Продажей краденого занимался начальник особого отдела
В Екатеринбурге начинается беспрецедентный судебный процесс над военнослужащими мотострелкового полка Уральского округа. Из разрушенного грозненского филиала Кредобанка они похитили облигации внутреннего валютного госзайма на $7,768 млн. Ценные бумаги они пытались продать. Помогали им в этом начальник особого отдела их части, предприниматель и руководитель частной охранной фирмы. Рассказывают спецкорреспонденты "Коммерсанта-Daily" МАКСИМ Ъ-ВАРЫВДИН и ИРИНА Ъ-ПЕРЕЧНЕВА.
Ценная находка в куче мусора
276-й мотострелковый полк (в/ч #69771) Уральского военного округа был введен в Чечню в декабре 1994 года. В январе 1995-го полк перебросили в Грозный, где шли затяжные бои.
15 января командование части поручило майору Андрею Алябьеву и прапорщику Владимиру Пчелину найти среди развалин здание, в котором мог бы разместиться штаб полка. Осматривая руины, они набрели на полуразрушенное здание грозненского филиала Кредобанка на Первомайской улице. Облазив здание, Алябьев и Пчелин нашли бронированную дверь. Это был вход в центральное хранилище филиала. Военнослужащие взорвали ее двумя гранатами Ф-1, но пройти дальше не смогли — дорогу им преграждала мощная металлическая решетка. Взрывать ее смысла не было — отведенная под банковское хранилище комната была слишком мала для того, чтобы в ней разместился штаб части.
Пчелин отправился к соседним развалинам, а Алябьев решил покопаться в куче мусора, которая находилась за решеткой (между прутьями можно было просунуть руку). В мусоре он нашел пакет, в котором лежали облигации внутреннего валютного госзайма на $7,768 млн. Эти облигации принадлежали производственному объединению "Грознефть", которое незадолго до начала боевых действий сдало "вэбовки" на хранение в Кредобанк.
Увидев, что номинал "вэбовок" составляет от $1 тыс. до $1 млн, Алябьев решил на них заработать. О находке он рассказал вернувшемуся из разведки Пчелину, а тот, как и положено военнослужащим, через несколько дней доложил о ней особисту своей части, сотруднику военной контрразведки подполковнику Владимиру Грибову. Контрразведчик пообещал разобраться. Он проконсультировался с друзьями, которые объяснили ему, как можно разбогатеть на "вэбовках".
Вскоре срок служебной командировки Грибова в Чечне истек и он вернулся в Екатеринбург. Перед тем как уехать из части, Грибов взял у Алябьева "вэбовок" на $800 тыс., сказав, что сможет их продать и поделится с майором наличными. Остальные облигации Алябьев и Пчелин поделили между собой. Прапорщику досталось "вэбовок" на $3,8 млн. Свою часть облигаций Пчелин отправил в Екатеринбург с офицером, сопровождавшим на родину "груз 200" (цинковые гробы с телами погибших). Тот попытался их продать в нескольких екатеринбургских банках, но у него ничего не вышло. О его попытках продать облигации узнал контрразведчик Грибов и забрал у него все "вэбовки". Таким образом у Грибова на руках оказалось целое состояние — ценные бумаги на $4,6 млн.
Под крышей спецслужб
В марте 1995 года подполковник Грибов все облигации отдал своему другу, гендиректору научно-исследовательской фирмы "Ранет" Константину Ракову. Пробную партию "вэбовок" (на $113 тыс.) Раков в апреле продал Уралвнешторгбанку. Остальные облигации контрразведчик и его коммерческий партнер решили продать в Москве, где в то время эти ценные бумаги пользовались высоким спросом. Грибов и Раков опасались, что сделками могут заинтересоваться правоохранительные органы или бандиты, поэтому привлекли к операциям с "вэбовками" некоего майора Главного управления охраны (ГУО). Ему пообещали процент с реализации.
В апреле того же года сотрудник ГУО свел Ракова и Грибова с директором частного охранного предприятия "Альфа-мастер" Алексеем Винниченко (ветеран спецподразделения "Альфа", участвовавший в штурме дворца Амина), который, в свою очередь, привел их в Интербанк, где обслуживалась его фирма. С помощью Винниченко они договорились о продаже банку облигаций общим номиналом $1,5 млн. При этом одна облигация была продана банку от фирмы "Ранет", а две — от имени частных владельцев Ракова и Грибова.
При реализации "вэбовок" Раков и Грибов предъявили служащим банка фиктивный договор дарения облигаций. Они якобы были подарены Ракову его родственницей. Купив ценные бумаги, Интербанк перечислил на счета Ракова и его жены $36 тыс., на счет Грибова — $20 тыс., а фирме "Ранет" — $360 тыс.
Вернувшись в Екатеринбург, Раков и Грибов нашли майора Алябьева и забрали у него оставшиеся "вэбовки". В конце апреля Грибов и Раков снова отправились в Москву и продали Интербанку облигации общим номиналом $6 млн. Из кассы банка мошенникам было выплачено $1,7 млн наличными.
В то время в правоохранительные органы уже поступила информация о краже облигаций в Чечне. Однако до Внешторгбанка, в котором Интербанк в свою очередь погасил облигации, она дошла слишком поздно.
К тому же, по действующему законодательству, Интербанк мог приобретать "вэбовки" как у физических, так и у юридических лиц, не интересуясь их происхождением. Тем более что, как уверяют в Интербанке, продавцы облигаций не говорили о том, что служат в армии или в ФСБ.
Вырученные от сделок с ценными бумаги деньги мошенники поделили. Ракову и Грибову досталось по $300 тыс., а посредник Винниченко получил большую часть прибыли — $900 тыс. Майору Алябьеву, который нашел облигации, досталось всего $6 тыс., а прапорщику Пчелину — $18 тыс. Кроме того, часть денег военнослужащие сразу отдали друзьям. Но потратить они ничего не успели.
Скверная история
В мае 1995 года сотрудникам УВД Свердловской области стало известно о сделках с украденными ценными бумагами и они возбудили уголовное дело по 144-й статье УК (кража). 29 мая по указу президента о борьбе с бандитизмом они задержали Ракова и Грибова, а через день — Алябьева. Летом того же года уголовное дело было передано в прокурату Уральского военного округа.
По мнению следователя по особо важным делам прокуратуры Уральского военного округа Владимира Игошина, беспрепятственно провернуть аферу мошенникам позволили несовершенство законодательства и неотлаженный механизм обращения облигаций.
Расследование велось до декабря. Но потом следователи военной прокуратуры неожиданно прекратили это дело "за недоказанностью участия обвиняемых в инкриминируемых им преступлениях", к тому же Пчелин и Алябьев попали под амнистию, объявленную в связи с 50-летием Победы.
Изъятые в ходе следствия облигации на $7,7 млн, а также $854 тыс. наличными были переданы на ответственное хранение в Кредобанк. Банк передал облигации "Грознефти". Нефтяники, в свою очередь, передали их на хранение в Стайл-банк, но распорядиться ими не успели.
Узнав о прекращении дела, Главная военная прокуратура России затребовала его материалы и 12 марта прошлого года распорядилась возобновить по нему производство. "Вэбовки" арестовали.
Новое расследование шло ни шатко ни валко. Тем не менее в конце прошлого года прокуратура предъявила обвинение всем участникам сделок с похищенными "вэбовками": майору Андрею Алябьеву и прапорщику Владимиру Пчелину, начальнику валютно-экономического управления Интербанка Алексею Мартьянову и подполковнику ФСБ Владимиру Грибову. Винниченко до сих пор в розыске.
Сейчас все участники сделок находятся на свободе и знакомятся с материалами дела. Им вменяется в вину мошенничество, злоупотребление служебным положением и неуплата налогов.
"Грознефть", ставшая сейчас Южной нефтяной компанией, время от времени отправляет своих представителей в Екатеринбург. Нефтяники ждут не дождутся, когда по этому делу будет вынесен приговор. Только тогда они получат назад свои "вэбовки".
Следователи военной прокуратуры считают, что причина этого преступления кроется в социальных проблемах российских военных. Не имея средств для достойного существования, они поддались искушению и совершили кражу и аферу. Владимир Игошин также считает, что Андрей Алябьев и Владимир Пчелин попадут под амнистию, объявленную Госдумой в марте этого года и обвинение с них будет снято.
На вопрос корреспондента "Коммерсанта-Daily", стоило ли связываться с краденными "вэбовками", сотрудники Интербанка ответили, что не знали о происхождении облигаций, а вся полученная прибыль от сделок с ними была у них изъята. Банку был нанесен не только существенный финансовый, но и моральный ущерб. Ведь во всех публикациях, рассказывающих об этом деле, банк фигурировал как скупщик краденного.
"Фактически это произошло из-за халатности наших коллег в Кредобанке и Внешторгбанке,— заявили представители Интербанка.— Они должны были своевременно известить о том, что облигации похищены. Этого сделано не было, и получилась довольно скверная история".