут сами собой. Бюрократия ЕС никому ничего просто так не отдаст.
Кэмерон, пришедший к власти, в том числе, и при поддержке евроскептиков в собственной партии, фактически оказывается клоном брюссельских бонз. Потому что на самом деле он знает – идея референдума популярна среди широких слоев населения в Британии. Подданные Ее Величества голосовали бы, скорее всего, не за выход из ЕС (потому что в нем есть много хорошего), и не за сохранение нынешнего порядка вещей (бесконтрольность и непрозрачность евробюрократии всем порядком надоела). Они высказались бы за перераспределение полномочий и возвращение Британии части ее суверенных прав, делегированных в свое время Брюсселю.
В этой истории проявилась главная проблема Евросоюза. Он, к сожалению, начинает местами неуловимо напоминать сегодняшнюю Россию. И там, и здесь элиты считают себя умнее народа, и все более демонстративно игнорируют волю граждан.
Вы скажете: "Костя, как можно сравнивать Россию эпохи "суверенной демократии" с современной Европой?" А я отвечу: "В России провести референдум сегодня практически невозможно, и понятно, почему. Непонятно, почему свободные британцы оказываются тоже лишены этого права?"
Случившееся — признак слабости, а не силы блеклого политического класса сегодняшнего Евросоюза. Немудрено, что уже какой по счету евросаммит не может решить проблемы еврозоны. Нынешние лидеры ЕС будет все чаще оказываться в роли обороняющихся от экстремистов справа и слева. Не хотите проводить референдумы и советоваться с законопослушными гражданами – получите, с одной стороны, леваков, жгущих ваши города, а с другой – закомплексованных националистов.